Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

— Тебе хотелось бы быть с ним, не так ли? — спросил Дивис.

— Или проделать, путешествие на его месте, а? — сказал Мириган.

Элидат повернулся к старшему:

— Что ты этим хочешь сказать?

Взволнованный Мириган проговорил:

— Это должно быть очевидно.

— Вы обвиняете меня, я думаю, в незаконных амбициях?

— Незаконных? Тиверас пережил свое время на двадцать лет. В нем поддерживается жизнь только благодаря какому-то волшебству.

— Благодаря самой блестящей медицинской заботе, ты хочешь сказать,— уточнил Элидат.

Пожав плечами, Мириган сказал:

— Это одно и то же. При естественном ходе вещей Тиверас давно должен был умереть, а Валентайн быть нашим Понтификом. И новый Коронованный предпринял бы свой первый крестный ход.

— Эти решения не мы принимаем,— проворчал Элидат.

Дивис сказал:

— Это решения Валентайна, да. Но он не примет их.

— Примет в нужное время.

— Когда? Еще пять лет? Десять? Сорок?

— Ты принудил бы Коронованного, Дивис?

— Я посоветовал бы Коронованному. Это наша обязанность — твоя, моя, Миригана, Тунигорна, всех нас, кто был в правительстве перед свержением. Мы должны сказать ему: настало его время переезжать в Лабиринт.

— Я думаю, настало наше время отправиться бегать,— сказал Элидат твердо.

—Слушай меня, Элидат! Я что, невинный младенец? Мой отец был Коронованным, мой дед занимал пост, который ты занимаешь теперь. Я провел всю свою жизнь вблизи центра власти. Я понимаю вещи, как они есть. У нас нет Понтифика. Восемь или десять лет мы имеем только предмет скорее мертвый, чем живой, плавающий в этой стеклянной таре в Лабиринте. Хорнкаст разговаривает с ним или только притворяется, получает указания от него или притворяется, что получает, но в действительности Понтифика нет совсем. Сколько может правительство так функционировать? Мне кажется, Валентайн старается быть и Понтификом и Коронованным, что невозможно вынести одному человеку, и поэтому вся структура страдает, все парализовано…

— Достаточно,— сказал Мириган.

— …и он не займет надлежащую для него должность, потому что он молод и терпеть не может Лабиринт и потому что он вернулся из ссылки в новом окружении жонглеров и пастушков, которые так очарованы великолепием Горы, что не дадут ему увидеть, что его истинное предназначение лежит…

— Достаточно.

— Еще минуту,— с серьезным видом сказал Дивис.— Ты что, слепой, Элидат? Только восемь лет назад мы испытывали нечто совершенно уникальное в нашей истории, когда законный Коронованной был низвержен, а мы даже не знали об этом, а на его место был посажен не помазанный король. И что это был за человек? Марионетка метаморфов, Элидат! И Король Снов сам настоящий метаморф. Две из четырнадцати Сил Королевства узурпированы, и этот замок наполнился самозванцами-метаморфами.

— Все они разоблачены и уничтожены. А трон храбро отвоеван его полноправным хозяином, Дивис.

— В самом деле. В самом деле. И ты думаешь, что метаморфы вежливо вернулись в свои джунгли? Я говорю тебе, прямо в эту минуту они строят замыслы уничтожения Маджипуры и захвата себе того, что останется, о чем мы знаем с момента восстановления Валентайна, а что он сделал насчет этого? Что он сделал насчет этого, Элидат? Протянул к ним руки в порыве любви: Пообещал восстановись справедливость, нарушенную в древние времена, и исправить старые ошибки. Да, и все же они строят замыслы против нас!

— Я буду бегать без тебя,— сказал Элидат.— Оставайся здесь, сиди за столом Коронованного, подписывай горы этих декретов. Ты этого хочешь, не так ли, Дивис? Сидеть за столом? — Он сердито развернулся и направился к выходу.

— Подожди,— сказал Дивис.— Мы идем.— Он бросился за Элидатом, догнал его, схватил за локоть. Низким напряженным шепотом, совершенно отличным от его обычной насмешливой речи, он заявил: — Я ничего не сказал о претензии на престолонаследие, кроме того, что Валентайну необходимо перейти в Понтификат. Ты думаешь, я стану оспаривать у тебя корону?

— Я не являюсь претендентом на корону,— сказал Элидат.

— Никто не является претендентом на корону,— ответил Дивис.— Но даже ребенку известно, что ты предполагаемый наследник. Элидат, Элидат!..

— Оставь его,— сказал Мириган.— Я думал, что мы собрались бегать.

— Да. Будем бегать, и больше об этом ни слова,— согласился Дивис.

— Слава Богу,— пробормотал Элидат.

Он шел впереди вниз по широким каменным ступенькам, гладко вытертым вековым употреблением, и дальше, мимо постов охраны, на Вильдиварский тупик, проспект, выложенный красными гранитными плитами, который соединял внутренний двор Замка, личные покои Коронованного с непостижимым лабиринтом внешних зданий, окружавших его на вершине Горы. Ему казалось, словно полоса раскаленного металла была обернута вокруг его лба. Сначала подписывать мириады ненужных документов, потом выслушивать изменнические разглагольствования Дивиса…

Все же он понимал, что Дивис прав. Мир не мог больше так развиваться. Когда нужно предпринимать великие действия, Понтифик и Коронованный должны советоваться друг с другом и совместной мудростью препятствовать любой глупости. Но Понтифика не было в реальном смысле. И Валентайн, пытаясь действовать в одиночку, не справлялся. Никто из самых великих Коронованных, ни Конфалюм, ни Престимион, ни Деккерет, не принимал попыток управлять Маджипурой в одиночку. А вопросы и сомнения, стоявшие перед ними, не шли ни в какое сравнение с теми, что противостояли Валентайну. Кто бы мог подумать во времена лорда Конфалюма, что покорные, порабощенные метаморфы поднимутся снова в поисках сатисфакции за утраченный мир? И все же этот подъем готовился в тайных местах. Элидату, казалось, никогда не забыть последние часы войны за восстановление, когда он пробивался в пещеры, где содержались машины, которые контролировали климат на Горе Замка. Чтобы спасти эти машины, нужно было уничтожить войска, одетые в форму личной охраны Коронованного, которые, когда умирали, изменяли форму и становились долгоротыми, безносыми, косоглазыми формодеями. Это было восемь лет назад, и Валентайн все еще надеялся охватить этот народ своей любовью и найти какой-нибудь мирный способ излечить их гнев. Но спустя восемь лет никаких конкретных достижений не было видно, и кто знал, какой очередной выпад метаморфы совершат теперь?

Элидат глубоко вздохнул и бросился в яростный бег, мгновенно оставив далеко позади Миригана и Дивиса.

— Эй! — крикнул Дивис.— Это ты так разминаешься?

Он не обратил внимания. Боль внутри него может быть излечена только другой болью. И так он бежал, доводя себя до пределов своих сил. Вперед, вперед, вперед, мимо изысканной пятиконечной башни лорда Ариока, мимо часовни лорда Кинникена, мимо гостевого домика Понтифика, вниз по Гваделумскому спуску и вокруг приземистой темной массы лорда Принкипина и вверх по Девяносто Девяти Ступеням, к вестибюлю Пиниторского Двора… Сердце разрывалось в груди, вперед, вперед, вперед, через дворик, который он пересекал каждый день в течение тридцати лет, с тех пор, как ребенком пришел сюда из Морволя у подножия Горы учиться искусству управления. Сколько раз он и Валентайн бегали так, или Стазилен, или Тунигорн… они были близки как братья, все четверо, четыре сорванца, наполнявших шумом Замок лорда Молибора, как он назывался в то время. О! Какой веселой казалась им тогда жизнь! Они предполагали, что станут советниками при Вориаксе, когда он станет Коронованным, всем было понятно, что это случится, а потом лорд Молибор умер слишком рано, и также Вориакс, который был после него, корона перешла к Валентайну, и ничто уже не напоминало прежних времен.