Дариус Дорван. Наемник - Владимир Корн

Домов, в которых продолжали жить люди, оставалось штук пять, не больше, от остальных только и всего, что заросшие иван-чаем пожарища да кое-где обугленные остовы. А ведь когда-то их насчитывалось не меньше тридцати.

— Сколько их тогда сюда пришло? — поинтересовался Дорван у Кабира.

— Говорят, как обычно, — пожал плечами тот, — не больше десятка.

«И они смогли полностью уничтожить Визарант, — покачал головой Дариус. — Судя по количеству домов, мужчин не могло быть меньше сотни. Взрослых, сильных мужчин, защищающих свои семьи, жен, детей, стариков-родителей. Почему так получилось? И еще, невозможно понять долузсцев. Ну какая может быть добыча здесь, в этой глухомани? Нет, не понимаю». — И он вновь покачал головой.

— А это кто там живет на отшибе? — указал он подбородком на стоявший едва ли не на самом берегу Визары домишко, если и отличавшийся от всех остальных, так только тем, что не имелось вокруг него никакой изгороди: ни тына, ни даже плетня.

Кабир проследил за его взглядом.

— Дед там один живет, ведун он. И прошлое может рассказать, и будущее. Ни разу не ошибся.

В ведунов Дариус верил. И в ведунов, и в ведуний, приходилось сталкиваться. Только что ж он не смог предупредить людей, что Визарант ждет такая судьба?

— Почему же он не предупредил о долузсцах, ваш ведун? — высказал Дариус свою мысль уже вслух.

— Говорил он всем, и ему поверили. Поверили настолько, что вокруг села начали строить частокол. Видишь, его и сейчас еще видно, — указал он рукой. — Только закончить не успели. Долузсцы объявились внезапно, посреди ночи, и спаслись только те, кто умудрился убежать.

Кабир умолк на некоторое время, затем продолжил:

— Ведун этот, Кассей, когда пришли долузсцы, так и сидел в своем доме. Но ни один из врагов туда не вошел, как будто дом вдруг стал невидимым. Потом примчался барон с дружиной, они долго искали следы долузсцев, да только поздно уже, те как будто исчезли. А через неделю объявились в новом месте, причем так далеко, что им никак не хватило бы времени туда добраться, пусть бы они скакали дни и ночи напролет. Хотя кто его знает, те же самые они или уже другие, — закончил Кабир.

«Я обязательно встречусь с этим Кассеем, — решил Дариус. — Глядишь, и подскажет чего умного, ведун-то. Иначе гоняться за долузсцами можно до самой зимы. А зимой они не приходят, ни разу так не случилось, чтобы эти нелюди появлялись зимой».

Они встали лагерем чуть в стороне от села, на самом берегу Визары. В наступавших сумерках ярко горел костер с водруженными над ним котлами, вокруг которых суетился Айчель, после гибели Челея добровольно взваливший на себя обязанности кашевара.

Недалеко от костра жалобно блеяла пара овец. С согласия Дариуса Ториан наведался в село и обменял их на часть конской упряжи, той, что досталась им после разгрома банды разбойников.

До ужина оставалось еще много времени, и потому Дариус решил до наступления темноты наведаться к местному ведуну, взяв с собой Кабира. Тот почему-то остался в лагере, видимо, не нашлось в Визаранте никого, кого бы он рад был увидеть.

Кассея они обнаружили под навесом, чинившим сплетенный из ивовых прутьев вентерь. Ведун впечатления на Дорвана не произвел. Седой, согбенный прожитыми годами чуть ли не вдвое, внешне он очень напоминал Жилана, прозванного в Табалорне за свой длинный и лживый язык Болталом. Разве что глаза у них различались. Если у Жилана они вечно бегали по сторонам, то Кассей смотрел так, как будто видел человека насквозь. И все же Дариус не смог удержаться от усмешки, настолько эти два человека показались ему похожими.

— Садитесь, — кивнул Кассей, метнув на пришедших к нему людей короткий взгляд из-под кустистых бровей, после чего снова занялся починкой ловушки для рыбы.

Сели, помолчали. Ветер принес с реки холодный порыв ветра, заставив поежиться, и Дариус сразу пожалел о своем решении расположиться на берегу Визары: что утром-то будет, если сейчас так пробирает?

— Дождь завтра начнется, — неожиданно заявил Кассей, взглянув на хмурое, низкое небо. — Надолго затянется. Не вовремя.

Дариус кивнул, соглашаясь, все к дождю и идет. Вон, солнце в тучу садится, закат багровый, рыба из воды выскакивает, охотясь на насекомых, последние полдня Басур головой тряс, да и мошкара в лицо лезет — спасу нет, тут и ведуном быть не нужно, и без того все ясно — к дождю.

Из низкого, покрытого дранкой дома ведуна вышла пожилая женщина, почти старушка, державшаяся удивительно прямо.

«Жена, — решил Дариус, уловив взгляд Кассея. — Только на жен глядят с такой любовью. И остается лишь позавидовать: это сколько же лет они вместе, а он смотрит на нее так, как будто бы еще и года не прошло? Будет ли у нас так с Эликой? Спросить, что ли, ведун все-таки, или он только погоду предсказывать горазд?» — не смог удержаться от иронии Дорван, уж слишком они походили друг на друга — Кассей и Жилан.

Женщина кивнула Кабиру как давнему знакомому и обратилась к Дариусу:

— Вечерять с нами будете?

— Спасибо, мать, — склонил тот голову, благодаря за предложение. — Мы по делу пришли.

И взглянул на Кассея, продолжавшего чинить снасть. Скоро должен быть готов свой ужин, пусть Айчель и не Челей, но мясо испортить трудно. Да и не хотелось объедать стариков, по всему видно — не катаются они как сыр в масле.

— В дождь вы с ними и встретитесь, — оторвавшись от своего занятия, поведал вдруг Кассей, остро взглянув на Дариуса.

И когда Дорван открыл уже рот, чтобы поинтересоваться подробностями, ведун прервал его жестом:

— За столом поговорим, — поднимаясь на ноги, сказал Кассей таким тоном, как будто бы вопрос решенный. — На все не отвечу, да и к чему оно тебе — все?

Прошли в дом. Стол, как выяснилось, накрыт и в расчете на них, и даже оставалась лишняя глиняная миска.

«Жена Кассея тоже ведунья, — улыбнулся про себя Дариус, — как будто заранее знала. Хотя долго ли лишнюю посуду убрать?»

Когда все уселись за стол, скрипнула дверь и в единственную комнату дома, разделенную почти пополам сложенной по-белому печью, вошел мальчонка, светлоголовый и вихрастый. Он степенно поклонился гостям и, повинуясь кивку хозяйки, занял место по левую руку от Кассея.

— Внук, — с теплотой в голосе вымолвил ведун, погладив мальчишку по голове.

Не сказать, что тому ласка пришлась по вкусу: как же, у них в доме воины, а его как несмышленыша гладят, он даже буркнул что-то себе под нос, косясь глазами на гостей.

Уха оказалась редкостно хороша. Наваристая, с зеленью и корешками, придающими ей дивный вкус. Хотя, возможно, тут дело больше в другом: как с утра наскоро перекусили, так ни разу и не останавливались, чтобы поспеть в Визарант засветло.