День Благодарения - Илья Витальевич Горячев

где и жизнью то совсем не пахнет… И вот тогда посмотрим, кто кому мат поставит…»

– Пишем дальше… – Он поперхал в кулак, прочищая горло, – немногочисленные прогрессивные силы в рабочей среде героически стойко противостояли захватившим профсоюзы озверевшим от безнаказанности штрейкбрехерам… Все знают, как пишется? Штрейк-бре-хер. Да. Вот так. Что это такое? Если вам действительно интересно, то сами найдёте и прочитаете потом. Далее…

Конец

Заметки о США и не только Вместо послесловия

Если бы геометрические аксиомы задевали интересы людей, их бы опровергали

Томас Гоббс

Но каждый находит в человеческом сердце также развращённый вкус к равенству, который побуждает слабых желать понизить сильных до своего уровня, и который ослабляет людей до предпочтения равенства в рабстве в сравнении с неравенством в свободе

Алексис де Токвиль

Активно интересуясь славной историей русской разведки, я с большим интересом ознакомился с книгой воспоминаний Михаила Любимова (в конце 70-х начальник 3-го «английского» отдела ПГУ КГБ) «Записки непутёвого резидента, или will-o’-the-wisp». И вот один абзац в тексте заставил меня задуматься о том противостоянии разных типов мышления внутри вида homo sapiens, которое известно человечеству ещё со времен Древнего Рима, где плебеи покидали город в знак протеста против власти патрициев. Вот этот отрывок: «Я пытался глубже проникнуть в тайны английского характера, но все больше запутывался. Стереотипы разрушались на глазах: рантье, банкиры и трутни оказывались добрыми и симпатичными людьми, а выходцы из трудовых масс, профсоюзники и шахтеры, слишком часто были выжигами и амбициозными дураками, а совсем не прогрессивным человечеством»1.

Мне кажется, что разница между разными типами людей лежит далеко не в имущественном положении – оно, скорее, производная от типа «прошивки» мозга. Если условнорациональный тип мышления оперирует в первую очередь конкретными фактами и руководствуется логикой, способен к обобщениям и выводам, то условно-эмоциональный руководствуется исключительно субъективно-чувственным восприятием, для носителей такой модели разума важны в первую очередь собственные эмоции, а не объективные факты (как пример, диаметрально противоположное отношение к COVID-19). Академик Павлов в нобелевской лекции 1918 года «О Русском уме»2 подробно разбирал данный феномен применительно к России. Материала для наблюдений у него было много, ведь как раз тогда носители 2-го типа возобладали в обществе и у нас произошла сперва февральская катастрофа 1917 г., а потом и её логическое завершение – октябрьский переворот. А сегодня уже в американском обществе есть серьёзная опасность их доминирования и, если им удастся закрепиться на политическом Олимпе, тогда уже на берегах Потомака вскоре будут распевать «Кто был ничем, тот станет всем», а на площадях в этом новом мире вырастут чугунные памятники какому-нибудь условному Полли Фросту, сдавшему федералам отца и деда, которые просто заходили в Капитолий в поисках Нэнси «Покахонтас» Пэлоси.

Неужели американцы действительно повторяют наш тернистый исторический путь? Давайте попробуем взглянуть на взаимоотношения двух стран в прошлом и нащупать ответ на этот вопрос.

Бой с тенью

В XVIII веке в европейский политический дискурс вошла бинарная модель – «старая» Европа – «молодая» периферия, под которой подразумевались Россия и Северная Америка, куда по мысли европейских интеллектуалов в скором времени должен был переместиться «цвет цивилизации». Немецкий дипломат и традиционалист барон Фридрих Мельхиор фон Гримм (1723–1807 гг.) в переписке с российской императрицей Екатериной II выделял основные составляющие европейского политического пессимизма – страх перед разрушительной силой революций и новой европейской войной, а также вера в Россию, как главный бастион «ядра Европы», и единственную защиту от революционного хаоса, неподвластную его разрушительному воздействию.

В одном из писем императрице фон Гримм писал: «Если безумие Франции не будет быстро подавлено, оно может быть пагубно для самого ядра Европы, ибо невозможно, чтобы чумная зараза не опустошала её соседей. Политический хаос и уничтожение военной дисциплины будет одним из последствий этой заразы. В этой ситуации для свирепых варваров – мусульман Европа стала бы лёгкой добычей. И это предсказание, безусловно, очень скоро сбылось бы, если бы русский орёл не был недосягаем для французского исступления. Российская империя и дисциплина её армий в случае надобности обуздает и уничтожит варваров и предохранит от их вторжения в ядро Европы, которое на наших глазах покрывается густым мраком. Два государства тогда поделят между собой все преимущества цивилизации, всю силу в науке, искусстве, военном деле и промышленности: Россия со стороны Востока и освобождённая в наши дни Америка со стороны Запада. А мы, народы ядра Европы, должны будем деградировать и прийти в такой упадок, что только глухие предания будут нам напоминать, чем мы были прежде»!3

Спустя 250 лет мы можем констатировать необыкновенную прозорливость барона фон Гримма и точность его прогноза, – со второй половины XX века именно Москва и Вашингтон с переменным успехом «делят преимущества цивилизации», своей борьбой придавая устойчивость и уравновешивая весь мир.

Почти вся вторая половина XX века прошла под знаком противостояния России и США. Только ли в идейном антагонизме лежали корни противостояния? Думаю, что не только. Мы нужны друг другу так же, как добру нужно зло, а белому цвету нужен чёрный. Без одного невозможно второе. Отсутствие противоположности, контраста делает явление бессмысленным. Разумеется, знаки плюс и минус очень условны, каждая сторона считает именно себя представителем светлых сил, а оппонента исключительно агентом сил тёмных, но это, естественно, вопрос в местоположении точки, из которой ведётся наблюдение. Важно, что именно этот симбиоз удерживал в мире равновесие.

Для развития человеку, а тем более любой человеческой общности, к тому же такой экстремально крупной, как Россия и США, нужен конкурент, антагонист, даже враг. Наличие такого оппонента подстёгивает, даёт смысл и цель, держит в тонусе. В нашем случае такой спарринг-партнёр объективно нужен обеим сторонам, такова уж человеческая природа. Это соперничество взаимовыгодно. Проиллюстрирую этот тезис обширнейшей цитатой из книги Джона Стейнбека «Путешествие с Чарли в поисках Америки»:

«– …Ну а бейсбол – “Уорлд Сириз”! Пожалуйста, спорьте с пеной у рта, какая команда сильнее, “Янки” или “Пираты”. Но есть ещё кое-что получше бейсбола – русские.

– Тут страсти разгораются?

– Ещё бы! Дня не проходит, чтобы на них всех собак не вешали.

Не знаю почему, но он стал держаться свободнее, даже позволил себе легкий смешок, который можно было выдать за откашливание, если бы на моём лице выразилось недовольство.

Я спросил:

– А тут у вас кто-нибудь когда-нибудь знал русских?

Теперь он окончательно растаял и засмеялся.

– Да нет, конечно. Поэтому они так и пригождаются на все случаи