Путешествия и исследования в Африке - Чарльз Ливингстон

По мере того как мы пробирались на север, лес становился гуще. Мы ехали больше во мраке леса, чем под открытым небом. Продвигаться можно было только по очень узкому проходу, проделанному в лесной чаще с помощью топора. Вокруг стволов и ветвей гигантских деревьев обвивались, подобно боа-констрикторам, толстые ползучие растения. Эти растения действительно душат деревья, благодаря которым они растут, а задушив их, сами становятся прямыми. Кора одного очень красивого дерева, растущего здесь в изобилии и называемого «мотуя», употребляется племенем бароце на изготовление лес и сетей для ловли рыбы. В большом изобилии растет здесь также дерево «моломп», которое по своей легкости и эластичности незаменимо для изготовления весел.

Встречались здесь и другие деревья, совершенно неизвестные моим спутникам, достигающие 50 футов [15 м] высоты; они имеют одинаковую толщину снизу доверху и совершенно лишены ветвей.

В этих лесах нам впервые встретились ульи, сделанные руками человека. Они встречаются здесь на всем пути вплоть до самой Анголы. Длина улья – 5 футов [1,5 м]. Изготовляют их следующим образом. На дереве делают два поперечных кольцевых разреза коры на расстоянии 5 футов [1,5 м] один от другого; затем между ними делается еще один по длине дерева; после этого кора по обе стороны продольного разреза приподнимается и отделяется от ствола, причем все время тщательно следят, чтобы не нарушалась целость коры, пока она не сойдет, наконец, со ствола вся. Снятая кора, в силу своей эластичности, принимает ту же самую форму, которую она имела на дереве; щель зашивается или зашпиливается деревянными шпильками, а с обоих концов вставляются кружки, сделанные из крученой травы. В центре одного из этих кружков делается леток для пчел, и улей готов.

Ульи укладываются на высоких деревьях в горизонтальном положении. Таким именно образом и собирается весь воск, экспортируемый из Бентвелы и Лоанды. Он целиком является продуктом свободного труда. К стволу дерева, на котором находится улей, всегда привязывается какой-нибудь амулет, и этот амулет оказывается достаточной защитой от воров. Туземцы очень редко крадут друг у друга; все они верят в то, что волшебные средства могут навлечь на них болезнь и смерть. Считая, что такие средства известны очень немногим, они на деле предпочитают руководствоваться той мыслью, что самое лучшее – никого не трогать. Мрак, царящий в этих лесах, усиливает у людей суеверные чувства.

Так как теперь был сезон дождей, то нам попадалось очень много грибов. Мои спутники ели эти грибы с большим наслаждением. Съедобные виды грибов растут всегда на термитниках; шляпка у них достигает размеров тульи шляпы; они белого цвета и очень вкусны, даже если есть их сырыми. Некоторые несъедобные грибы имеют ярко-красный цвет, а другие – синий.

Несмотря на дождь и возобновившуюся у меня лихорадку, зрелище этих новых мест доставляло мне большое удовольствие. Глубокий мрак, царивший здесь, представлял сильный контраст с ослепительным блеском солнца и полным отсутствием тени в пустыне Калахари, оставившими у меня неизгладимое впечатление. По временам мы выходили из лесного мрака в какую-нибудь маленькую прелестную долину с водоемом в середине, который теперь был наполнен водой, а в другое время является просто колодцем.

Мы переехали на челноках через одну небольшую, никогда не пересыхающую речку, носящую название Лефудже («быстрина»). Она течет с высокой красивой горы, называемой Монакадзи («женщина»), которая, по мере того как вырастала перед нашими взорами в двадцати или тридцати милях на восток от нашей дороги, представляла собой приятное и услаждающее взоры зрелище. Эта гора имеет удлиненную форму и возвышается над окружающей ее равниной по меньшей мере на 800 футов [около 240 м].

Название реки Лефудже происходит, вероятно, от быстрого течения на всем ее коротком пути, который она должна проходить от горы Монакадзи до Леебы.

Около долины встречаются всегда небольшие деревушки. В некоторых из них мы отдыхали. Когда мы решали остановиться в какой-нибудь деревне на ночь, то жители ее предоставляли нам для устройства ночлега крыши своих хижин, похожие по форме на шляпу китайца. Крыши при желании можно снимать со стен. Хозяева хижин снимали крыши и приносили их к тому месту, которое мы выбирали для ночлега, и мои люди устанавливали их на колья, после чего мы спокойно устраивались под ними на ночь. Всякий, кто приходил приветствовать Маненко или нас, тер золой верхнюю часть своих рук и груди, согласно существующему здесь обычаю, а кто хотел показать более глубокое уважение, растирал золу также и на лице.

Около каждой деревни мы видели всегда идола. В стране, населенной племенем балонда, этот обычай распространен повсюду. Когда нам попадался в лесу идол, то мы всегда знали, что находимся в пятнадцати минутах ходьбы от человеческого жилья. Однажды нам попался чрезвычайно безобразный идол, установленный на бревне, укрепленном на двух подпорках. К бревну были привязаны две веревки для подвешивания жертв. Когда я заметил своим спутникам, что хотя у этих идолов есть уши, но они не могут слышать, то узнал, что балонда и даже бароце верят, будто бы посредством этих чурбанов, сделанных из дерева и глины, могут совершаться предсказания и что хотя само дерево не может слышать, но у его владельцев есть волшебные средства, с помощью которых можно заставить идола слышать и давать ответы на вопросы, так что если к деревне приближается какой-нибудь враг, то ее жители всегда располагают сведениями об этом.

14 января день выдался удивительно прекрасный, и солнце так сияло и грело, что мы могли обсушить свое платье; многие вещи от продолжительной сырости заплесневели и гнили. Несмотря на то что ружья каждый вечер смазывались маслом, они совсем заржавели.

Однажды ночью мы все были разбужены отчаянным криком одной из спутниц Маненко. Она визжала так громко и так долго, что мы все решили, что ее схватил лев; мои люди, проснувшись, схватились за оружие. Они всегда кладут оружие так, чтобы при первой тревоге быть сразу готовыми бежать на выручку. Но, как оказалось, причиной всей шумихи был один из наших быков, который просунул свою морду в хижину, где спала эта дама, и обнюхивал ее, а она, коснувшись рукой его холодного мокрого носа, решила, что пришел ее конец.

В воскресенье после полудня прибыли послы от Шинте. Он выражал одобрение намерениям, которыми мы руководствовались, совершая наше путешествие, и передал нам, что он очень рад иметь возможность увидеть белых людей. Благосклонность, с которой меня везде принимали, была в значительной мере обязана тому обстоятельству, что, прежде чем входить в каждый город или в деревню, я всегда посылал посыльных, чтобы объяснить цель своего приезда. Когда мы подходили к какой-нибудь деревне настолько близко, что нас могли оттуда видеть, мы садились в тени дерева и посылали вперед человека, чтобы сообщить жителям деревни, кто мы такие и с какими намерениями к ним идем. В ответ на это старшина деревни присылал наиболее уважаемых в деревне людей, чтобы приветствовать нас и указать дерево, под которым нам можно спать.