Империя: чем современный мир обязан Британии - Ниал Фергюсон

Было также неясно, как превосходство на море повлияет на исход войны на континенте. К тому времени, как британская блокада обрушит немецкую экономику, немецкая армия, возможно, давно возьмет Париж. Даже Комитет защиты империи признал, что единственной помощью, которую можно предложить Франции в случае войны, может быть только армия. Проблема, однако, заключалась в отсутствии всеобщей воинской повинности, из-за чего британская армия многократно уступала германской. Политики могли сколько угодно разглагольствовать о том, что горстка британских частей в состоянии решить исход спора немцев с французами, но солдаты в Лондоне, Париже и Берлине знали, что это ложь. Либералы стояли перед выбором: или обязательство защитить Францию и ввести воинскую повинность, или политика нейтралитета — и никакой воинской повинности. Комбинация, которую они предпочли — обязательства перед Францией, но без воинской повинности, — оказалась фатальной. В 1914 году Китченер едко заметил: “Никто не может сказать, что мои коллеги в кабинете не храбры. У них нет армии, и тем не менее они объявили войну самой могущественной нации в мире”.

В 1905 году появилась книга с интригующим заглавием “Упадок и разрушение Британской империи”. Якобы изданная в 2005 году в Токио, она описывала мир, в котором Индией правили русские, Южной Африкой — немцы, Египтом — турки, Канадой — американцы, а Австралией — японцы. То было одно из целого ряда антиутопических сочинений, появившихся перед Первой мировой. Со временем благодаря стараниям газеты “Дейли мейл” лорда Нортклиффа, публиковавшей подобные произведения на щедрых условиях, все больше авторов обращали свое внимание на возможные последствия немецкой угрозы.

На свет появились “Шпионы Уайта” Хедона Хилла (1899)» “Загадка песков” Роберта Э. Чайлдерса (1903)? “Мальчик-посыльный” Л. Джеймса (1903)» “Творец истории” Э. Филлипса Оппенхейма (1905)? “Вторжение 1910 года” Уильяма Леке, “Враг среди нас” Уолтера Вуда (1906), “Сообщение” Э.Дж. Доусона (1907), “Шпионы кайзера” Леке (1909) и “Пока Англия спала” капитана Кертиса (1909). Авторы этих сочинений исходили из того, что немцы вынашивали зловещие планы вторжения в Англию или иным образом стремились разрушить Британскую империю. Страх распространялся повсюду, вплоть до скаутов. В 1909 году школьный журнал Альдебург-Лоджа довольно остроумно представил школьное образование в 1930 году, когда Англия станет просто “маленьким островом у западного побережья Тевтонии”. Даже Саки (Гектор Хью Манро) испытал свои силы в этом жанре, сочинив “Когда пришел Уильям: история Лондона при Гогенцоллернах” (1913).

Империалистический гибрис — высокомерие неограниченной власти — сменился страхом упадка и краха. Родс был мертв. Чемберлен умирал. “Драка за Африку”, безмятежные дни “максимов” против матабеле внезапно оказались далеким прошлым. Приближающаяся “драка” за Европу определит судьбу империи. Баден-Пауэлл нашел ответ: бойскауты, самая успешная из попыток того периода мобилизовать молодежь во имя империи. Движение бойскаутов с его находчивым соединением колониального багажа и жаргона в духе Киплинга предложило скучающим горожанам дистиллированную, обеззараженную версию жизни на фронтире. Хотя это было, несомненно, чистое удовольствие (скаутинг вскоре распространился далеко за границами империи), о его политической цели Баден-Пауэлл весьма откровенно высказался в своей популярной книге “Искусство скаута-разведчика” (1908):

Всегда найдутся члены парламента, которые попытаются сократить армию и флот, чтобы сэкономить деньги. Они только хотят понравиться избирателям Англии, чтобы могли прийти к власти они сами и партия, к которой они принадлежат. Таких людей называют “политиканами”. Они не заботятся о пользе своей страны. Большинство из них очень немного знает о наших колониях и мало заботится о них. Если они бы получили власть раньше, то мы сейчас уже должны были бы говорить на французском языке, а если им позволить получить власть в будущем, нам следует изучать немецкий или японский языки, поскольку мы будем завоеваны этими народами.

И все же бойскауты едва ли могли тягаться с прусским Генеральным штабом. Пелэм Г. Вудхаус в романе “Бросок!” (1909) писал, как из “Дейли мейл” бойскаут узнает, что

положение куда серьезней, чем представлялось поначалу. Не только германцы напали на Эссекс, а еще восемь вражеских армий — так удивительно совпало — выбрали то же самое время для нанесения давно задуманного удара. Англия оказалась не просто под пятой завоевателя — под пятой девяти завоевателей. Прямо ступить было некуда. В прессе все было детально расписано. Пока германцы высаживались в Эссексе, российский корпус под командованием великого князя Водкиноффа занял Ярмут. Одновременно Сумасшедший Мулла вторгся в Портсмут, а швейцарский флот обстрелял Лайм-Риджис и высадил десант к западу от кабинок для переодевания. Точно в то же время пробужденный наконец Китай захватил живописный уэльский курорт Лллгстпллл и, несмотря на отчаянное сопротивление экскурсии Эвансов и Джонсов из Кардиффа, занял плацдарм. Пока шла уэльская стычка, армия Монако обрушилась на Охтермахти в устье реки Клайд. Не прошло и двух минут по Гринвичу, как неистовая банда младотурков нагрянула на Скарборо. В Брайтоне и Маргите закрепились небольшие, но решительные вооруженные силы, соответственно, марокканских разбойников под началом Райсули и темнокожих воинов с отдаленного острова Боллиголла. Положение было нешуточное[170].

Лидеры международного капитализма — Ротшильды в Лондоне, Париже и Вене, Варбурги в Берлине и Гамбурге — настаивали, что экономическое будущее за английско-немецким сотрудничеством. Теоретики британского господства были столь же непреклонны, полагая, что будущее мира — за англосаксонской расой. Все же разница между “англо-“ и “саксонской” оказалась достаточно серьезной, и отношения “еще более великой Британии” с новой империей, лежащей между Рейном и Одером, не сложились. Возмездие пришло из Германии.

Глава 6.

Империя на продажу 

Если на сей раз мы будем побеждены, то, возможно, в следующий раз нам повезет больше. Я убежден, что идущая сейчас война является только началом длинного исторического пути, итогом которого будет утрата Англией ее нынешнего положения в мире… [и] революция цветных рас, обращенная против колониального империализма Европы.

Насмешливые желтые лица молодых людей смотрели на меня отовсюду, ругательства летели мне вслед с безопасной дистанции, и в конце концов все это стало действовать мне на нервы… Все это озадачивало и раздражало. Дело в том, что уже тогда я пришел к выводу, что империализм — это зло и чем скорее я распрощаюсь со своей службой и уеду, тем будет лучше. Теоретически — и, разумеется, втайне — я был всецело на стороне бирманцев и против их угнетателей, британцев… Что касается работы, которую я выполнял, то я ненавидел ее сильнее, чем это можно выразить словами… Однако мне нелегко было разобраться в происходящем… Я даже не отдавал себе отчета в том, что Британская империя близится к краху, и еще меньше понимал, что она гораздо лучше молодых империй, идущих ей на смену.

В последнее десятилетие викторианской эпохи некий школьник предсказал, что ждет Британскую империю в следующем столетии:

Я вижу, грядут большие перемены в безмятежном ныне мире, великие перевороты, страшные битвы и войны, которые невозможно вообразить. И я говорю, что Лондон окажется в опасности, что Лондон подвергнется нападению, и я приобрету большую известность, защищая Лондон… Я вижу дальше тебя. Я смотрю в будущее. Страна подвергнется какому-то ужасному нашествию,.. но я… буду руководить обороной Лондона, и я спасу Лондон и империю от беды.

Уинстону Черчиллю было семнадцать, когда он произнес эти слова в разговоре с Мерлендом Эвансом, своим соучеником по Харроу. Черчилль действительно спас Лондон и Британию. Но даже он не смог спасти Британскую империю.

В течение всего одной человеческой жизни империя (в 1892 году, когда Черчилль разговаривал с Эвансом, она даже не достигла пика своего могущества) распалась. Ко времени смерти Черчилля (1965) она утратила все свои важнейшие владения. Почему? Традиционный подход к “деколонизации” видит причину ее успеха в деятельности националистических движений в колониях, от Шинн фейн в Ирландии до ИНК в Индии. Конец империи изображается как победа “борцов за независимость”, от Дублина до Дели восставших, чтобы избавить свои народы от ярма колониального правления. Но это не так. В XX веке главную угрозу — и самые вероятные альтернативы — британскому владычеству представляли не национальные освободительные движения, а империи-соперницы.