Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России - Андрей Витальевич Гронский

процесса денацификации стала политика перевоспитания. Она включала наглядную демонстрацию преступлений нацистов обычным немцам, которые заявляли, что они якобы ничего не знали о зверствах. Их специально отвозили в концлагеря. На месте концлагерей стали создаваться мемориальные комплексы. За этим последовало длительное историческое исследование «Третьего рейха» с целью осмыслить случившееся и сделать выводы из уроков истории, которое продолжается до сих пор. Денацификация в Германии является образцом самого всестороннего процесса освобождения от прошлого. Но даже несмотря на это до конца 20 века в германском обществе каждые 10 лет происходили рецидивы неонацистских настроений[255].

В отличие от Германии, не во всех странах преодоление прошлого происходило так последовательно и включало обязательное уголовное наказание причастных к преступлениям прежнего режима. Так в Южной Африке после падения апартеида отказались от обязательного уголовного преследования виновных, но была создана Комиссия по установлению истины и примирению. Инициатором ее создания и председателем стал первый темнокожий епископ в ЮАР, лауреат Нобелевской премии мира 1984 года Десмонд Туту. Комиссия давала пострадавшим возможность выступить в официальном месте и публично осудить совершенные преступления, а к тем людям, которые добровольно соглашались рассказать о своих преступлениях, применялась амнистия. Слушания были открытыми и освещались в СМИ. Комиссия по установлению истины преследовала цель создать максимально полную картину несправедливостей, совершенных в прошлом, для того чтобы произошло их публичное официальное признание, и признание того, что они привели к страданиям людей. Комиссия по установлению истины и примирению действовала в Южно-Африканской Республике до 2003 года. Основываясь на этом примере, аналогичные комиссии были учреждены еще в 28 странах мира[256]. Они представляют собой официальные временные несудебные следственные органы, занимающиеся расследованием нарушений прав человека и установлением истины. По результатам работы комиссией составляется итоговый отчет, содержащий установленные факты и рекомендации.

Вилли Брандт на коленях перед мемориалом жертвам Варшавского гетто, 1970 г.

В Аргентине и Чили в 80-е годы, в самом начале демократического пути, были созданы следственные комиссии, призванные изучить и оценить масштабы политического насилия и нарушений прав человека, получить сведения об исчезнувших во время правления военной хунты людях. Однако уголовное преследование виновных в похищениях, пытках и убийствах началось лишь через достаточно длительное время после падения военных диктатур, так как этот процесс блокировался со стороны военного сословия, которое, хотя и отказалось от государственной власти, сохраняло сильное влияние в обществе. В результате уголовные дела так и не были доведены до конца и виновные не понесли реального уголовного наказания.

Что касается стран постсоциалистической Восточной Европы, как указывает А. Б. Зубов[257], процесс преодоления тоталитарного коммунистического прошлого включал 5–6 основных мероприятий.

Первое: обязательное признание коммунистического режима преступным и незаконным, признание того, что он завладел страной незаконно, путем насилия.

Второе: принятие актов правопреемства с докоммунистическим режимом. Это означало, что государственные акты, принятые до захвата коммунистическими режимами власти, законны, а коммунистические акты — незаконны, если они противоречат актам, принятым до захвата власти. Тот режим, который существовал до коммунистической диктатуры, признавался юридически правомерным и продолжающимся в настоящем, по аналогии с тем, что украденная вещь продолжает считаться собственностью законного владельца, а не грабителя.

Третье: реституция прав собственности. Во всех странах Центральной Европы был принят закон о реституции собственности, и экспроприированная собственность передавалась прежним владельцам или их наследникам.

Четвертое: смена исторической парадигмы. Она произошла в центральноевропейских постсоветских странах, но не произошла в России. Как говорит А. Б. Зубов, «Ленин лежит в Мавзолее не случайно, не то, что его забыли, на сохранение его тела выделяются деньги, и немалые. Все это делается потому, что если мы живем в послесоветском государстве, то у нас все советские символы актуальны, а другие допускаются только как занимательные декорации»[258].

Пятое: люстрация. Эта процедура применяется к лицам, которые не совершали преступлений лично, но работали в организациях, поддерживающих и осуществляющих тоталитарный порядок, и от такой поддержки получали существенные дивиденды. В Чехии таким людям запрещено занимать выборные должности и должности в государственной администрации. В Польше используется заявительная люстрация: человек, претендующий на выборные должности, должен сам заявить, что сотрудничал с органами госбезопасности. Если он это скрывает, то на 20 лет лишается политических прав.

Как показывает исторический опыт, при смене политического режима его функционеры всегда стараются перекочевать в органы новой государственной власти. Не удивительно, что если не проводится люстрация, то чиновники прежнего режима интегрируются в новую систему власти со всеми вытекающими из этого последствиями. К.-Д. Хенке приводит данные, что в ГДР, где денацификация последовательно не проводилась, бывшие члены НСДАП входили в разные государственные организации на самых разных уровнях. В 50–60-е годы ЦК Социалистической единой партии Германии был местом сбора бывших национал-социалистов. Почти 40% из его 591 членов в 1954 году прежде принадлежало НСДАП, большинство из них — 47,6% — осело в отделе ЦК, занимающемся вопросами безопасности[259]. Всем известно, что в России бывшие представители партийной и комсомольской номенклатуры после распада СССР и запрета КПСС продолжили занимать должности в органах исполнительной власти, выборные должности, а также стали первыми российскими бизнесменами.

Шестое: восстановление гражданских прав и гражданства людей, предки которых были лишены этого гражданства в связи с эмиграцией. Такие акты были приняты во всех странах Центральной Европы, но не были приняты в России.

В целом, независимо от национальных особенностей процесса преодоления прошлого, важно, чтобы он происходил на уровне государственных институтов, хотя изначально может инициироваться различными представителями общества. Например, в Аргентине роль инициатора выполнило движение «Матерей и бабушек площади Мая», женщин, проводивших молчаливые шествия, чтобы привлечь внимание общества к факту исчезновения их сыновей и внуков, в Чили — Объединение семей исчезнувших арестованных.

Процесс преодоления прошлого может быть растянут во времени, на него влияют внешне- и внутриполитические события. Так в Польше новая волна декоммунизации началась, когда встал вопрос о вступлении страны в НАТО. В Чили и Аргентине вопрос о наказании за преступления, совершенные в период диктаторских режимов, был инициирован инцидентами, касающимися международных отношений этих стран.

В России попытка декоммунизации и проработки тоталитарного прошлого не увенчалась успехом. В конце 80-х годов в обществе стали вестись интенсивные дискуссии относительно советского прошлого, но они постепенно сошли на нет в следующем десятилетии. Процесс переоценки советского прошлого застопорился, и это не удивительно, ведь на ключевых государственных постах (включая, в том числе и пост президента) остались бывшие высокопоставленные функционеры КПСС, и не в их интересах было бы ему способствовать. Кроме того, на фоне катастрофического экономического спада