Не говори никому - Млада Рябинина

пышную сладкую булочку. Не будьте так уверены, что я помешалась на нем, просто во мне перестроились абсолютно все механизмы.

Признаюсь, я влюбилась в него. Боже, вы реально читаете очередной канон романтики… Потому что во мне кричит та ропотная девочка, которая краснеет от одного интереса к моей персоне. В этом я убедилась с первой же секунды нашей встречи.

Итак, мы выяснили, что наличие поблизости вышедшего из эротических романов Пенелопы Дуглас мужчины приводит к доказательству того, что мои легкие перестают функционировать, а соки становятся приемлемой ответной реакцией… Засчитано. Но несмотря на очевидные вещи — которые легче отрицать, чем принимать, — это не помогало нам раскрыться полностью, высвободить свои скелеты на свободу, лишь только оставить щелку, в которой проглядывалось почти что все и ничего.

Ногтем подцепила неровности мужского тела и спустилась к пупку, от которого еще ниже пролегали вереницей черные волосы и прятались за простыней. Сглотнула вдруг вставший ком, заприметив выпирающийся бугор из-под нее.

— Боже правый, — заворчала я и услышала утробный смех. — В тебе есть капля уважения к девушке? Такими темпами, я не смогу хотя бы выйти за метр от кровати.

— Прости, сумасшедшая, пока ты рядом, с тобой мне всегда будет тяжело сдерживаться.

— Добрый витязь, — буркнула.

Он ткнул в мой бок пальцем, и я съежилась. Затем перевернулась на живот, посмотрела на него. Игривость спала на нет, но точно не восхищение за доставленное наслаждение. Вместо нее на лице отразилась серьезная готовность, к чему порой мне тяжело подготовиться. Нервно облизала нижнюю губу, заправив прядь волос за ухо.

— Знаешь… До нашей встречи я считала, что Миша и есть мой таинственный друг. Он меня поддерживал, защищал, не давал возможности делать все одной, а вместе, и тем более переживал, что в первую очередь доказывало мои догадки. А когда мы сошлись, и я переехала к нему, мои видения рухнули. Он был противоположностью тебя. Потому что слишком зациклен на себе, своих ошибках и разочарованиях.

— Что меня делало особенным? — Взяв себя в руки, Семен все же поднял глаза с моей оголенной груди и соизволил быть более участливым. Спасибо и на том.

Я ненадолго задумалась и ответила:

— Добиться желаемого, чего бы тебе не стоило. — Он прищурился, не совсем понимая. — Восемь лет назад тебя злило за несправедливость, так как тебя все отвергают…

— Я был ботаником, Катя. — Передернул плечом, не пребывая в ностальгическом состоянии от молодости. Подтянулся, чтобы спиной упереться в спинку кровати и начал рассказывать: — Носил одежду как престарелый дед, вечно поправлял свои сальные волосы и много — меня считали ходящей энциклопедией и зубрила-верзила — говорил. Сколько помню, все мои одноклассники спешили искать популярность. Меня волновало одно — знать все и быть самым умным.

— Ты мне не кажешься умным, — выдвинула из своих наблюдений я, как бы разнообразив погрузившуюся в пессимизм настроение. — Если наденешь очки, то вполне сойдешь за солидного ботаника.

— Если ты так намекаешь на воплощение твоих фантазий, я постараюсь организовать. — Закатываю глаза и тыкаю ему под ребра, куда он минуту назад сделал также мне. На его лицо через несколько секунд возвращается угрюмость. — Я не искал популярности и тем более не просил, чтобы за меня решали, как я должен себя повести. Надо мной глумились либо из-за зависти, либо из-за моего внешнего вида. Возможно, все вместе. Родителям было все равно из-за постоянных ссор, где отец топился в алкоголе, а мать в жалости к нему. Меня это корежило и тем более злило, что в какой-то момент я отстранился от них и закрылся в себе, позволив одиночеству съедать. Убивал время за чтением книжек, кормлением бездомных животных, занимался волонтерством.

— Родители совсем не считались с твоими чувствами?

Мои родители не казались ангелами и уж точно не занимали пьедестал вершителей судеб. Но они спасли меня от апатии, нежели родители Семена, игнорирующие его, как тиканье часов на стене. Ему ВАЖНО было услышать от них хоть что-то, что дало бы понять, что им важна судьба сына.

— На тот момент времени их волновали только они сами. — Я положила свою ладонь поверх его, которая была такой горячей. Его зрение было расфокусировано, свидетельствуя о путешествии в воспоминаниях, смотрел он в сторону дверей. — В итоге это привело к тому, что меня еще больше стали травить. Один раз дело дошло до того, что меня обвинили в краже вещи паренька, чей папа был высокопоставленным человеком.

— Боже!

— Меня не понимал никто. Мне не хотелось всей фигни с играми в популярность, в поисках пары и следованию молодежных тенденций. Мне хотелось творить! Чтобы мои работы погрузили людей в восхищение на уровне задумчивости над своей жизнью.

— У тебя же это получилось?

— Да.

— Об этом я и говорила, Семен.

Я подтянулась к нему и расположила подбородок на его плече, поворачивая к себе за подбородок его лицо. Он с обожанием посмотрел сначала на мои губы, что бабочки снова проснулись, затем и сосредоточился на глазах, которые передавали восторг.

— Ты не стал бросаться в крайности и пришел к своей цели. Без цели мы не видим свой путь. Ломать и страдать — естественная сила для долгого странствования. Мы даем что-то без дурацкого бартера, ведь кому-то можем помочь сделать глоток воздуха. А если прожить свои дни в пустую, тогда и нет нас вовсе. О нас никто не вспомнит.

— Красиво говоришь, что заводит не на шутку.

Усмехаюсь.

— Вообще, именно после нашей встречи я решился найти свое призвание.

— И что же ты сделал?

— Поменял школу. Стал работать, так как денег на изменение в своей внешности обходились немало. Готовился к поступлению на факультет дизайнерских разработок и чертежей. И воспользовался пресловутой афоризмой — будь как все.

— То есть пошел в убыток себе же?

— Что? Нет! — Он кончиками пальцев прошелся по моей спине, забрался под простыню и сжал одну из ягодиц. Я ахнула, вызвав тем самым кокетливую улыбочку на губах нахала. Господи, да его распирало от счастья. Черты лица больше не были такими острыми, как лезвие ножа. — Скорее постарался влиться в коллектив со своими махинациями на этот счет. Мне нужны были идеи. Нужно было после себя что-то оставить. Хотя в какой-то момент я затерялся в тот мире алкоголя, податливых цыпочек, футбола и море фальшивых друзей.

— И вытащила тебя Женя.

— Ну во-от, — протянул, — испортила всю атмосферу моего рассказа. А так, за это я могу сказать ей спасибо. Серьезно. Она помогла мне приостановиться и задуматься о другой возможности быть вечным.

— Варя совсем не похожа на