По следам Карабаира Кольцо старого шейха - Рашид Кешоков

—  Они будут очень рады,— приняла это, как должное, Галина.— Да и я... тоже. Они — у отца.

—  Кто именно? — спросил он, словно не заметив, что она придвинулась к нему вместе со стулом.

—  Азамат и Тау. Кстати, Тау и узнал вас. Они собира­лись ехать куда-то, на раздумали. Ночевали у нас.

В коридоре послышались шаги Дараева. Жунид быстро заткнул пачку с деньгами обратно в букет и шепнул Абастовой:

— Ни слова. Он не должен ничего знать...

— Порядок! Побрился — первый сорт,— сказал Вадим, входя.— О, у нас гости?!.

— Познакомься, это Галина Гибцоевна Абастова,— ска­зал Жунид.— Развлеки, пожалуйста, ее, пока я наведу кра­соту: мне ведь тоже не мешает побриться. Вы уж извините, я мигом, Галина...

— И достаточно,— перебила она.— Терпеть не могу, ког­да друзья обращаются друг к другу по имени и отчеству. А мы с вами, по-моему,— друзья?

— Разумеется,— ответил Жунид и, выйдя из номера, помчался по коридору к люксу: Денгизов жил в другом кры­ле здания.

... У Шахима Алихановича собралось несколько человек. Одного из них — начальника угрозыска Северной Осетии Базаева — Жунид уже знал, двое других были ему незнако­мы. «Наверное, оперуполномоченные»,— решил он, здорова­ясь со всеми.

— Что это с вами? — спроенл-Денгизов:       У-вас такой вид, точно вы только что выдержали порядочную трепку.

— Мне предложили взятку. Пять тысяч. Ни больше, ни меньше,— усмехнулся Жунид.

— Ну? Кто же?

— Галина Абастова...— Шукаев в двух словах передал содержание разговора с ней.

— Та-а-к...— протянул Денгизов.— Значит, наши подо­печные торопят события... Вот что, товарищи,— он повернул­ся к двум сотрудникам Базаева.— Операцию, назначенную на тринадцатое, придется пока отменить. Возможно, мы схватим зверя прямо в берлоге. Вы немедленно отправляйтесь к «Дому крестьянина». Там остановился этот... как его?.. Человек Ба лан-Тулхи-Хана ?..

— Зарахмат.

— Да. Задержите его. Только без лишнего шума.

— А что мне делать с красоткой,, Шахим Алиханович? — спросил Шукаев, когда оба оперуполномоченных ушли.

— Вы молодец, Жунид,— сдержанно похвалил Денгизов — Хорошо, что не прогнали ее сразу, а разузнали, что было возможно. Увидите, сейчас все завертится. Товарищ Базаев, я попрошу вас вызвать в гостиницу двух ваших ребят. Но в гражданской одежде. И еще — как можно скорее — двух по­нятых. Хотя бы из обслуживающего персонала гостиницы. Нужно срочно задержать Абастову. Вы сможете, Жунид, занять ее разговорами еще минут десять?

—  Конечно. Могу и больше.

—  Больше не требуется. Мы успеем. Идите. Флиртуй­те, говорите ей комплименты, несите любую чушь... Мы на­грянем не позже, чем через четверть часа...

21. ОДНОУХИЙ ТАУ ПРИЗНАЕТ СВОЕ ПОРАЖЕНИЕ

Денгизов как в воду смотрел. Начиная с этого ноябрь­ского утра, события завертелись с такой головокружительной быстротой, что даже Шукаев, который, по мнению Вадима, всегда все успевал, не мог улучить минутки, чтобы сделать очередную запись в своем блокноте.

Галина Абастова, как и опасался Жунид, устроила при аресте классическую истерику с подкатыванием глаз, обмо­роком и прочими деталями из арсенала дешевой кинемато­графии. Добиться от нее ничего не удалось: она либо прини­малась рыдать, либо пускала в ход разные «дамские штучки», как выразился Базаев, и вовсю строила следователю глазки.

Зарахмата взяли в «Доме крестьянина». Остановился он там по приказанию Балан-Тулхи-Хана, который строго-настро­го запретил ему слоняться вокруг дома Гибцо Абастова на Пушкинской, пять без крайней на то надобности.

Во время допроса Зарахмат, из которого в обычной об­становке невозможно было вытянуть слова, неожиданно раз­говорился. Он был не на шутку напуган тем, что именно у него нашли парабеллум Азамата Мамакаева с вырезанными на стволе инициалами: «А. М.» К удивлению Денгизова и Шукаева, Зарахмат не только не пытался выгораживать сво­его покровителя и «хозяина» Балан-Тулхи-Хана, а, напротив, выложил все, что знал о его преступном прошлом и ,настоя-щем.

Ларчик открывался просто: когда-то почтенный эфенди был весьма неравнодушен к женскому полу и обесчестил невесту Зарахмата. С тех пор Зарахмат и стал угрюмым мол­чальником, глубоко затаившим обиду

Денгизов распорядился отправить изъятый у арестован­ного парабеллум в научно-техническую лабораторию управ­ления на экспертизу, и уже через несколько часов было ус­тановлено, что пуля, застрявшая в затылке бай-юртовского председателя выпущена из этого револьвера.

Зарахмат не скрыл, что явился в город специально для того, чтобы взять у Мамакаева, гостившего в эти дни на Пушкинской, пять, парабеллум и передать Балан-Тулхи-Хану, которому надлежало спрятать его в надежном месте

Таким образом, можно было считать доказанным, что убийство в Бай-Юрте — дело рук Азамата Мамакаева. Оста­валось обезвредить убийцу.

И то, что появилась возможность задержать главаря бан­ды раньше намеченного времени, Денгизов не считал случай­ностью.

Визит Жунида к самозванному мулле Докбуха, сведения, которые он там раздобыл, приезд в гостиницу «Интурист» Галины Абастовой с пятью тысячами в обмен на молчание Шукаева,— все это было не игрой случая, а результатом смелой, самоотверженной работы чекистов.

Шахим Алиханович моментально изменил план операции. Раз Азамат Мамакаев и одноухий Тау, ничего не подозревая, спокойно отдыхают в доме Гибцо Абастова, значит, нечего ждать, пока они организуют нападение на кооператоров, сле­дующих с товарами в Базоркинское сельпо. Нечего ждать тринадцатого числа. Нужно арестовать обоих бандитов здесь, в Орджоникидзе. И сегодня же.

В опергруппу вошли сам Денгизов, начальник Северо-Осетинского угрозыска Базаев, два его оперуполномоченных, Вадим с Жунидом и проводник с овчаркой.

Было всего половина одиннадцатого утра, когда управлен­ческая полуторка с брезентовым верхом помчалась на Пуш­кинскую, пять.

Погода начала портиться. Горы заволокло густым тума­ном, который медленно оседал все ниже и ниже, грозя опус­титься на землю и накрыть город влажной густой пеленой

Жунид ехал в кузове, размышляя о том, какие перспек­тивы могут открыться ему на Пушкинской пять.

По утверждению Балан-Тулхи-Хана, очевидно, искренне­му, потому что он не знал тогда, кто его собеседник, выхо­дило, будто лошади и карабаир либо находятся у самого Гибцо

Абастова, либо, на худой конец, последнему известно их местонахождение. Так что в любом случае они с Вадимом должны побывать у Абастова.

Наконец, Шукаеву импонировало работать с Денгизовым. Может, оттого, что ему вообще был симпатичен этот дело­вой решительный человек, обладающий удивительным даром предвидения, так необходимым чекисту. А может, Жунид, не всегда отдавая себе в этом отчет, видел в тех приемах уго­ловной тактики, которые применял Денгизов, подтверждение правильности своих собственных выводов и наблюдений.

Полуторка остановилась возле старого, давно не белен­ного каменного забора. За ним виднелась прогнувшаяся че­репичная крыша, позеленевшая от времени, дождей )л тума­нов.

—   Собаки нет,— сказал Шахим Алиханович.— Войдем в калитку. Вы, товарищ Базаев, оставьте своих людей во дво­ре. Проводник с собакой будет здесь, за забором, на случай, если кому-либо из них удастся ускользнуть. А остальные — со мной. Да, Вадим Акимович, срочно двух понятых. Сосе­дей попросите...

Калитка оказалась незапертой. Громко заскрипели ржа­вые петли. Все замерли, войдя во двор. Но со стороны дома не донеслось ни единого звука.

—   Пошли,— тихо сказал Денгизов.

Дом был старый. Фундамент отсырел и местами облупил­ся, обнажив ноздреватые лысые бока серых камней, из кото­рых он был сложен. Закрытые наружные ставни, давно не крашенные, потрескались и покоробились. К двери вели три каменные ступеньки.

Денгизов осторожно попробовал дверь. Она не поддалась.

—  Кто может открыть? Но без грохота...

—  Позвольте, Шахим Алиханович, я попробую!

—  Пробуйте, Жунид. Мне уже доводилось слышать о вашем инструментарии...

Шукаев заглянул в замочную скважину.

«Врезной, пружинный...» — решил он про себя и обер­нулся, поискав глазами Дараева. Как раз в этот момент тот вошел во двор с двумя мужчинами — пожилым и молодым. Оба чувствовали себя явно не в своей тарелке и опасливо озирались.

—  Права и обязанности понятых разъяснили им? — впол­голоса спросил Денгизов.

—  Так точно,— ответил Вадим.

—   Тогда приступим...

Жунид достал отмычки и деловито принялся орудовать ими. Через несколько секунд замок щелкнул, и дверь открылась.

Обнажив револьвер, Денгизов вошел первым. Из полу­тьмы коридора (в доме все окна были закрыты ставнями) пах­нуло водочным перегаром, табаком и тем характерным кис­ловатым запахом непроветренного помещения, где накануне состоялось обильное пиршество.