Джо Мэлоун. Моя история - Jo Malone

и в каждой стране. Теперь вдохновение, которым я делился с покупателями на Уолтон-стрит и Слоун-стрит, будет записано и использовано в рамках мирового маркетинга.

Постепенно, год за годом, мы стали наблюдать, как наш небольшой бизнес быстро превращается в целую империю. Внутри страны мы открыли магазины в Ройал Эксчейндж и на Брук-стрит в Лондоне, а затем в Эдинбурге, Лидсе, Глазго и Гилфорде; затем, через магазины в магазинах в Европе, в Париже, Дублине и Мюнхене. В Америке мы запустили продажу в Бостоне, Бока-Ратоне, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе через Saks of Fifth Avenue, а затем в Атланте, Палм-Бич, Хьюстоне и Далласе через другой универмаг, Neiman Marcus. В феврале 2001 года мы наконец открыли наш первый отдельно стоящий магазин в Нью-Йорке, в здании Flatiron Building на Бродвее, 23. А после этого мы продвинулись на восток, на другой конец света: в Сидней, Австралия; Токио, Япония; и, конечно же, в «Ароматный порт» Гонконг.

Это было то «ракетное топливо», которое Леонард обещал нам во время наших первых переговоров. «Я знаю, что вы можете сделать это самостоятельно, — сказал он, — но мы можем сделать это быстрее».

Независимо от того, какой новый магазин или торговый зал открывался, Гэри и я всегда были там на открытии. В первую очередь я был косметологом, который стал владельцем магазина. Я не был создан для того, чтобы теряться в корпоративном лабиринте. Я хотел поддерживать ежедневное общение с клиентами. И хотя я не мог быть в пятидесяти местах одновременно, я хотел как можно чаще бывать в каждом из них.

Мы организовывали мини-туры, потому что личные встречи и автограф-сессии были одним из способов встретиться с как можно большим количеством клиентов за один раз. Дома мы объезжали Эдинбург, Глазго, Дублин и Лидс. В США мы объезжали восточное побережье (Бостон, Нью-Йорк, Палм-Бич, Бока-Ратон), а затем западное (Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Даллас, Хьюстон).

Думаю, некоторые в Lauder задавались вопросом, не устанем ли мы с Гэри от постоянных поездок, но как можно устать от полетов на ковре-самолете? Происходили такие удивительные вещи, что мы не могли поверить в то, что это действительно происходит. Я занималась тем, что любила, в таких масштабах, о которых никогда не могла и мечтать.

Мы также начали замечать разницу в том, как к нам относятся: когда мы обедали в ресторанах, менеджеры стали обращаться ко мне «мисс Мэлоун», а блюда подавали «от шеф-повара»; при регистрации в отелях нас автоматически переводили из обычных номеров в люксы; а при посадке в самолет мы стали поворачивать налево. Когда ты вырос, так сказать, в задней части автобуса, ты не можешь не ценить такие привилегии. Гэри и я чувствовали себя привилегированными и счастливыми и не считали все это само собой разумеющимся. Я не чувствовала себя избалованной и не считала, что мы этого заслуживаем. Но, как сказал Гэри: «Мы это заслужили, так давай наслаждаться».

Мы с ним поддерживали друг друга, чтобы не терять связь с реальностью, хотя однажды его нельзя было винить за то, что он на мгновение оторвался от земли.

Мы были в Токио, одном из самых удивительных и ярких городов, которые я когда-либо посещал, и наши хозяева устроили ужин в нашу честь, пока мы обсуждали сделку по запуску в Японии. Забавно, что когда мы вошли в частный зал ресторана, Гэри был унесен на самый конец длинного стола всеми важными персонами, а мне досталось место на другом конце, рядом с двумя мужчинами, которые отвечали за склад и упаковку продукции. Мне это не помешало ( ). Я прекрасно провела вечер, разговаривая с каждым из них, слушая, как они начинали и как любят свою работу. Но я не спускала глаз с мужа, который наслаждался вниманием, сидя как король за главным столом, ведя беседу, чокаясь бокалами и заставляя всех смеяться. В конце вечера один из наших хозяев подошел ко мне и сказал: «Джо Малоун, вы замужем за удивительным, талантливым человеком!».

Как это верно, подумала я. Гэри, стоящий прямо за ним, пожал плечами и покачал головой, как бы говоря: «Я даже не понимаю, что происходит». Мы оба с трудом сдержали смех, пока не сели в машину, но, думаю, можно с уверенностью сказать, что Гэри любит Японию даже больше, чем я.

Внешние атрибуты успеха — это хорошо, и я никогда не буду жаловаться на то, что могу лежать в ровной постели во время трансатлантического перелета, но все это не меняет тебя изнутри. Для любого предпринимателя важно помнить, кто ты есть, так же как не терять из виду ценности своего бренда. Если ты верен себе и стоишь твердо на земле, тебя не обманет и не увлечет ничто, какими бы приятными ни были привилегии.

Кроме того, не всегда было легко привыкнуть к новому образу жизни. Однажды, когда я был гостем клиента на Дальнем Востоке и жил на территории королевского дворца, у меня был собственный гостевой домик, окруженный самыми красивыми садами. По прибытии меня встретил мужчина, которого я принял за портье, пришедшего забрать мой багаж, но он не ушел — оказалось, что он был моим личным дворецким на всю неделю. Он был очень любезен и, вероятно, никогда не имел гостя, который был бы так готов помогать ему. Мне было неловко, что он все делал за меня. Достаточно того, что он все время стоял — мне сказали, что дворецкие никогда не садятся, когда находятся на службе. В любом случае, в конце первого дня я пожелал ему доброй ночи и пошел спать. Я проснулся около 4 утра, почувствовав жажду, и пошел на кухню — а этот самый любезный джентльмен все еще стоял там с приятной улыбкой на лице.

«Ч-ч-что вы еще здесь делаете? Почему вы не пошли домой?!»

«Вы меня не отпустили, мэм».

Я была совершенно потрясена, не только потому, что бедный человек все еще был «на службе», но и от самой мысли, что я должна была «отпустить» его. Разве можно отпустить кого-то, если ты не служишь в армии?

«Я могу чем-нибудь вам помочь, мэм?»

«Да, можете идти домой и поспать. Мне так, так жаль!»

Я не позволила ему работать ни одного вечера до конца своего пребывания.

С начала нового тысячелетия жизнь сильно изменилась. Банковский счет изменился, и количество нулей увеличилось, но часть прошлого, запечатлевшаяся в психике — психике, которая помнит борьбу и беспокойство, — не так легко было развязать. Я благодарила Бога больше раз,