Всем сердцем - Патриция Мэтьюз

– Кажется, вы перегнули палку, адвокат. Что все это значит?

Хард рассеянно пригладил волосы.

– Ваша честь, если мне будет позволено задать еще один вопрос свидетелю, думаю, станет ясно, о чем я спрашивал.

– Ладно... – с сомнением в голосе произнес судья Андервуд, – хорошо, продолжайте. Но осторожнее, адвокат. – Он стукнул молотком. – Протест отклоняется.

– Мистер Барнз, не видели ли вы на теле жертвы следов побоев или ударов плетью?

– На лице и руках ничего такого не было, – быстро ответил Джейк Барнз. – А больше я нигде не смотрел. Делать мне нечего – поднимать ее юбки.

Хард вздохнул и махнул рукой, отпуская свидетеля. Когда он вернулся за стол, Серена шепотом спросила:

– А что вы хотели узнать?

– Мне показалось... Я подумал, если тот бандит в золотой маске был любовником Мадлен, он мог хлестать ее плетью, точно так же как он истязал тебя.

– Даже если это действительно один и тот же человек, почему он стал бы это делать?

– Очевидно, мы имеем дело с садистом. Как ты думаешь, ты единственная, кого он хлестал плетью в... хм... в подобной ситуации?

– Могу я отвлечь вас на минутку, адвокат? – громко и с сарказмом спросил судья Андервуд.

– Прошу прощения, ваша честь. Я совещался с клиенткой.

– В следующий раз лучше спрашивайте на это дозволения суда. Зовите следующего свидетеля. Продолжаем заседание.

– Я вызываю в качестве свидетельницы Чу Чин.

Зал недовольно зашумел. Пройдя между скамьями, Хард открыл дверь и впустил двух китайцев – Чу Чин и невысокого мужчину средних лет.

Шум усилился. Судье пришлось постучать молотком.

Наконец крики прекратились, и он обратился к стоящему перед ним Харду:

– Ну и. что это значит, адвокат?

– Чу Чин – моя следующая свидетельница. К сожалению, она не очень хорошо владеет английским, и я решил, что лучше прибегнуть к услугам переводчика. Мистер Хо, владелец прачечной, вызвался помочь мне в этом.

– Я протестую! Протестую!

– Против чего вы протестуете, обвинитель? – требовательно спросил судья Андервуд.

– Потому что... потому что эта... – быстро и невнятно заговорил побагровевший Роби Гарт, – эта женщина – китаянка, ваша честь. Китайцы не имеют права даже голосовать. Как мы можем выслушивать ее в качестве свидетельницы?

– Вы вызывали много свидетельниц, – сухо проговорил Хард, – которые тоже не имеют права голосовать.

– Это вовсе не одно и то же! Она даже не гражданка Соединенных Штатов!

– И какое это имеет значение? – Судья Андервуд, казалось, находился в некотором затруднении.

– Я скажу вам! Китайцев вообще нельзя считать за людей!

Судья Андервуд с размаху ударил молотком по столу:

– Хватит об этом, черт побери! – Он махнул молотком: – Возьмите с нее свидетельскую клятву.

К китаянке подошел смущенный Джейк Барнз и, протянув ей Библию, попросил «поклясться всемогущим Богом и говорить правду, и ничего кроме правды». Последовал быстрый обмен фразами по-китайски между мистером Хо и Чу Чин, после чего китаец, беспомощно пожав плечами, повернулся к судье Андервуду и на безупречном английском проговорил:

– Прошу прощения, ваша честь, Чу Чин не понимает, как можно клясться на Библии.

– Вот видите, ваша честь! – вскочил Роби Гарт. – Самая настоящая язычница. Она даже не знает о христианстве!

На этот раз судья Андервуд не стал стучать молотком. Он просто наклонился вперед и ледяным голосом произнес:

– Мистер Гарт, я предупреждаю вас в последний раз. Еще одно слово с вашей стороны по этому поводу – и я отделаю вас так, что всю оставшуюся жизнь вам придется провести в богадельне!

«Благослови тебя Господь, Элмо, – с благодарностью подумал Хард. – Ты гораздо тверже и терпеливее, чем я предполагал».

Роби Гарт с отчаянием опустился на свое место.

– Мистер Хо, – сказал судья Андервуд, – спросите свидетельницу, согласна ли она говорить правду и только правду. И если это так, то в клятве нет необходимости.

Мистер Хо быстро обратился к Чу Чин по-китайски, и та сразу кивнула.

– Чу Чин обещает говорить только правду, сэр.

– Хорошо. Вы можете приступить к допросу вашей свидетельницы, адвокат.

Хард начал расспрашивать Чу Чин о том, что произошло тем злосчастным утром, когда она обнаружила тело Мадлен Дюбуа. Дело продвигалось медленно – сначала мистер Хо повторял ответ по-китайски, а затем переводил его на английский.

Наконец они дошли до момента обнаружения тела и до того, как Чу Чин отправилась в лачугу Тан Нин.

– Почему ты пошла туда?

– Чу Чин знала, – сказал мистер Хо, – что Тан Пин – подруга мисс Фостер. Накануне она слышала перебранку между хозяйкой и Сереной и боялась, что девушку станут подозревать. Она решила, что Тан Пин должна об этом знать.

Потом Чу Чин рассказала, как Тан Пин послала сына за девушкой и как та была потрясена, узнав об убийстве.

– Что она... что сказала Серена Фостер, узнав об этой новости?

– Протестую, ваша честь! – встал Гарт. – То, что слышала эта женщина от обвиняемой, не может считаться свидетельским показанием!

Хард был готов к этому.

– Ваша честь! Я очень долго сидел и слушал, как обвинение вызывает свидетелей и допрашивает их о том, что они слышали в тот момент, когда ссорились Мадлен Дюбуа и обвиняемая. Я позволил мистеру Гарту допросить их всех и ни разу не заявлял протеста. Теперь я просил бы, чтобы к защите отнеслись так же.

– Вы снова опоздали, обвинитель, – с усмешкой сказал судья Андервуд. – Раньше надо было думать. – Он стукнул молотком: – Протест отклоняется. Продолжайте, адвокат.

Гарт с шумом опустился на стул, а Хард вновь обратился к свидетельнице:

– Так какова же была реакция Серены Фостер при известии о смерти Мадлен?

– Чу Чин говорит – она была потрясена. И отказывалась верить, что ее станут подозревать в убийстве.

– Но все же она бежааа из Вирджиния-Сити. Как это объяснить?

– Тан Пин сказала, что ее повесят, если она останется здесь. Она сказала, что в этом городе любой поверит в то, что Серена убила Мадлен. Особенно после их ссоры. Тан Пин уговаривала мисс Фостер бежать. Мисс Фостер долго не хотела, но в конце концов все-таки согласилась.

– То есть, говоря по существу, она бежала... хм... от несправедливого обвинения?

– Чу Чин говорит, что да.

Хард задумчиво потирал рукой подбородок.

– Вернемся немного назад, Чу Чин, к ночи убийства. Ты слышала в тот вечер, как они ссорились?

– Чу Чин говорит, что да.

– Ты видела, как уходила Серена Фостер?

– Чу Чин говорит, что она была в коридоре и видела, – сказал мистер Хо.

– Прекрасно. Теперь очень важный вопрос. Подумай, Чу Чин, и вспомни точно: ты видела Мадлен Дюбуа живой после ухода Серены Фостер?