На передовой закона. Истории полицейского о том, какова цена вашей безопасности - Элис Винтен

потому что она не только отказалась порвать отношения с известным насильником, но и пригласила его жить в дом к девочкам. Приемной семьи, готовой принять двух проблемных сестер, не нашлось, поэтому девочек поместили в детский дом. Фьюри тут же сбежала оттуда и отсутствовала шесть недель, пока полиция не нашла ее спящей в квартире семнадцатилетнего подростка. Очевидно, это был ее парень.

Меня зацепила трагическая история их жизни, и хотелось узнать все подробности. Большую часть дня я просидела за компьютером, отлучаясь лишь в ванную, где умывалась и смотрелась в зеркало. Я не выполнила никаких рабочих дел, но мне было все равно, ведь я почти всегда работала усердно. Я просмотрела все фотографии девочек, сделанные в изоляторе временного содержания, и заметила, что их округлые щеки сменились ярко выраженными скулами. Они стали выпрямлять свои кудрявые волосы и зачесывать их назад. В их ушах и носах появились многочисленные проколы. Мне приходилось постоянно напоминать себе, что они еще совсем юные. Они выглядели значительно старше. Никто бы не догадался, что они только вступили в переходный возраст. Добравшись до недавних отчетов, я заметила, что их тон изменился. Офицеров уже не волновали беззащитные дети. Теперь они предупреждали коллег о жестоких и непредсказуемых преступницах.

Сидя у зала суда и ожидая, когда придет моя очередь давать против них показания, я вспоминаю последние несколько отчетов. В каждом из них сказано, что девочки появляются в компании взрослых парней, некоторым из которых уже двадцать пять. У них в карманах обнаруживали презервативы, и они предлагали заняться сексом полицейским, которые их задерживали. За несколько недель до моей погони за ними по Черч-Маркет обеспокоенная женщина вызывала из-за них полицию. Был час ночи, и она сказала, что видела в переулке группу молодых мужчин с двумя юными девушками, которые издавали «сексуальные звуки». Полиция приехала и взяла личные данные всех, кто был в компании. Среди них оказались сестры. Они отрицали действия сексуального характера, и никаких обвинений выдвинуто не было. Полицейские отметили, что в переулке сильно пахло марихуаной. Полиция в очередной раз оповестила социальную службу и не предприняла никаких дальнейших действий. Качая головой от ужаса, я прочитала отчеты одной из своих коллег.

– Это Фьюри и Фейт? – раздался голос у меня за спиной. Я обернулась и увидела специалиста по работе с несовершеннолетними преступниками, с которой я не была знакома. – Что за пара отбросов!

Я пришла в ярость и вскочила со стула, не успев подумать, стоит ли устраивать сцену.

– Они еще дети, – сказала я, глядя на нее в упор. Она ухмыльнулась и закатила глаза.

– Они прекрасно знают, что делают. Да они натуральные отбросы.

– Какого хрена? – когда я громко произношу ругательство, все мои коллеги замолкают. – Вы же работаете с несовершеннолетними! Вы должны помогать таким детям!

Я очень старалась не быть агрессивной, хотя мне очень хотелось ударить по лицу эту глупую стерву.

– Они потерянный случай! – она, похоже, была шокирована тем, что я выразила несогласие с ней. – Поверьте, я работаю с ними уже много лет и знаю, что им уже ничем не помочь.

– Но это дети! – кричу я.

– Да, и они каждую ночь трахаются со всем, что движется, – она осмотрелась в поисках человека, который поддержит ее. Все присутствующие молчали.

– Думаю, вы имели в виду, что каждую ночь их насилуют? – я делаю паузу, чтобы посмотреть, какой эффект произведут мои слова. – Потому что секс с тринадцатилетней – это изнасилование.

Я знала, что она мне не ответит. Она подняла руки в знак того, что сдается.

– Я не хочу выслушивать всю эту чушь, – фыркнула она и выбежала из кабинета.

Я рухнула на стул и закрыла лицо руками. Сержант предложил мне выйти подышать свежим воздухом.

– Такие вещи не должны брать тебя за душу, – сказал он. Я знаю, что он просто хотел меня подбодрить. Однако, хватая куртку и телефон перед тем, как выйти из здания суда, я чувствовала, как все внутри меня бурлит. Кого они должны брать за душу, если не нас?

* * *

Я даю показания в суде. Стоя за кафедрой для дачи свидетельских показаний, я заставляю себя говорить с судьей. Я заставляю себя рассказать все. Мне хочется спросить: «В чем смысл?» Я хочу спросить судью, как наказание девочек поможет разорвать замкнутый круг. Мне хочется рассказать всем их историю и попросить отпустить девочек, но мне страшно. Имею ли я право говорить об этом? Не будет ли у меня проблем? Теперь, когда девочки сидят наискосок от меня, прижавшись к большим деревянным панелям зала суда, они выглядят совсем маленькими. Сейчас они выглядят на свой возраст. Вопреки моим ожиданиям, они вовсе не ухмыляются. Они просто смотрят. Смотрят, как я отвечаю на вопросы адвокатов. Смотрят, как я описываю их агрессивное поведение. Смотрят, как я выполняю свою работу и выхожу из зала суда, стараясь не глядеть на них, и на глаза у меня наворачиваются слезы.

21. Снова Лили

Сейчас начало утренней смены, и мы сидим в кафе. Я зеваю, прикрывая рот рукой, и растираю щеки, пытаясь взбодриться. Арни только что исполнилось два года, и он все еще будит меня по ночам. Фредди в июле исполнится пять лет, всего через два месяца. Сегодня я вышла из дома еще до того, как они проснулись. Я думаю о том, насколько рано мне удастся лечь спать вечером, как вдруг разговор заходит о следующем продвинутом курсе для полицейских-водителей, позволяющем получить самый высокий уровень. Он дает право водить самый мощный автомобиль в автопарке.

– Я следующий в очереди. Мне нужно на него попасть, – говорит Дэйв. Он уже очень давно водит обычные автомобили для выезда на экстренные вызовы. Я тоже.

– Возможно, ты прав, но я все равно подам заявку, друг. Без обид! – говорит Джеймс, хлопая Дэйва по спине. Он гогочет, старясь снять напряжение, которое ощущается между всеми нами. Водительские курсы организуются редко, и, чтобы попасть на них, приходится биться не на жизнь, а на смерть.

– Хорошо, Джеймс, удачи, – говорит Дэйв с улыбкой, но глаза его не улыбаются. – Но, чтобы попасть на курс, в заявке нужно указать хоть какие-то достижения.

Все, кто сидит за столиком, смеются. Мы знаем, как Дэйв хочет попасть на курс. Ему уже дважды не давали этого сделать, и он уверен, что на этот раз повезет именно ему. Хотя принято считать, что на обучение попадает полицейский с лучшей заявкой, на самом деле место достается тому, кого начальство считает