Последний козырь Президента - Александр Овчаренко

– Фамилия, имя, отчество! – обратился я к девушке.

– Толубеева? – с удивлением переспросила она.

– Твоё имя и всё остальное! – рассердился я.

– Шкурко Анастасия Владимировна. Старший лейтенант. Личный номер…

Майор Толубеев всё, что говорила Анастасия Шкурко, подтвердил, но меня остановить было невозможно.

– Как старший по должности и как руководитель группы я отстраняю старшего лейтенанта Шкурко от выполнения задания и направляю обратно в ваше распоряжение.

– Вы не имеете права!

– Давайте не будем меряться, у кого больше прав! В этом споре Вы, майор, проиграете! Приказ об откомандировании старшего лейтенанта Шкурко Вы получите в течение дня, – и я отключил телефон:

– Всё слышала?

– Слышала! Только не поняла, за что Вы меня отстраняете?

– Ага, мы снова на «вы»! Это приятно. А отстраняю я Вас, товарищ старший лейтенант, за низкую оперативную подготовку и слабые морально-волевые качества. В одном ты, Анастасия, права: это не твоя тема! Возвращайся к своим неформалам. Возможно, там ты действительно незаменимый сотрудник, а к работе в условиях, когда надо смотреть на три шага вперёд и предугадывать ответный ход противника, ты пока не готова.

Обо всём, что связано со старшим лейтенантом ФСБ Шкурко, я доложил в этот же день лично Баринову. К моему удивлению, он не стал оспаривать мои действия.

– Ну не подошла – так не подошла! – проскрипел он в обычной манере. – Вам, полковник, видней! Не хотите работать с помощником, будете тянуть лямку один!

– Так точно, буду! – гаркнул я в ответ.

С тех самых пор и тяну!

Глава 7. Метод исключения

Меня перехватили тёплым майским вечером, в пятницу, когда я, разомлевший от предвкушения предстоящих выходных, шёл от автобусной остановки в направлении коттеджного посёлка «Алые паруса». Машину после командировки на Кавказ я так себе и не купил, поэтому тешил своё самолюбие мыслью о пользе пеших прогулок.

Чёрный «Мерседес», тихо урча хорошо отрегулированным движком, мягко остановился возле бровки, и из него, словно чёртик из табакерки выскочил водитель, привычным движением распахнувший заднюю дверцу чёрного лимузина. Меня приглашали – ясно без слов. Опасности не было, но в душе словно заныла старая рана: предстояла встреча с тем, кого в данный момент я хотел бы видеть меньше всего.

Нестор Петрович с момента нашей с ним последней встречи почти не изменился. Вот только глаза запали, и кожа на скулах натянулась ещё больше.

– А Вы постарели, – сказал я после того, как мы пожали друг другу руки, – но рукопожатие у Вас по-прежнему крепкое.

– Я тяжело переношу разлуку с людьми, которые уходят от меня по-английски, не попрощавшись, – парировал Рождественский и растянул губы в холодной улыбке.

– Я вернулся, – ответил я вполне серьёзно. – А в моей ситуации это не каждому удаётся.

– Вы правы, полковник, – кивнул Рождественский. – События разворачивались так, что даже я поверил в вашу безвременную кончину и опрокинул стопочку за упокой вашей грешной души.

– Теперь есть основание выпить за здравие.

– Согласен, – кивнул Рождественский и достал из кармана плоскую фляжку.

Коньяк был отменный, и я с удовольствием поддержал предложение Нестора Петровича о повторе.

– Я слышал, Президент Вам лично поручил обеспечить безопасность главного оппозиционера страны, – продолжил разговор Рождественский, пряча фляжку обратно в карман.

– Да, это так, – согласился я.

– Вижу, что от этого поручения Вы не испытываете прилива энтузиазма.

– Да какой там энтузиазм! – махнул я рукой. – Кстати, слово-то какое позабытое.

– Это из лексикона времён моей комсомольской юности, – улыбнулся Нестор Петрович. – Так что Вам не нравится в поручении Президента?

– Не то чтобы не нравится… поручение, в общем-то, своевременное. Просто я начинаю теряться, что мне делать: ловить Таненбаума или оберегать лидера объединённой оппозиции?

– Не тушуйтесь, юноша! Что-то подсказывает мне, что эти два вопроса – не что иное, как две стороны одной медали.

– То есть, чем бы я ни занимался, всё сводится к поиску пресловутого Таненбаума!

– Утрируете коллега, но в чём-то Вы правы. Если взять конкретно ваше задание по обеспечению безопасности Булычёва, то участие в покушении на его жизнь господина Таненбаума можно исключить. Скорее это будет заказ от его же сторонников или даже ближайших сподвижников.

– Откуда такая уверенность?

– Так всегда было. Вспомните хотя бы смерть Цезаря: его убили коллеги, можно сказать, политические единомышленники – те, с кем он заседал в Сенате. Друзья и сподвижники часто находятся близко к выдающейся личности. Я бы сказал – недопустимо близко. Они видят, как он ест, сколько пьёт, видят его предпочтения, его человеческие слабости и просчёты. Со временем у них создаётся обманчивое убеждение, что, находясь на его месте, они были бы твёрже, дальновидней, мудрее. С годами убеждение ширится и крепнет, и однажды они решаются занять его место.

– Заговор?

– Естественно! Власть и заговорщики всегда идут по жизни рука об руку, и не торопитесь с выводами, что есть причина, а что следствие. Так вот Таненбаум, по моему мнению, к заговору против лидера объединённой оппозиции никакого отношения не имеет.

– Почему?

– Потому что это не заговор, а типичная авантюра. Допустим, что покушение на господина Булычёва удалось, и он с политической арены сошёл прямо в морг. Вас не коробит такая трактовка? Нет? Тогда я продолжу. Кто от этого выиграет?

– Оппозиция!

– Точнее, лидеры оппозиции. Они, разумеется, попытаются привязать убийство оппозиционного политика к персоне действующего Президента. Однако в это никто не поверит. Президент в политике не дилетант, и сам себя в ловушку загонять не будет. Поэтому он никогда не отдаст гласно или негласно приказ о ликвидации политического противника.

– Если народ не поверит в обвинение оппозиции, и Президент не подвергнется импичменту, тогда нет смысла устраивать это покушение!

– Ах, полковник! Чистая Вы душа! Да им, оппозиционерам, грубо говоря, до фонаря, поверит в их россказни народ или нет! Главное ведь что?

– Что главное?

– Главное, что место лидера оппозиции стало вакантным!

– Будем считать, что Вы меня убедили…

– Я не ставил перед собой такой цели, я просто рассуждал вслух.

– Не придирайтесь к формулировкам. Я хотел сказать, что если инициаторами заговора теоретически являются политические единомышленники Бориса Адамовича, тогда при чём здесь Таненбаум?

– Я как раз и хочу сказать, что Таненбаум здесь ни при чём!

– Помнится, Вы сказали, что обеспечение безопасности Булычёва и Таненбаум – две стороны одной медали.

– Сказал, но при этом не имел в виду, что Таненбаум причастен к заговору, если таковой, конечно, имеется.

– Тогда как прикажете Вас понимать?

– Элементарно, полковник! Когда Вы определите круг и персоналии заговорщиков, то смело можете их вычеркнуть из списка кандидатов на роль таинственного злодея.

– То есть Вы предлагаете использовать метод исключения?

– Вот именно!

– Кстати о заговорщиках! Они реально существуют?

– Этого я не знаю. Информации об этом пока нет, но это не значит, что они не существуют. Просто заговор не вошёл в решающую фазу, когда заговорщики переходят к планированию реальных действий. Именно на этой стадии чаще всего и случается утечка информации.

– Позвольте уточнить, почему?

– Из-за человеческой трусости, полковник. Одно дело разговоры за накрытым столом о тяготах и страданиях России, и совсем другое дело – планирование убийства реального человека. Кто-то из заговорщиков испугается и побежит с доносом. Не могу сказать, что это аксиома, но часто именно так и происходит. Далее спецслужбы курируют подготовку заговора, а в ночь перед покушением берут заговорщиков «тёпленькими». Да что я Вам рассказываю! Вы и без меня всю эту «кухню» знаете! Мой Вам совет: приглядитесь к ближайшему окружению Булычёва. Не может быть, чтобы среди них не было завистников. Зависть со временем превращается в ненависть, а это очень сильный катализатор подспудно зреющих процессов.

– Нестор Петрович! Я искренне благодарен Вам за подсказку, но мне кажется, что сегодня мы встретились не только для этого.

– Правильно, полковник! Ну что же, будем считать, что увертюра сыграна, и мы переходим к главной партии.

С этими словами Рождественский подобно фокуснику ловко выудил двумя пальцами из моего нагрудного кармана пиджака фотографию. Никакой фотографии у меня в кармане не было, но получилось у него эффектно.

– Вы эту девушку ищете? – совершенно другим голосом спросил собеседник и протянул фотографию мне. С фотографии строго смотрела моя недавняя знакомая, Карина. На её плечах был офицерский китель, а на погонах лейтенантские звёздочки. В ответ я молча кивнул.