В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева - Петр Успенский

Опять следует внешний толчок, или краткий отдых, или папироса, или усилие, – и человек снова соединяется с первым аккумулятором. Однако может случиться так, что центр возьмёт энергию из второго аккумулятора так быстро, что у первого не окажется времени для восполнения своего запаса из большого аккумулятора – он почерпнёт лишь половину энергии и будет заполнен лишь наполовину.

Вновь соединившись с первым аккумулятором, центр начнёт брать у него энергию, в то время как второй аккумулятор свяжется с большим аккумулятором и станет брать энергию от него. Но теперь первый аккумулятор наполнен лишь наполовину; центр быстро исчерпает всю энергию; а второй аккумулятор успел подзарядиться за это время лишь на четверть. Центр соединится с ним, быстро истощит все его запасы, ещё раз соединится с первым аккумулятором и так далее. Через некоторое время организм приходит в такое состояние, когда ни в одном из малых аккумуляторов не остаётся ни капли энергии. На сей раз человек чувствует себя действительно утомлённым. Он почти падает, засыпает на ходу, или же весь его организм охвачен утомлением, у него возникает головная боль, сердцебиение, он чувствует себя больным.

И вдруг после нового краткого отдыха, внешнего толчка или усилия появляется новый поток энергии, и человек вновь способен думать, ходить, работать.

Это означает, что центр соединился непосредственно с большим аккумулятором. Большой аккумулятор содержит огромный запас энергии. Соединившись с большим аккумулятором, человек буквально совершает чудеса. Но если «валы» продолжают вращаться, если энергия, получаемая из воздуха, пищи и впечатлений, продолжает уходить из большого аккумулятора быстрее, чем она в него поступает, тогда, конечно, придёт момент, когда и большой аккумулятор лишится всей своей энергии, а организм умрёт. Но это происходит очень редко. Обычно задолго до этого организм автоматически прекращает работу. Чтобы вызвать смерть организма от истощения всей энергии, необходимы особые условия. А в обычных условиях человек заснёт, или упадёт в обморок, или у него разовьются какие-нибудь внутренние осложнения, которые прервут работу организма задолго до появления подлинной опасности.

Поэтому нет нужды опасаться усилий; вероятность смерти от них ничтожно мала. Гораздо легче умереть от бездействия, от лени, страха, от боязни совершить усилие.

Наша цель, наоборот, состоит в том, чтобы научиться подключать нужный центр к большому аккумулятору. Пока мы не умеем этого делать, вся наша работа будет напрасной, потому что мы заснём до того, как наши усилия смогут принести какие-либо результаты.

Небольшие аккумуляторы достаточны для обыденной, повседневной работы. Но для работы над собой, для внутреннего роста, для усилий, которые требуются от человека, вступившего на путь, энергии этих небольших аккумуляторов недостаточно.

Мы должны научиться брать энергию из большого аккумулятора.

Однако такое возможно лишь при помощи эмоционального центра. Важно понять, что связь с большим аккумулятором можно установить только через эмоциональный центр. Инстинктивный, двигательный и интеллектуальный центры сами по себе могут питаться только от малых аккумуляторов.

Как раз этого люди не понимают. Поэтому они должны нацелиться на развитие деятельности эмоционального центра. Эмоциональный центр – аппарат гораздо более тонкий, чем интеллектуальный центр, особенно если мы примем в расчет тот факт, что весь интеллектуальный центр представляет собой единственную часть, которая работает в формирующем аппарате, и для интеллектуального центра многие вещи совершенно недоступны. Если кто-то желает узнать и понять больше того, что он в действительности знает и понимает, он должен помнить, что новое знание и понимание придёт через эмоциональный, а не через интеллектуальный центр».

В дополнение к тому, что он сказал об аккумуляторах, Гурджиев сделал несколько очень интересных замечаний о зевоте и смехе.

– Существуют две непостижимые функции нашего организма, которые невозможно объяснить с научной точки зрения, – сказал он, – хотя наука, естественно, не считает их необъяснимыми. Эти функции – зевота и смех. Ни ту, ни другую нельзя правильно понять и объяснить, не зная ничего об аккумуляторах и их роли в организме человека.

«Известно, что мы зеваем тогда, когда устали. Это особенно заметно, например, в горах, когда не привыкший к ним человек во время восхождения почти непрерывно зевает. Зевота – это накачивание энергии в небольшие аккумуляторы. Когда они слишком быстро опустошаются, и один из них не успевает наполниться за время работы другого, зевота становится почти безостановочной. Известны болезненные состояния, при которых человек хочет зевнуть и не может; в этом случае у него останавливается сердце. Своеобразные условия возникают тогда, когда что-то испортилось в самом «насосе», и это заставляет его напрасно работать: человек всё время зевает, но не накачивает энергию в аккумуляторы.

Изучение и наблюдение зевоты с этой точки зрения могут открыть много нового и интересного.

Смех также непосредственно связан с аккумуляторами. Но смех – это функция, противоположная зевоте. Это не накачивание энергии, а её выкачивание, как бы разрядка аккумуляторов от накопившейся в них избыточной энергии. Смех существует не во всех центрах, а только в тех, которые делятся на две части: положительную и отрицательную. Если я ещё не говорил об этом подробно, то сделаю это, когда мы приступим к более детальному изучению центров. В настоящее время мы рассмотрим только интеллектуальный центр. Возможны такие впечатления, которые попадают в этом центре сразу на две его половины, вызывая одновременно резкое «да» и резкое «нет». Такие одновременные «да» и «нет» производят в центре особого рода судорогу; и вот, не будучи в состоянии гармонизировать и переваривать два противоположных впечатления от одного факта, центр начинает выбрасывать в форме смеха энергию, вливающуюся в него из аккумулятора, который его в данный момент снабжает. Бывает и так, что в аккумуляторе скапливается слишком много энергии, а центр не в состоянии её использовать. Тогда любое, даже самое обычное впечатление может быть воспринято в двойной форме, т. е. попасть сразу на две его половины и вызвать смех, т. е. расход энергии.

Конечно, я даю вам самые общие понятия; вам следует помнить, что как зевота, так и смех очень заразительны. Это показывает, что, в сущности, они являются функциями инстинктивного и двигательного центров».

– А почему смех так приятен? – спросил кто-то.

– Потому что смех освобождает от излишней энергии, – сказал Гурджиев, – которая, оставаясь неиспользованной, может стать отрицательной, т. е. ядом. Внутри нас много этого яда. Смех же выступает в качестве противоядия. Но это противоядие необходимо лишь до тех пор, пока мы не можем использовать всю энергию для полезной работы. Так, о Христе говорят, что он никогда не смеялся. Действительно, в Евангелиях вы не найдёте упоминаний о том, чтобы Христос смеялся. Но есть разные способы не смеяться. Есть люди, которые не смеются потому, что целиком погружены в отрицательные эмоции – злобу, страх, ненависть, подозрительность. А есть люди, которые не смеются потому, что не имеют отрицательных эмоций. Поймите одно: в высших центрах не может быть смеха, так как в высших центрах нет деления, не существует «да» и «нет».

Глава 12

Работа в группах становится более напряжённой. – Ограниченный «репертуар ролей». – Выбор между работой над собой и «спокойной жизнью». – Трудности повиновения. – Место «задач». – Гурджиев даёт определённую задачу. – Реакция друзей на идеи. – Система выявляет лучшее или худшее в людях. – Как люди могут подойти к работе? – Подготовка. – Необходимо разочарование. – Больной вопрос для человека. – Переоценка друзей. – Беседа о типах. – Гурджиев даёт дальнейшую задачу. – Попытки рассказать историю своей жизни. – Интонации. – «Сущность» и «личность». – Искренность. – Гурджиев обещает ответить на любой вопрос. – «Вечное возвращение». – Опыт по отделению личности от сущности. – Беседа о поле. – Пол как главная движущая сила всей механичности. – Пол как главная возможность освобождения. – Новое рождение. – Трансмутация половой энергии. – Злоупотребление полом. – Полезно ли воздержание? – Правильная работа центров. – Постоянный центр тяжести.

К тому времени, в середине лета 1916 года, работа в наших группах принимала всё более напряжённые и новые формы. Гурджиев проводил большую часть времени в Петербурге, уезжая в Москву лишь на несколько дней и возвращаясь оттуда с двумя или тремя своими московскими учениками. Наши лекции и встречи к тому времени уже утратили свой формальный характер; мы всё лучше узнавали друг друга, и хотя существовали небольшие трения, в целом мы представляли весьма компактную группу, объединённую интересом к новым идеям, которые мы узнавали, и к открытым перед нами новым возможностям знания и самопознания. В то время нас было около тридцати человек; встречались мы почти каждый вечер. Несколько раз приезжавший из Москвы Гурджиев устраивал совместные поездки в деревню и пикники, где мы ели шашлык, который почему-то совсем не был известен в Петербурге. В моей памяти сохранилось воспоминание о поездке на Островки, вверх по Неве. Я особенно запомнил её потому, что во время этой поездки внезапно понял, зачем Гурджиев устраивает такие, казалось бы, бесцельные развлечения. Я сообразил, что он всё время наблюдает за нами, что многие из нас раскрывают в этих поездках совершенно новые аспекты своей личности, которые на формальных встречах в Петербурге оставались скрытыми.