Джо Мэлоун. Моя история - Jo Malone

чем могу вспомнить, за то, как нам повезло, но это не мешало мне ежедневно проверять свой баланс, чтобы убедиться, что все на месте, что его не заберут, что его не растратит какая-то неизвестная сила. Потребность быть ответственной, но не скупой, была постоянной. Я видела, как мои родители легкомысленно тратили с трудом заработанные деньги, и не хотела повторять их ошибки.

В конечном итоге, все, что дает богатство, — это возможность выбирать: где сидеть в самолете, куда поехать в отпуск, какую модную одежду купить. Но это не делает вас лучшим человеком и не гарантирует счастья. А что для меня самое важное? Я бы делала косметические процедуры и пользовалась духами, даже если бы не было богатства. Я была одним из тех людей, которые следуют своему призванию и своей страсти, и это принесло мне деньги. Существует множество книг по типу «думай и стань богатым», которые пытаются показать предпринимателям путь к богатству. Но, исходя из моего опыта и опыта других успешных людей, с которыми я столкнулась ( ), лучший совет, по-моему, таков: «Следуй за своим сердцем». Если вы просыпаетесь каждое утро с желанием заниматься тем, что вам нравится, а не с жаждой заработать деньги, я бы сказала, что вы на правильном пути.

Одним из бонусов нашего изменения судьбы стала возможность помочь семье, будь то покупка дома для одного из родственников или, как я сделал для своих родителей, погашение их долгов. К тому времени мама жила в Норфолке с Трейси, а папа остался в Барнехерсте один. В предыдущие годы мы почти не общались, но это не означало, что я не заботился о них. Я хотел, чтобы они были счастливы. Любовь не исчезает только потому, что прекращаются контакты. Единственной другой крупной тратой была покупка нового дома. Мы остались в Лондоне, но переехали в красивую, светлую квартиру. Мы переехали, потому что нам нужно было больше места, не только для нас, но и для нашего маленького сына — весной 2000 года, в возрасте тридцати шести лет, я узнала, что беременна.

Я заподозрила, что беременна, когда через несколько секунд после входа в магазин меня охватила тошнота. От одного только запаха свечи или духов мне хотелось рвать, и это продолжалось даже во время еды — я не могла ничего удержать в желудке. Хотелось бы сказать, что это была просто утренняя тошнота, но я унаследовала от мамы такое заболевание, как гиперемезис беременных.

С пятой недели первого триместра и вплоть до дня родов я то входила в больницу, то выходила из нее. Мне казалось, что я рвала каждый час, каждый день, в течение восьми месяцев. Любой, кто сталкивался с этим заболеванием, поймет, через что я прошла в это ужасное время: всем остальным придется просто представить себе худшее похмелье и пищевое отравление, длящееся более двухсот дней подряд. Большую часть этих восьми месяцев я провела на спине, потому что каждый раз, когда я вставала, меня тошнило. Как будто моему бедному « » телу было мало, я решила еще больше запутать ситуацию, питаясь нездоровой пищей: батончиками Mars, пиццей и разбавленной колой. Но вместо того, чтобы набрать вес, я похудела с 54 до 45 килограммов к началу третьего триместра. И на протяжении всех этих жарких месяцев я все еще пыталась привыкнуть к мысли, что стану мамой.

Как карьеристка, посвятившая каждое мгновение жизни развитию бизнеса и парфюмерии, я никогда не мечтала о материнстве. Я не помню, чтобы когда-либо испытывала малейшую тоску по материнству, поэтому нервничала по многим причинам: я беспокоилась не только о своих способностях, но и о влиянии на бизнес, мою креативность, сосредоточенность. Я беспокоилась о том, как многое изменится в тот момент, когда жизнь была настолько уравновешенной. Мне было трудно представить, где мы сможем разместить ребенка. Но то, как разум обосновывает наши страхи, не всегда соответствует нашей судьбе и нашей способности стать родителями. Наш сын Джош стал самым большим достижением и благословением в нашей жизни, даже если я не сразу это поняла.

Чем ближе приближался срок родов в начале 2001 года, тем сильнее я боялась, что не смогу быть такой мамой, какой мой мальчик будет нуждаться. Во всех «библиях» по беременности не говорят достаточно о том, как гормоны могут свести с ума, как они проникают в сознание и иногда заставляют сомневаться в себе. Они не предупреждают, что сомнения превращаются в страхи, а страхи — в реальность, а реальность — в граничащее с безумием состояние. В этом гормональном коктейле иррациональности я убедила себя, что буду плохой матерью, обреченной на провал. Да, мы с Гэри теперь могли обеспечить финансовую стабильность, но смогу ли я обеспечить эмоциональную стабильность? Страшно, когда после восторга от новости о беременности ты вдруг начинаешь бояться того, что тебя так радовало. Я не могла отличить настоящие мысли от безумных.

К тому времени, когда я поступила в больницу, я хотела, чтобы тошнота и безумные мысли прекратились. Я была физически, умственно и эмоционально истощена и не знала, где найти силы, чтобы родить. Мой замечательный акушер взял меня за руку и сказал: «Вместе мы справимся, и ты родишь здорового, прекрасного сына».

После двенадцати часов родов она оказалась права — родился Джош Уилкокс.

И я не чувствовала ничего, кроме пустоты.

Я была измотана, не осталось ничего, что я могла бы дать, даже когда его положили мне на руки. Я видела, как поникло лицо Гэри, когда он заметил мое безразличие, поэтому он наклонился, взял Джоша и сделал мою работу за меня. Я смотрела на отца и сына, которые мгновенно сблизились, и думала: «Я не могу с этим справиться». Я отвернулась от всех ожидающих и хотела, чтобы все вышли из комнаты. Кто-то спросил, не нужно ли мне что-нибудь. Я ответила: «Да, яичница-болтунья с колбасой». В тот момент, когда родился Джош, тошнота мгновенно прошла, сменившись голодом. Я могла думать только о яичнице-болтунье с колбасой.

Позже той ночью, привязанная к капельнице и одинокая в своей палате, я смотрела на потолок и строила планы на будущее. Я все продумала: я уеду домой, соберу вещи, куплю билет куда-нибудь, разведусь с Гэри и уеду жить в город, где меня никто не найдет. Я не хотела бежать, я хотела мчаться. И что самое страшное? Я чувствовала себя совершенно нормальной, когда размышляла об этом. Я не могу быть хорошей матерью. Я не могу любить этого ребенка. Гэри