Лекарь (СИ) - Смитт Таня

В словах неаккуратного хозяина было много истины, но Женька все никак не мог поверить в искренность этих слов.

«Вы не боитесь приглашать в гости незнакомцев? — с усмешкой поинтересовался он, — вдруг я опасный преступник или убийца. Время сейчас не слишком располагает к внезапным знакомствам.»

«Не боюсь, — отозвался старец, — я вижу людей и знаю, о чем они думают. Тот боец, что так решительно проявил социальную ответственность, желал набрать побольше очков и выслужиться, арестовав тебя за нарушение комендантского часа. У него в личном деле накопилось слишком много выговоров, и ему требовался реванш.»

Женька только захлопал глазами, поражаясь осведомленности незнакомца.

«Впрочем, — мысленно усмехнулся Женька, — Трофим упоминал о частых прогулках местного чокнутого, а это верный способ обзавестись нужной информацией.»

«Кто вы такой?» — забывая поблагодарить деда за участие, пробормотал Женька.

Дед, пыхтя и отдуваясь, присел на единственный диван рядом с гостем и неразборчиво проговорил:

«Они называют меня сумасшедшим, да я и сам склонен согласиться с такими определениями. Довольно сложно, приятель, всю жизнь провести в одиночестве и остаться в здравом уме. Так уж сложилось, что с самого детства я был один. Как думаешь, сколько мне лет?»

Неожиданная смена темы не позволила Женьке подключить свою обычную тактичность, и он, не раздумывая, выдал первое, что пришло в голову.

«Семьдесят пять? — наобум пробормотал он»

Дед неожиданно звонко расхохотался и согласно кивнул.

«Почти, — успокоившись проговорил он, — столько было бы моей матери, доживи она до этого безумного времени. Мне пятьдесят, но неуклюжесть прибавляет мне года, а вечная неустроенность делает меня ворчливым и нудным»

Дед, рассуждая о превратностях судьбы, никак не желал представляться своему вынужденному постояльцу, сохраняя интригу. Женька называл его чокнутым и подыскивал подходящий момент свалить на побережье. Однако старец навязчиво удерживал Дергачева, целую неделю запрещая тому покидать стены квартиры и подходить к окнам. Последнее ограничение казалось Женьке лишним и надуманным, и он целыми днями пялился на улицу, наблюдая за стремительно меняющимся пейзажем. Твари все чаще появлялись на улицах и устраивали молниеносные облавы на зазевавшихся граждан, действуя грамотно и внося в свои действия логичную рассудительность. Группы реагирования не успевали реагировать и только подтягивали громоздкую технику, перекрывая доступ к жилым районам. Дед как ни в чем не бывало ежедневно уходил на улицу и торчал среди стихийных отрядов, выведывая новости, которыми охотно делился с Женькой по вечерам.

«Жители напуганы, а группы бездействуют, — пробормотал дед, вернувшись с разведки, — последнее обстоятельство вызывает недоумение, и способствует нарастанию паники. Чего они ждут? Пока твари были относительно новым явлением, их не трогали, надеясь вернуть им человеческий облик. Сейчас они демонстрируют наличие интеллекта и становятся реальной угрозой. Их опять не трогают. Неизвестно, по какой причине.»

Дед бормотал так целыми вечерами, нагоняя на Женьку тоску. Тому нечего было сказать в противовес, поскольку обстановка откровенно напрягала, но и поддерживать дедово бесконечное нытье было невмоготу. По одной ему известной причине, дед отчаянно не желал расставаться с Женькой, всеми силами стремясь удержать непрочное внимание беспокойного постояльца. Женька несколько раз порывался покинуть гостеприимного деда, возвратясь на побережье, однако тот пугал скорыми переменами и запрещал даже думать о всякого рода перемещениях.

Перемены и в самом деле наступили. Проснувшись однажды среди ночи от оглушающих визгливых звуков, Женька с ужасом разглядел в неясном свете ночи темные колышущиеся толпы уродищ, синхронно двигающиеся вдоль ночных улиц. Обычно твари собирались стаями по десять-пятнадцать особей и в большинстве своем пели песни. Иногда набрасывались на горожан и утаскивали их в подворотни. Сейчас их количество превышало сотню, а уродливые лапы сжимали обломки металлических труб, поблескивающих под редкими фонарями. В чем заключалась цель ночного рейда, оставалось вне понимания Дергачева, но больше отсиживаться в квартире чокнутого старикана Женька не пожелал. Выскользнув на лестницу и несясь по крутым ступенькам вниз, Дергачев даже приблизительно не мог сказать, чем вызвано ночное шествие и чем планирует завершиться. Стараясь не попадаться на глаза демонстрантам, Женька рванул в сторону заброшек, надеясь, что до побережья не дошло это безумие.

«Возможно мне удасться вырваться отсюда», — думал Варвар, мчась по темным переулкам. Он почему-то был уверен, что там, за пределами города, твари еще придерживаются прежних правил поведения или вовсе уничтожены. Внезапно на пути выросла темная громыхающая колонна, стремительно приближающаяся к его одинокой замершей фигурке. Женька успел метнуться вбок, скрываясь в тени стены и тут же был схвачен цепкими руками неведомого противника.

«Спокойно, приятель — прозвучал незнакомый голос, — зря ты бродишь по улицам в такой неподходящий час.»

Женька обернулся и увидел высокого сильного парня, в темноте показавшегося щуплому Женьке настоящим великаном.

«Ты кто такой? — пробормотал Дергачев, вырываясь из некрепкого захвата, — сам-то что дома не сидишь?»

Незнакомец не принадлежал к силовым структурам и выглядел обычным прохожим, однако что-то в его поведении напомнило Женьке о партизанских отрядах Трофима.

«Дома меня никто не ждет, — просто отозвался тот, — и тут у меня небольшое дельце. Нужно решить кое-какие вопросы.»

Женька прислонился к холодной стене и пробормотал:

«Помощь нужна?»

«Вряд ли приятель, — усмехнулся собеседник, — мне дано задание разузнать кое-какую информацию об одном человеке. Если сможешь мне помочь, милости прошу!»

В Женьке снова зашевелилось беспокойство, однако он смело вскинул голову и уточнил:

«О каком человеке?»

Незнакомец не торопился раскрывать все секреты, но и отпускать Женьку тоже не планировал. Он присел на корточки и пригласил Женьку составить ему компанию.

«На самом деле я и сам не знаю, кого ищу, — наконец признался он после непродолжительного молчания, — время такое, брат, все кругом засекречено и таинственно. Я знаю только внешние данные этого человека и догадываюсь о том, что он важен для решения государственных вопросов. Раз такие значимые люди им интересуются, значит, он не так уж прост.»

Женькино сердце заколотилось у горла, а дыхание в волнении сбилось.

«И как же он выглядит? — стараясь голосом не выдать охватившей его паники, поинтересовался он. — или это тоже большой секрет?»

«Пойдем, — проговорил незнакомец, игнорируя Женькин интерес, — не нужно привлекать лишнее внимание»

Чьего внимания опасался странный парень, понять было сложно, поскольку ночные улицы были пусты и безмолвны, если не считать отдаленного визжания тварей, растворившихся в темноте. Путь, предложенный великаном, пролегал знакомым маршрутом, ведя мимо многоэтажек к заброшенным складам. Великан молчал, искоса поглядывая на Женьку и рождая у последнего отчетливое желание немедленно скрыться с глаз. Выбрав подходящий момент, Дергачев ловко вывернулся из крепкой руки своего сопровождающего и, не доходя до заброшек несколько метров, рванул в темноту, рассчитывая исчезнуть от греха подальше. Речи незнакомца были слишком настораживающими, чтобы принять их с полным безразличием.

«Эй, куда?! — запоздало отреагировал великан и сделал попытку броситься следом, но Женькины умения растворяться в пространстве были достойны книги рекордов. Погасив в себе порыв пересечь границу города прямо сейчас, Женька все же решил выяснить, не вернулся ли Тихон, к тому же знаменитая кожаная тетрадка все еще оставалась в непрочном тайнике заброшенного подвала.

С легкостью преодолев оставшееся до побережья расстояние, Женька остановился у обрушенной стены склада и с усилием всмотрелся в прозрачную тьму. Подвал, а также прилегающая к нему территория оставались пустынными и казались нетронутыми. Дергачев собрался уже покинуть наблюдательный пост и все же воплотить в жизнь свою первоначальную задумку, однако его внимание привлекла размытая тень, промелькнувшая в шаге от проржавевшей двери. В первую минуту Женька подумал о Тихоне, однако силуэт был слишком велик для исхудавшего брата, а копна кудрей, отчетливо различимая в темноте, безжалостно добивала Женькины иллюзии. Тень ненадолго замерла, видимо, прислушиваясь, и без труда просочилась внутрь Женькиного пристанища.