Бремя сильных - Андрей Олегович Рымин

— Не отбилась, выходит, — тяжело вздохнул воин. — Во второй раз пришли всей ордой. Вы бы видели, сколько их было! Настоящей рекой текли.

Дружинник проворно увернулся от пары мальчишек, несущихся вдогонку за курицей, и опять зашагал в направлении выхода с площади. Дождавшись, когда охотники с ним поравняются, Джейк продолжил:

— С вашего ареста и двух дней не прошло, как вернулся хозяин. И причем с доброй вестью. Граф — не знаю уж где столько выдрал — пообещал пять рот регуляров прислать. И прислал, собственно. Только позже. А тогда мы все шибко обрадовались. Полполка — сила нешуточная. Господин Август у ваших присягу наскоро принял и земли выделил неплохой кусок. Как я и думал, у самого предгорного леса, милях в ста к западу от Синара. Там как раз глушь пустая: далековато от рынков и ярмарок, почитай в полпути между нами и Шелгардом. Альберт лично на следующий день всех увел.

— А сейчас они где? — перебила солдата охотница.

— Эх, Лайна, Лайна! — затянул долговязый Лис. — Как же ты без меня-то ушла!

— А кто ж знает? Наверное, там, на земле. Путь дотуда неблизкий. Тем более что ушли груженые по завязку. Баронет для южан расстарался — выхлопотал у отца и Советника кучу добра и телег половину забрал. Обоз вышел знатный. Сейчас-то гонца к ним отправили, да что толку. Вернуться сюда все равно не успеют — твари раньше придут. Теперь у людей ваших вся надежда только на светлую голову господина Альберта. Если вести обгонят чудовищ, откочуют на север всем Племенем. Другой какой город их примет. Ну а к нам сюда люду сейчас натолкётся немерено. Видите, что делается? — Джейк обвел рукой площадь. — Народ жуть как напуган. И правильно, есть с чего. Все стремятся укрыться за стенами. Мы пока драпали, деревенских с земли поднимали. Тут дело такое: в погребах да лесных заимках не отсидишься. Бежать надо. А городские, кто побогаче, наоборот, из Синара тикают. У северных ворот та же кутерьма, что и у южных. Фред не против. Среди этих нормальных-то мужиков все равно нет. Толстопузы да старичье: таких на стены не выставишь. Ах да!

Дружинник, вспомнив о чем-то, остановился и, обежав взглядом слушателей, с грустью в голосе произнес:

— А ведь Фред-то своего дождался, хотя теперь и сам не рад. Он нынче барон Синара. Погиб наш хозяин. — Глаза воина чуть ли не плакали. — Слопали господина Августа твари зарбаговы. Своими глазами я видел, как его конь валился. Там, в этом сраном разломе, больше двух тысяч народу в тот день полегло. Пешие все поголовно. Верховым повезло — ушло до двух третей, но конных средь нас было мало. В основном только наша дружина при лошадях. Шелгардских и сотни не набиралось. Сам барон Люциус с ближними, да главы богатых фамилий: те еще щеголи, сплошь при доспехах с гербами. Их, вроде, всех пережрали. И поделом!

Это все гордец Фрай виноват в том, что барон наш на битву отправился. Господин Август уже староват был для ратных дел, но честь, как говорится, всего дороже. Раз сосед лично повел ополчение, то и хозяину дома остаться не к лицу было. Альберта нет, Фред… куда ему войско водить? Пришлось самому меч на пояс вешать. А ведь Люциус лет на пятнадцать моложе. Хотя, что уж теперь вспоминать. Оба сгинули.

Тут площадь закончилась, и группе воинов пришлось на время разделиться, чтобы поодиночке протиснуться сквозь поток из животных, людей и телег. Народу вокруг суетилось немало. Синар мельтешил муравейником после дождя. Все двигались в спешке, ведь страх подгонял лучше всяких начальников. На множестве лиц ни единой улыбки: старики, дети, женщины — хмурятся все. А мужчин-то в толпе и не видно.

Мина первой заметила странность и, когда они снова сошлись, удивленно спросила:

— А где все охотники? То есть мужики ваши где? Неужели всех твари сожрали?

— В корень зришь, — скривился дружинник. — Тут и так из-за Сары хорошенько баронство почистили. Рекрутами вон сколько ушло. В ополчение пришлось выскребать все, что можно. Всех погнали до кучи: и крестьян, кто из ближних, и ремесленный люд. Кабы знали, что твари так быстро воротятся, ваших бы придержали. Все ж не пахари — боевой вы народ. Только все-таки мы на армейских надеялись в первую очередь. А оно вон как вышло.

Дружинник ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Наконец, продышавшись и обдумав дальнейший рассказ, Джейк продолжил:

— Мы к разлому вели больше тысячи душ. Фрай чуть меньше. Регуляров опять же пять сотен. Знаешь, сколько вернулось? — Воин на полушаге застыл, повернув лицо к Мине. — Семнадцать десятков! Остальные мертвы. Нас смели, как горох со стола! Опрокинули, растоптали, размазали по земле и сожрали останки! Шансов не было вовсе. Драгомир тоже там упокоился — мир его духу.

Солдат вытер пот, проступивший на лбу, и опять зашагал, продолжая рассказывать.

— Возле южных ворот всех, кто может сражаться, сейчас собирает Советник. Туда и идем. По-хорошему Фред бы должен командовать, но Жерар понимает, что новый барон не потянет. Лэнге — умный мужик. Монк, спасибо ему, примирился с главенством законника и не спорит. В общем, к обороне готовимся. Только людей не хватает — потому и вас выпустили.

— Да… Поганы дела у вас нынче, — протянул Валай хмуро.

— Не у них, а у нас, — быстро поправила парня охотница. — Ты никак не поймешь, дурачина, что теперь мы одну шкуру делим. Беды местных такие же наши, как и в обратку смотреть.

— Почему ж так легко вас побили? — обратился к солдату Ралат. — Раз в разломе их встретили, значит знали заранее, что на север идут. Подготовились, стало быть. Да и силой такой… Как же так?

— С подготовкой не очень-то вышло, — признался дружинник. — Еле-еле успели к началу прохода дойти — не в лесу же встречать. Драгомир-то еще после первого боя выслал к югу разведчиков — следить за тем краем. Ждать, как видишь, недолго пришлось. Так уж вышло, что первый гонец к нам примчал аккурат в тот же день, что и шелгардцы прибыли. Двое суток мы город трясли на людей в добровольцы…

Заметив, что дикари смотрят на него с непониманием, воин решил пояснить:

— Это так говорят, уж не знаю, когда повелось. Кто ж по собственной воле пойдет на войну? Да причем