Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб

Хотя и книга, и фильм изобилуют убийствами, жестокостью, предательствами и хаосом, скрытый подтекст, похоже, рационализирует достоинства мафиозной или «семейной» верности. Преступные действия, включая убийства, могут быть истолкованы в сюжетной линии как необходимые меры, позволяющие ранним итальянским иммигрантам и их потомкам добиться равного правосудия, финансового успеха и достоинства во враждебной американской культуре и среде. Майкл Корлеоне, вернувшийся со Второй мировой войны герой и центральная фигура, волею судьбы и запоздалого осознания благородных ценностей этнических традиций и кровных уз вынужден совершать и санкционировать убийства. В конце концов он принимает роль босса мафии как свой наследственный долг, чтобы защитить себя и расширить преступную корпорацию, созданную его отцом.

Заметная тема романа и фильма вращается вокруг персонажей Пьюзо: скрупулезные и благонамеренные мафиози (Корлеоне) против их гнусных противников, коварных злодеев-наркоторговцев. В итоге, как в старомодном вестерне, мафиози, борющиеся с наркотиками, побеждают жестоких и злобных мафиози. На самом деле мафия была главной виновницей того, что в 1960-е годы внутренние города Америки наводнились героином, и каждая семья обогащалась за счет наркотиков.

Ни одна группа не была так очарована, не ценила и не гордилась темой «Крестного отца», как мафия. Фильм мифологизировал мафиози как людей чести и, возможно, неосознанно, проповедовал, что даже в преступном обществе верность и преданность принципам одержит победу. Многие мафиози с удовольствием пересматривали оригинальный фильм по нескольку раз. Федеральные и местные следователи, ведущие наблюдение, видели и слышали, как люди и подражатели имитировали манеры и язык экранных гангстеров. На вечеринках и свадьбах они бесконечно играли захватывающую музыкальную партитуру фильма, как будто это был их личный национальный гимн. Фильм подтвердил их образ жизни и решение присоединиться к мафии и принять ее кредо. Более того, он, по-видимому, оправдывал искаженную веру в то, что мафиози являются членами уважаемого, благожелательного общества достойных высших людей.

После просмотра картины в 1972 году молодой подражатель Сальваторе «Сэмми Бык» Гравано, который однажды обретет мафиозную славу, ликовал. «Я вышел из фильма ошеломленным, — вспоминал Гравано. — Я выплыл из кинотеатра. Может, это и вымысел, но для меня тогда это была наша жизнь. Это было невероятно. Я помню, как разговаривал с множеством парней, с парнями из кино, со всеми, кто чувствовал себя точно так же. И не только мафиозный конец, не только гангстеры, убийства и прочая ерунда, но и та свадьба в самом начале, музыка и танцы — это были мы, итальянцы!»

Джоуи Галло легко вписался в этот заново сплетенный наивный кокон терпимости и восхищения мафией. Знакомые на званом ужине могли легко ошибиться в том, что такие мафиози, как Галло, не представляют угрозы для обычных граждан, воспринимая его как забавного буканьера, выступающего против истеблишмента. Шеф детективов Альберт Сидман считал иначе. В ходе длившегося целый год расследования убийства Джо Коломбо была обнаружена информация о дружеских отношениях Галло с чернокожими заключенными и о том, что после освобождения он отправлял их в свою бруклинскую банду. Детективам не удалось установить четкую связь между убитым стрелком Джеромом Джонсоном и Джоуи Галло или кем-то из его сообщников, но Сидман был убежден, что Галло использовал афроамериканского тюремного приятеля, чтобы завербовать Джонсона без гроша в кармане, возможно, заманив его перспективой большого вознаграждения. Удар по Коломбо, по предположению детективов, должен был расчистить путь для возвращения Галло. Будучи изгоем в семье Коломбо, Галло мог многое выиграть от устранения босса, и Сидман считает, что покушение носило своеобразный фирменный знак Сумасшедшего Джоуи. «Галло заслужил свое прозвище, нанося удары тогда, когда его жертвы меньше всего этого ожидали, — подчеркнул Сидман. — Он также вписался в образ, отправившись на вершину той же семьи, на которую напал в 1960 году, когда доном был Джо Профачи».

Детективы знали от информаторов и из неосторожных высказываний солдат Джо Коломбо, что семья думает о том же самом. Они также считали Галло тайной рукой, стоящей за спусковым крючком, который парализовал их босса. Остановленные за нарушение правил дорожного движения или для допроса, солдаты Коломбо гневно требовали: «Почему бы вам не досмотреть и не взять этого мерзавца Галло?» Вызванный на допрос в полицию, Галло утверждал, что ничего не знал ни о Джонсоне, ни о стрельбе, и настаивал на том, что выправил свою жизнь. Выглядя беззаботным, Галло, тем не менее, держал рядом с собой телохранителя, как правило, грузного Питера «Пита Грека» Диапуласа, закадычного друга еще со времен их школьной юности.

Через десять месяцев после убийства Коломбо, 7 апреля 1972 года, Галло устроил вечеринку в честь своего сорок третьего дня рождения в ночном клубе «Копакабана», который всегда был шикарным местом отдыха для мафиози. Кроме родственников, Галло пригласил Марту и Джерри Орбах, других артистов и бродвейского обозревателя газеты New York Post Эрла Уилсона, чтобы произнести тосты с шампанским. Когда «Копа» закрылась в 4 часа утра, неугомонный и голодный Галло поехал в центр города на своем «Кадиллаке», чтобы перекусить допоздна. Его сопровождали трехнедельная невеста Сина, ее десятилетняя дочь Лиза, сестра Кармелла Фиорелло, грек Пит и подружка Пита Эдит Руссо. Не найдя свободного ресторана в Чайнатауне, гости отправились на несколько кварталов южнее, на Малберри-стрит в Маленькой Италии. На углу Хестер-стрит они обнаружили ярко освещенный ресторан в итальянском стиле «Устричный дом Умберто».

Сам того не подозревая, Галло наткнулся на недавно открывшийся ресторан, которым управляли родственники Мэтью «Мэтти-Хорс» Ианниелло, капо из семьи Дженовезе и главарь мафии Маленькой Италии. (Ресторан Umberto's был для Ианниелло лишь небольшим развлечением и прикрытием; его основными обязанностями было вымогательство откатов с топлесс-баров на Таймс-сквер и гей-баров в Вест-Сайде и Гринвич-Виллидж). Компания Галло расположилась за одним из столов из мясных блоков в пустом ресторане, и Галло заказал для всех огромные порции моллюсков и креветок. Беззаботная компания ела и смеялась, когда лысеющий мужчина в спортивной куртке распахнул боковую дверь ресторана на Малберри-стрит и открыл огонь из автоматического револьвера. Когда женщины закричали, а посуда полетела на пол, Галло бросился к главной двери на Хестер-стрит. Стрелок сделал не менее пяти выстрелов в Галло; два промахнулись, один попал в ягодицу, другой — в локоть, а последний пробил артерию в спине. Пошатываясь, он вышел на улицу и рухнул в нескольких футах от двери.

Стрелок с легкой улыбкой удовлетворения отступил через боковую дверь к ожидавшей его машине. Телохранитель Галло, Пит Грек, которого тоже ранили в ягодицу, наконец смог достать свой пистолет и выпустил залп по машине, мчавшейся на север по Малберри-стрит. Через несколько минут подъехала полицейская патрульная машина и