Трое - Георгий Иванов Марков

участка! Мне остается сделаться начальником всех уборных, чтобы не отстать от вас!

— Сашо! — Иван словно не слыхал, — давай закурим!

— Я и сейчас побольше вас! Посмейте только важничать! Покажу вам тогда!

Он видит улыбающиеся глаза Ивана, успокаивается, наклоняет голову.

— Сейчас включу плитку! — говорит Иван. Вынимает из второго чемодана небольшую электрическую плитку, которую смастерил сам.

— Я проголодался! — кротко говорит Сашо.

— Подождем Младена! Вот-вот должен прийти!

— Никого я не буду ждать! Если б он был настоящим другом, взял бы отпуск!

— Еще немного подождем! Пока приведем все в порядок, он придет! — Иван снова передвигает столик, убирает матрацы и вынимает продукты. Колбаса, брынза, консервы, бутылка «Димята».

Снизу доносятся шаги.

— Он! — радостно восклицает Иван.

Одетый в теплое меховое пальто, Младен поднимается по лестнице. Лицо его хмуро.

«Друзья, друзья! Как бы не спутали мне все карты! Был бы еще только Иван! И откуда этот Сашо притащился!»

Перед тем как войти, он вздрагивает. Половина его вещей выброшена в коридор.

А снизу хозяйка кричит:

— Младен!

Он смотрит вниз с террасы.

— У тебя гости! — говорит она с той отвратительной интонацией в голосе, с какой говорят в таких случаях все квартирные хозяйки.

— Знаю… — невнятно отвечает он.

— Встать! Смирно! — командует Иван.

Сашо отдает честь бутылкой. Иван подносит хлеб-соль.

Младен смотрит на ухмыляющиеся лица друзей и сразу же забывает о своих опасениях, о беспокойстве, которое могут причинить ему друзья. Тепло говорит:

— Что ж, с приездом!

Оба отвечают по-солдатски так, что окна дрожат. Потом кидаются к нему и чуть не валят с ног. Сашо сует ему в рот горлышко бутылки.

— Пей, морда, и знай, что мы и о тебе подумали!

Давно Младен не встречался с друзьями. Иногда, вечерами, оставшись наедине с самим собой в своей маленькой комнатке, он чувствовал себя каким-то отверженным, обреченным на одиночество, при мысли о том, что люди собираются, веселятся, живут вместе. И ему хотелось выйти с кем-нибудь, рассеяться, хоть на время покинуть однообразную атмосферу своего дома. Но прежних друзей (Ивана и Сашо он считал своими настоящими друзьями) не было. А новых он еще не решился завести.

Ему даже показалось странным, что в его комнатушке звучат другие голоса, что в ней есть люди.

Младен, сняв пальто, смотрит на абажур и улыбается.

— Ну, вот мы и вместе! — говорит он, глядя на друзей.

Иван и Сашо смеются.

— Смотрите, снег! — восклицает Сашо.

За окном медленно, словно подыскивая себе место на земле, падают маленькие, легкие снежинки. Все окутано мглою, видны только ближние дома. У облаков, где роятся снежинки, еле уловимый коричневатый оттенок, какая-то своя, особенная облачная улыбка, погружающая мир в теплую, зимнюю печаль.

И все трое думают — как хорошо, что случай снова свел их вместе, что хотя они и одеты в другую одежду, однако остаются все теми же, старыми друзьями.

Обедают.

Сашо снова, с еще большими подробностями, рассказывает о своем бегстве из дому, приключениях в товарном поезде, о рабочем-железнодорожнике. А Иван удивляется, как одни и те же слова могут звучать по-разному. Он часто посматривает на Младена. В первый момент, когда они встретились на станции, Иван испытал нечто вроде чувства отчужденности. Но Младен отнесся к ним совсем по-товарищески.

— Ну, как у вас? — спрашивает Иван.

Начальник первого участка дает самую исчерпывающую информацию о положении дел на заводе. Следуют — должности, люди, характеристика, зарплата, возможности повышения по службе, трудности в работе…

— Нам надо устроить Сашо! — говорит Иван.

— Почему это вы будете меня устраивать! Я сам себя устрою! — важничает Сашо.

— Хватит тебе хорохориться! — осаживает его Иван. — Какие здесь возможности?

Младен задумывается. Он бы мог взять Сашо к себе, место есть. Но Младен знает, — такие приятели, как Сашо, не очень-то любят быть подчиненными. Чего доброго, заварит какую-нибудь кашу, подорвет его авторитет.

— По-моему, — говорит он, — самая подходящая работа для Сашо — стать маляром!

— Чтоооо! С кистями возиться?!

— Спокойно! — вмешивается Иван.

— Зачем с кистями, пульверизационный пистолет будет у тебя в руках! — поясняет Младен.

— Не буду я стены мазать! — возражает Сашо.

— Не стены, а металлоконструкции, и не мазать, а опрыскивать, — поправляет его Младен.

«Пульверизационный пистолет… опрыскивать металлоконструкции» — это уже больше нравится Сашо.

— Сколько будут платить за это?

— Освоишь профессию, неплохо будешь зарабатывать, больше ста!

Сашо рассказывает о своем отце, который получает всего-навсего 90 левов. Как он пошлет ему расписку в получении зарплаты. Пусть эта канцелярская крыса увидит своими глазами…

Иван смеется от всего сердца. Сашо делает смешную гримасу, хмурится, старается быть серьезным, но у него это получается как-то по-детски.

— Хорошо… — говорит он. — Подумаю…

— Можешь поговорить с капитаном, он заместитель директора…

— С капитаном! — Сашо разочарован. — Мы, кажется, не очень-то любим друг друга!

— А твоя лаборатория уже готова! — обращается Младен к Ивану. — Целый штаб у тебя будет! Разные аппараты выписывают! И вообще серьезно смотрят на твою работу!

— И лаборанток? — спрашивает Сашо.

— И лаборанток… Марта что, не вернется?

— Нет! — отвечает Иван. — Марта нашла свое место!

За три часа до их отъезда, она пришла к Ивану на квартиру вся трепещущая, взволнованная и уже на пороге заплакала. Иван сразу подумал — это подготовка к чему-то. Марта обняла его и начала целовать всхлипывая.

— Что с тобой? — спросил он.

— Я гадкая, я подлая, я… — приступила она к самобичеванию, обвиняя себя в тысячах пороков.

Он с удивлением смотрел на нее.

— Ты мне простишь — спросила она, взволнованная до предела. Впервые с тех тюр, как он ее знал, лицо ее показалось ему жалким.

— Что?

— Я люблю Ружицкого! — сказала она, виновато потупившись.

Он рассмеялся.

— Ну и прекрасно! — воскликнул Иван. — Люби себе его на здоровье!

— Ты ведь не будешь презирать меня, правда? — она снова заплакала.

— С чего это я должен тебя презирать!

— Мы в воскресенье расписались! — сказала Марта.

— Поздравляю! — он словно предчувствовал такое разрешение. Ружицкий был без ума от Марты в последние дни. — Марта, — продолжил Иван, — ваше решение великолепно! Он на редкость способный и дельный человек!

— Он великий! — воскликнула Марта.

— Положим, он не так уж велик! — рассмеялся Иван. — Но действительно может сделать чудеса… если ты сумеешь ему помочь!

— Я сделаю все для него! — торжественно и звонко сказала она. — Если потребуется, я умру за него!

Ему вдруг сразу стало как-то грустно. Он привык к ней, к ее детским выходкам, страстному стремлению к большому, иллюзорному, к ее теплоте…

Она поняла.

— Ну, солдат! Пожелай мне чего-нибудь! — тогда, во время первой их встречи, она просила его о том же.

Он поцеловал ее и проводил до улицы. Марта побежала по покрытому снегом тротуару