Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

Тихо лорд Валентайн сказал:

— Есть одно изменение плана. Ты не будешь сопровождать меня в великом крестном ходе.

Ужасный холод пронзил Хиссуна, словно ветер, который дует между звезд спустился вниз и промчался по самым глубоким комнатам Лабиринта. Он задрожал, и его душа съежилась под холодным ударом, он почувствовал, что погублен, превращен в шелуху.

— То есть я уволен со службы, ваша светлость?

— Уволен? Вовсе нет! Конечно, ты понимаешь, что у меня важные планы относительно тебя.

— Это вы говорили несколько раз, милорд. Но крестный ход…

— Эта не та подготовка к задачам, которые однажды ты будешь призван выполнять. Нет, Хиссун, я не могу позволить тебе провести следующий год или два, прыгая возле меня из провинции в провинцию. Ты как можно скорее уедешь в Горный Замок.

— Горный Замок, милорд?

— Начать подготовку, подходящую для вступающих в рыцари.

— Милорд? — в изумлении проговорил Хиссун.

— Тебе сколько? Восемнадцать? Ты на год отстал от других. Но ты быстрый, ты нагонишь потерянное время, ты поднимешься на свой подлинный уровень достаточно скоро. Ты должен, Хиссун. Мы не представляем, какое зло придет на нашу землю, но я знаю, что должен ждать худшего и готовиться к этому, подготавливая других быть со мной, когда оно придет. Поэтому для тебя не будет великого крестного хода.

— Я понимаю, милорд.

— Понимаешь? Да, я думаю, что ты понимаешь. Позже у тебя будет время увидеть Пилиплок и Ни-мою, и Пидруид, не так ли? Но теперь… теперь…

Хиссун кивнул, хотя вряд ли уразумел то, что хотел сказать ему лорд Валентайн. Долгий миг Коронованный смотрел на него, и Хиссун встретил взгляд этих усталых голубых глаз твердо и ровно, хотя почувствовал изнеможение, какого никогда прежде не испытывал. Аудиенция, понял он, окончена, хотя ни одного слова об этом сказано не было. В тишине он сделал знак лучистой звезды и, пятясь, вышел из покоев.

Ему не хотелось ничего, кроме как лечь и спать неделю, месяц. Эта беспорядочная ночь выгнала из него все силы. Только два дня назад этот самый лорд Валентайн вызвал его в эти же покои и приказал ему готовиться покинуть Лабиринт, поскольку он включен в окружение короля, совершающего великий крестный ход по Альханроелю, а вчера он был назван одним из помощников Коронованного и ему было предоставлено место за главным столом сегодняшнего банкета, теперь же, когда банкет прошел в загадочном хаосе, и он узрел Коронованного изможденным и очень человечным в его смятении и дар великого хода был отнят, теперь Горный Замок? Вступление в рыцари? Подведение итогов для потерянного времени? Подведение итогов чего? Жизнь стала сном, думал Хиссун. И никто не сможет растолковать мне его.

В коридоре за покоями Коронованного Слит внезапно поймал его за рукав и подтащил к себе. Хиссун ощутил необычную силу этого человека, упругую энергию, сжатую в нем.

— Скажу только тебе, мальчик… Я не подразумевал личной вражды, когда говорил с тобой так грубо там.

— Я этого и не подумал.

— Хорошо. Хорошо. Я не хочу враждовать с тобой.

— И я с вами, Слит.

— Я думаю, нам предстоит много работать вместе, тебе и мне, когда придет война.

— Если придет война.

Слит слабо улыбнулся.

— В этом нет сомнений, но я не буду сейчас снова начинать спорить с тобой. Ты очень скоро сам станешь думать, как я. Валентайн не может видеть беды, пока она не станет грызть его сапога,— это его характер, он слишком мягкий, в нем слишком много веры в доброжелательность других. Как мне кажется, ты другой, а, мальчик? Ты ходишь с открытыми глазами. Думаю, это то, что Коронованный ценит в тебе больше всего. Ты согласен с тем, что я говорю?

— Была такая длинная ночь, Слит.

— Да, это так. Поспи немного, мальчик. Если можешь.

Первые лучи утреннего солнца коснулись обрывистого грязного берега юго-восточного Зимроеля и осветили эту мрачную землю нежно-зеленым отблеском.

Наступающий рассвет принес подлинное пробуждение пяти лименам, расположившимся в ободранной, многократно латаной палатке на краю дюны в пятистах ярдах от моря. Ни слова не говоря, они поднялись, зачерпнули полные горсти влажного песка, потерли ими шершавую, покрытую оспой темно-серую кожу на груди и руках, совершая утреннее омовение. Когда они вышли из палатки, то повернулись на запад, где несколько слабых звезд все еще светились в темном небе, и отдали свой салют.

Одна из тех звезд, возможно, была той самой, с которой пришли их предки. Они не представляли, какой могла быть эта звезда. Никто не представлял. Семь тысяч лет прошло с тех пор, как первые переселенцы-лимены появились на Маджипуре, и за это время много знаний потеряно.

Во время своих странствий по этой гигантской планете, уходя туда, где можно было выполнять простейшую работу, лимены давно забыли то место, которое было их отправным пунктом. Но когда-нибудь они узнают об этом снова.

Самый старший мужчина зажег костер, самый молодой принес шпаги для вертела и разместил на них мясо. Две женщины молча взяли шпаги и держали их над огнем, пока не услышали знакомые звуки шипящего жира. Потом молча они передали куски мяса по кругу и так же молча съели его — свою единственную еду на целый день.

По-прежнему молчаливые, они по очереди вышли из палатки, самый старший мужчина, потом женщины, потом два других мужчины, пятеро стройных широкоплечих существ с тяжелыми плоскими головами и неистово жгучими глазами, расположенными по три на их ничего не выражающих лицах. Они прошли вниз, к кромке моря, и приняли позиции на узкой полоске мыса, вне досягаемости прибоя, как они это делали каждое утро в течение ряда недель. Там они ждали в молчании, каждый надеялся, что в этот день прибудут драконы.

Юго-восточный берег Зимроеля — огромная провинция, известная как Джихорна — одна из самых мрачных областей Маджипуры: земля без городов, забытое место среди бедной серой песчаной почвы и влажных буйных ветров, сменяемых в непредсказуемые промежутки времени колоссальными разрушительными песчаными бурями. Нет ни одной естественной пристани на сотни миль вдоль этого несчастного берега, только бесконечная гряда маленьких убогих холмов, отлого опускающихся к пропитанной влагой прибрежной полосе, о которую разбивались с печальным однотонным звуком приливы Внутреннего моря. В ранние годы становления Маджипуры исследователи, отважившиеся заглянуть в эти заброшенные уголки западного материка, докладывали, что там нет ничего, что стоило бы посмотреть второй раз. И на планете, полной чудес и удивлений, это была самая проклятая дыра, какую можно только представить. Так Джихорна была обойдена, когда происходило развитие материка. Поселение ставилось за поселением — сначала Пилиплок на середине восточного побережья в устье широкой реки Зимр, а потом Пидруид далеко на северо-западе, и Ни-моя на крутом изгибе Зимра, и Тил-омон, и Нарабал, и Велатис, и город Блестящих гайрогов Дулорн и еще многие. Поселения превращались в поселки, поселки в города, а города в большие города, которые пускали дальше свои щупальца, захватывая и расползаясь по поразительным необъятностям Зимроеля, но все еще не было причин идти в Джихорну, и никто не шел. Даже формодеи, когда лорд Стиамот наконец подчинил их и свалил в лесную резервацию прямо на другой стороне реки Стейч западнее Джихорны, не беспокоились о том, чтобы пересечь реку и достичь этой гнетущей земли.