Светорада Медовая - Симона Вилар

И все же особый колорит столице Хазарии придавала река. Любой город прекрасен, когда он расположен на воде, а Итиль казался просто плывущим по реке. Река была тут широкая, с многочисленными островами, на которых виднелись беленые строения усадеб в окружении зеленых зарослей, а по волнам, между островами и застроенным побережьем сновало множество лодок под парусами и на веслах.

Гаведдай объяснял княжне: столица Итиль состоит из двух частей – собственно Итиль, который расположен на западном берегу, где раскинулись дворцы знати и караван-сараи торговых гостей, а также другой его части – Хамлиджа на противоположном берегу. В Хамлидже были базары, бани, синагоги, церкви, мечети и минареты, много общественных зданий. Располагались там и беспорядочно разбросанные глинобитные домики и юрты простого люда: ремесленников, торговцев, содержателей постоялых дворов.

Обе части города соединялись плавучим мостом, и между ними постоянно ходили паромы и лодки с пассажирами. Светорада и Руслана с интересом смотрели, как на один из паромов заходят люди с большими тюками, заскакивают женщины, закутанные в покрывала. Последним заводили большого рыжего верблюда. Он ревел и мотал головой, когда его попытались поставить на колени. Так и поплыл, гордо вскинув голову, а с его длинных губ падала пена…

Корабелам пришлось пропустить паром. Потом вновь весла ушли в воду великой реки, которая служила связующей дорогой в столице Хазарии, кормила и защищала ее. Река обвевала ее терпким и душистым воздухом, унося прочь смрад, присущий любому месту, где обитает огромное количество людей. Ну а главной достопримечательностью столицы, безусловно, был дворец божественного кагана, к которому как раз и направлялась ладья, маневрируя между иными судами, огибая острова с богатыми усадьбами.

– Смотрите, княжна, вон ваше будущее жилище! – говорил Гаведдай, указывая рукой на огромный дворец из красного кирпича, располагавшийся на острове посреди реки – там, где более мелкие острова отступали от него, словно не смея состязаться в величии с обиталищем правителя.

Первое впечатление от дворца – он богат и огромен. Второе – необычен. Ибо всю дворцовую территорию окружала мощная стена, состоявшая из круглых башен красного кирпича, как будто сросшихся между собой и украшенных мозаикой из белой извести и ярко-синими изразцами, протянувшимися вдоль причудливых зубцов. Орнамент изразцов был богат и необычен, и также богато были облицованы обрамления узких окон, арки нескольких ворот, у которых располагались причалы, где покачивались на волнах ожидавшие пассажиров лодки. Сами входы охранялись стражами с высокими копьями и большими щитами. Все вместе производило яркое и красивое зрелище, и пленницам, привыкшим к деревянным постройкам своей родины, дворец кагана казался каким-то чудом.

Их корабль вошел в относительно узкую протоку между островом-дворцом и берегом Итиля и свернул в сводчатую арку, тоже украшенную сине-белым мозаичным узором.

– Мы проникаем в само жилище богоизбранного кагана Муниша! – воскликнул Гаведдай, воздев руки, словно совершал священнодействие.

Руслана даже пала ниц, прижав к себе сына, который вдруг поднял рев. Хорошо, что Светорада приняла его из рук матери и успокоила. Светорада помнила, что она сама из рода правителей и недостойно ей выказывать изумление и робость перед чужим величием.

Так она и стояла, прямая и невозмутимая, поглаживая Взимка по голове, поэтому даже не придала особого значения тому, как подобострастно стали вести себя Гаведдай и остальные корабелы, когда нос ладьи был пришвартован у кирпичного причала, на котором их ожидали какие-то странные на вид люди. Светорада сперва подумала, что это обычные мужчины, поскольку все они были в белых чалмах и широких шароварах, а потом даже растерялась, заметив, что под их короткими безрукавками угадываются отвислые груди, а лица с многочисленными подбородками и складками жира совершенно безволосы. И если бритых мужчин ей приходилось видывать и раньше, то эти широкобедрые толстые служители, одновременно важные и подобострастные, вызвали у нее брезгливое недоумение, словно она увидела неких уродцев.

– Вас встречают евнухи из гарема самого кагана, княжна, – подсказал ей услужливый Гаведдай.

Светорада была наслышана о евнухах, мужчинах, лишенных своего мужского естества и не имевших потребности в близости с женщинами. Такие жили и при дворе византийских царей, и в странах, где поклоняются Аллаху. Обслуживая покои женщин, они не вызывали опасений у хозяев, что возжелают своих подопечных. И все же видеть евнухов Светораде довелось впервые, что уж говорить о выросшей в глуши Руслане, изумленно пялившейся на мужчин, больше похожих на толстых старух. А те почтительно кланялись Медовой, сразу определив, которая из двух прибывших женщин главная.

– Светлого дня тебе и отменного здоровья, госпожа! – воскликнул приблизившийся к Светораде толстяк. Его голубые глаза утопали в складках жира, а голову венчала огромная белая чалма, увитая золочеными цепочками. – Следуй за мной, прекрасная пери, и ты удостоверишься, что твой удел высок и благороден.

– Это сам Сабур, главный евнух Итильского дворца, – шепнул Светораде Гаведдай, догоняя ее в узком проходе с каменным сводом. Здесь им пришлось вытянуться в цепочку, и Гаведдай скоренько засеменил за княжной, продолжая шепотом объяснять, что евнух Сабур – один из самых важных распорядителей двора кагана и что ей оказана великая честь, если он лично решил встретить ее.

Светорада была молчалива и спокойна. Только на миг задержалась, когда Сабур, миновав лабиринт переходов, сделал знак Гаведдаю, чтобы тот отстал, ибо они входили на женскую половину дворца. Горбун только и успел, что поймать край покрывала княжны и припасть к нему губами, но Светорада почти не заметила этого жеста. Они прошли еще через ряд небольших покоев, где витал смешанный запах гвоздики и мускуса, пока не оказались в отдельном помещении. Здесь им навстречу кинулись несколько нарядных женщин, принявшихся кланяться и улыбаться.

– Да будет с тобой свет солнца и милость неба, прекрасная госпожа! – щебетали они.

Светорада огляделась. Она находилась в довольно просторной, но невысокой комнате, стены и полы которой были сплошь покрыты пестрыми коврами. Взгляд княжны скользнул по деревянному потолку, украшенному резьбой, по богато инкрустированной мебели. Повсюду на коврах в живописном беспорядке лежали вышитые подушечки, а на низких столиках и в нишах стояли изящные, поблескивающие в полумраке кувшинчики, вазочки, пузырьки. Полукруглое небольшое окно было забрано узорчатой решеткой, а два завешенных легкой тканью прохода вели в другие помещения. Евнух Сабур сказал, что там находятся ее купальня и спальный покой.