Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V - Алексей Ракитин

и подключил к этому делу в качестве ходатая Фрэнсиса Паркмена, который имел большие связи и помог профессору получить желаемое.

Другой историей, явно разрушавшей образ солидного джентльмена, явилась постройка Уэбстером собственного дома. На протяжении долгих 6-и лет профессор занимался возведением особняка в Кембридже, в котором предполагал разместиться с семьёй и челядью, но по окончании строительства оказался вынужден продать дом, чтобы погасить накопленные долги. Уэбстер явно не мог на протяжении многих лет сводить дебет с кредитом и испытывал заметные финансовые затруднения. Одно дело, когда финансовую несостоятельность демонстрируют молодые люди, не вполне понимающие законы взрослого мира, и совсем другое, когда в роли вечного побирушки оказывается мужчина в возрасте «далеко за 50», натужно изображающий жизненный успех при отсутствии этого самого успеха.

На описываемый момент времени отец Джона Уэбстера был жив, ранее он помогал сыну деньгами, но к 1849 году делать это перестал. Видимо, убедился в бесполезности собственного великодушия. Семья Уэбстеров проживала вместе с поварихой в съёмной 6-комнатной квартире. Условия их размещения нельзя было признать нищенскими, но богатства особенного не чувствовалось. Судя по всему, деньги в семье не держались и в заметных количествах не водились.

Джон Уайт Уэбстер

Как было сказано выше, Джон Уайт Уэбстер был увезён в городскую тюрьму прямо из своей квартиры вечером 30 ноября. Ему поначалу не объяснили причину задержания, и профессор ничего не знал как о расчленённом теле, найденном в Медицинском колледже, так и обыске в его лаборатории. По прибытии в тюрьму ему стало плохо, всю ночь и следующий день профессор оставался совершенно неконтактен, допрос его в те часы был невозможен.

В те же самые дни был допрошен Эфраим Литтлфилд, чьи удивительные бдительность и наблюдательность позволили совершенно неожиданным образом распутать таинственную историю исчезновения Джорджа Паркмена. Выше приводилась существенная часть рассказа Литтлфилда, относившегося к 30 ноября — тогда уборщику пришлось дать первые пояснения относительно природы собственной находчивости. Понятно, что следствию было важно получить развёрнутую версию показаний героя этой истории.

Нельзя не отметить того, что показания, данные Литтлфилдом коронерскому жюри, а затем и окружному прокурору под запись, отличались гораздо большей детализацией, чем та версия, которую услышал маршал Тьюки вечером последнего дня осени. В частности, уборщик сообщил о том, что стал свидетелем остро конфликтного разговора, состоявшегося между профессором Уэбстером и Джорджем Паркменом во второй половине дня 19 ноября, в понедельник. Литтлфилд помогал профессору наводить порядок в лаборатории, когда на пороге внезапно появился Паркмен. Его приход, явно неожиданный для Уэбстера, вызвал раздражение последнего, который позволил себе очевидную резкость. Он сказал, что не приглашал Паркмена и не готов с ним сейчас разговаривать, для разговора им надлежит договориться о месте и времени. Паркмен проигнорировал этот неласковый приём и в свою очередь в весьма резких выражениях высказал собственное неудовольствие поведением профессора. В частности, Паркмен сказал что-то о «двойной продаже» одного и того же имущества и ненадлежащем обращении с «долговыми бумагами».

Впрочем, джентльмены моментально взяли себя в руки, сообразив, что в помещении присутствует посторонний человек. Они условились встретиться позже, чтобы поговорить в приватной обстановке, их разговор от начала до конца оказался очень короток — буквально 5–6 фраз.

После этого начались странности. Утром в четверг 22 ноября Уэбстер попросил уборщика принести из больницы кровь для того, чтобы во время своей лекции на следующий день профессор мог показать с нею некоторые опыты. Литтлфилд, получив ёмкость объёмом в 1 пинту [~0,47 литра], отправился в больницу при колледже, где оставил тару и записку с просьбой предоставить кровь для химических опытов. Кровопусканий, однако, в больнице не проводилось ни 23, ни 24 ноября, поэтому кровь профессор Уэбстер не получил. Впоследствии эту попытку получить кровь окружная прокуратура расценила как доказательство злонамеренности Уэбстера, заблаговременно планировавшего убийство Паркмена и обдумывавшего наилучший способ избавления от возможных следов крови.

Появилась в рассказе Литтлфилда и другая деталь. По его словам, утром 23 ноября — т. е. за несколько часов до убийства Паркмена — он обнаружил в малой аудитории 1-го этажа возле химической лаборатории… тележку, которую не видел ни до, ни после того дня. Тележка стояла таким образом, что при открывании двери оставалась незаметна, то есть её умышленно поставили так, чтобы она поменьше привлекала внимания. Литтлфилд считал, что тележку принёс профессор Уэбстер — больше никто из работавших в здании людей не стал бы заносить её в аудиторию возле химлаборатории и прятать за дверью.

Рассказ о таинственной тележке также был расценен обвинением как свидетельство планирования профессором преступления. По логике «законников», Уэбстер, задумав убийство и последующее расчленение тела Паркмена, заблаговременно доставил тележку в здание колледжа, дабы использовать её для перемещения трупа.

Литтлфилд сделал важные уточнения и о событиях 23 ноября — того самого дня, когда исчез Джордж Паркмен. На официальном допросе уборщик сказал, что около 13 часов он стоял на улице перед зданием колледжа и увидел Паркмена, шедшего по направлению к колледжу. Литтлфилд вошёл в здание и потому не знал, вошёл ли и Паркмен следом за ним или нет. Поднявшись на второй этаж по главной лестнице, Литтлфилд оставался там примерно до 14 часов, дожидаясь окончания лекции профессора Холмса. Момент этот очень важен, поскольку со своего места у лестницы Литтлфилд мог видеть всех, входивших в колледж через главный вход, и он видел, что Паркмен через него в здание не входил. К 14:15 лекция Холмса была окончена и все слушатели, как и сам профессор, покинули здание, после чего Литтлфилд запер двери главного входа.

После этого Литтлфилд принялся готовить дрова для утренней растопки печей в кабинетах. В частности, он отнёс стопку в кабинет доктора Уэйра (Ware), занимавшего помещения на том же самом 1-м этаже, где находились помещения профессора Уэбстера. После этого уборщик понёс дрова в химлабораторию, но попасть туда не смог. Дверь оказалась закрыта на замок, причём ключ на своём месте отсутствовал. Это означало, что Уэбстер его забрал и не вернул на место. Литтлфилд попытался пройти в химлабораторию через тамбур разделительного коридора, но и эта дверь оказалась заперта изнутри на засов. Тогда уборщик предпринял попытку проникнуть в лабораторию через большой лекционный зал на 2-м этаже, но и этого сделать не мог. Литтлфилд понял, что профессор Уэбстер находится внутри и для чего-то заперся.

Уборщик ушёл в свою квартиру, расположенную на 1-м этаже Медицинского колледжа, и лёг вздремнуть на кухне. В 16 часов его разбудил некий