Империя: чем современный мир обязан Британии - Ниал Фергюсон

Ниал Фергюсон

ИМПЕРИЯ

ЧЕМ СОВРЕМЕННЫЙ МИР ОБЯЗАН БРИТАНИИ

Старая широкая река, не тронутая рябью, покоилась на склоне дня после многих веков верной службы людям, населявшим ее берега; она раскинулась невозмутимая и величественная, словно водный путь, ведущий к самым отдаленным уголкам земли… Поток, вечно несущий свою службу, хранит воспоминания о людях и судах, которые поднимались вверх по течению, возвращаясь домой на отдых, или спускались к морю, навстречу битвам. Река служила всем людям, которыми гордится нация… По ней ходили все суда, чьи имена, словно драгоценные камни, сверкают в ночи веков… Река знала суда и людей; они выходили из Дэтфорда, из Гринвича, из Эрита — искатели приключений и колонисты, военные корабли и торговые капитаны, адмиралы, неведомые контрабандисты восточных морей и эмиссары, “генералы” Восточного индийского флота. Те, что искали золота, и те, что стремились к славе, — все они спускались по этой реке, держа меч и часто — факел, посланцы власти внутри страны, носители искры священного огня. Какое только величие не плыло вверх по реке в тайну неизведанной земли!… Мечты мужчин, семена республик, гермы империй.

Введение

Британия распоряжается сегодня судьбами около 350 миллионов чужеземцев, неспособных пока еще управлять самостоятельно и становящихся легкими жертвами грабежа и беззакония, если сильная рука не ведет их. Она дает им порядок, который, без сомнения, имеет свои недостатки, но который, осмелюсь утверждать, ни один завоеватель прежде не давал зависимым от него людям.

Мы признаем, что колониализм привел к расизму, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости и что жители Африки и лица африканского происхождения, а также лица азиатского происхождения и коренные народы были жертвами колониализма и продолжают быть жертвами его последствий.

Некогда существовала империя, которая управляла примерно четвертью населения планеты, занимала примерно четверть ее суши и господствовала почти над всеми ее океанами. Британская империя была крупнейшей в истории. Как дождливый архипелаг, лежащий на северо-западе Европы, получил такую власть над миром — один из фундаментальных вопросов не только истории Англии, но и всемирной истории. Это один из вопросов, на который стремится дать ответ эта книга. Второй — возможно, более трудный — вопрос звучит просто: была ли империя благом — или злом.

Сейчас принято считать, что в конечном итоге она была злом. Вероятно, главной причиной того, что империя приобрела дурную славу, была ее причастность к атлантической работорговле и непосредственно к рабству. Это больше не предмет только исторического спора. Теперь это политический и потенциально юридический вопрос. В августе 1999 года Африканская комиссия правды по вопросам мировых репараций и репатриации, собравшаяся в Аккре (Гана), потребовала компенсации от “всех западноевропейских и американских народов и институтов, которые участвовали в работорговле и колониальных захватах и извлекли из этого выгоду”. Была определена и сумма, основанная на оценке “числа человеческих жизней, потерянных Африкой в период ведения работорговли, а также стоимости золота, алмазов и других полезных ископаемых, отнятых у континента за время колониального правления”: 777 триллионов долларов. Если учесть, что более трех миллионов рабов-африканцев из примерно десяти миллионов, пересекших до 1850 года Атлантику, ехали на английских судах, британская доля может составить около 150 триллионов фунтов стерлингов.

Эти требования могут показаться фантастическими, однако идея получила некоторую поддержку Всемирной конференции ООН против расизма, расовой дискриминация, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости, прошедшей летом 2001 года в Дурбане (Южная Африка). В итоговом документе конференции “признается”, что рабство и работорговля являются “преступлением против человечности”, жертвами которого стали “жители Африки и лица африканского происхождения, а также жители Азии и лица азиатского происхождения и коренные народы”. В призыве к государствам-членам ООН “почтить память жертв прошлых трагедий” колониализм свален в кучу с “рабством, работорговлей, трансатлантической торговлей рабами… апартеидом и геноцидом”. Участники конференции, отметив, что “некоторые государства взяли на себя инициативу, принесли извинения и, в соответствующих случаях, выплатили возмещение за совершенные грубые и массовые нарушения”, порекомендовали “всем, кто еще не внес вклад в восстановление достоинства жертв, изыскать соответствующие пути для этого”.

Эти требования не прошли незамеченными в и самой Англии. В мае 2002 года директор лондонского аналитического центра “Демос”, который можно назвать авангардом “новых лейбористов”, предложил, чтобы королева предприняла “кругосветное путешествие, чтобы принести извинения за прошлые грехи империи как первый шаг, чтобы сделать [Британское] Содружество более эффективным и дееспособным”. Новостное агентство, сообщившее об этом замечательном предложении, добавило полезное примечание: “Критики Британской империи, которая в 1918 году господствовала над четвертью мирового населения и суши, утверждают, что ее огромные богатства были получены путем притеснения и эксплуатации”.

Во время написания этой книги один из сайтов Би-би-си, видимо, предназначенный для школьников, предложил столь же категоричную трактовку:

[Британская] империя достигла величия, истребив множество хуже вооруженных людей и обокрав их страны. Позднее методы изменились: особенную известность получила такая военная тактика, как расстрел множества людей из пулеметов… [Она]… распалась на части благодаря таким людям, как Махатма Ганди — герою-революционеру, чуткому к чаяниям своего народа.

Вопросы, недавно озвученные выдающимся историком на телеканале Би-би-си, по сути, выразили общепринятую точку зрения. Он спросил: “Почему народ, который считал себя свободным, в итоге поработил большую часть мира? Почему империя свободных людей стала империей рабов”? Почему, несмотря на свои “благие намерения”, британцы пожертвовали общечеловеческим ради “фетиша рынка”?

Благодаря Британской империи мои родственники расселились по всему миру — они живут в Альберте, Онтарио (Канада), Филадельфии (США) и Перте (Австралия). Благодаря империи Джон, мой дед по отцовской линии, в двадцатилетнем возрасте продавал скобяные изделия и выпивку индейцам в Эквадоре[2]. Я рос, восхищаясь двумя большими пейзажами Анд, которые он повесил на стене гостиной моей бабушки, и двумя мрачными куклами индейцев, согнувшимися под тяжестью вязанки, которые совершенно не сочетались с фарфоровыми статуэтками в застекленном шкафу. Из-за империи мой второй дед, Том Гамильтон, офицер ВВС, более трех лет сражался с японцами в Индии и Бирме. В своих письмах, любовно сохраненных бабушкой, он удивительно подробно и выразительно рассказывает о Британской Индии в военное время и рассматривает английское владычество через призму своего скептического либерализма. Я все еще помню, как радовался, перебирая его индийские фотографии. Помню мурашки от его историй о пикирующих “бортах” и изматывающей жаре. Благодаря империи мой дядя Иан Фергюсон, имевший образование архитектора, получил работу в калькуттской фирме “Макинтошберн” — филиале управляющего агентства “Гилландерс”. Затем он пошел на флот и оставшуюся часть жизни провел за границей: сначала в Африке, а после в странах Персидского залива. Мне он казался самой сущностью авантюриста-бродяги: загоревший, сильно пьющий и отчаянно циничный. Это был единственный человек, который всегда, с самого раннего моего детства, обращался ко мне как к взрослому — со сквернословием, черным юмором и всем прочим.

Его брат — мой отец — тоже испытал в свое время приступ Wanderlust[3]. В 1966 году, после окончания медицинского факультета в Глазго, он пренебрег советами друзей и родственников и уехал с женой и двумя маленькими детьми в Кению, в Найроби, где и работал в течение двух лет, преподавая и занимаясь врачебной практикой. Таким образом, благодаря Британской империи мои воспоминания раннего детства связаны с колониальной Африкой: хотя Кения к тому времени три года была независимой, а по радио постоянно звучало харамбе (“потянем”) Джомо Кениаты, едва ли там что-либо изменилось со времен Второй мировой. У нас были свое бунгало, служанка, поверхностное знание суахили и ощущение совершенной безопасности. Это волшебное время навсегда запечатлело в моей памяти вид охотящегося гепарда, пение женщин из племени кикуйю, запах первых дождей и вкус спелого манго. Думаю, моя мать никогда не была более счастлива. И хотя мы в итоге возвратились в Глазго, наш дом всегда оставался полон кенийских сувениров. На диване лежала кожа антилопы, на стене висел портрет воина масаи. В комнате стояла грубая, но изящно украшенная скамья для ног, на которую моей сестре и мне нравилось залезать. У каждого из нас был барабан из кожи зебры, пестрая корзина из Момбасы, мухобойка из волос антилопы гну, кукла кикуйю. Не осознавая того, мы росли в небольшом постколониальном музее. У меня до сих пор хранятся деревянные гиппопотам, бородавочник, слон и лев, которые некогда были главными моими сокровищами.