Руслана. Пересохшие реки, в которых раньше жили русалки - Евгения Клёнова

Алоис отключиться не мог. Руки затекли в неудобной позе, шёлк врезался в кожу, так ещё и Руслана, уснув, начала ворочаться и периодически закидывала на него ноги. Не сказать, что ему это совсем не нравилось. Она, по-прежнему, единственная могла в нём пробудить мужское начало. Это было странно, и ни одна из десятков лекарских книг, что он прочëл за эту весну, не давала ответа.

Первые петухи начали голосить ещё до рассвета. Руслана успокоилась, найдя удобное положение на его груди. Несколько раз Ал почти провалился в дрëму, но по большей части просто неподвижно лежал с закрытыми глазами.

Когда она проснулась, за дверью кто-то уже хлопотал над завтраком.

— Ну наконец-то, — вместо "доброго утра" сказал Ал, — убери голову, ты тяжёлая.

Она встала и протёрла глаза. За ночь ничего страшного не случилось.

— Развяжи меня, — приказал он.

Руслана попыталась это сделать, но лент было слишком много, они сплелись между собой и уже было не понятно, где заканчивалась одна и начиналась вторая.

— Возьми на кухне нож и перережь, — ему уже надоело без дела валяться.

Девушка вышла и долго не возвращалась, а когда вернулась, то была уже в новой одежде, умытая и довольная от осознания собственной безнаказанности. Она подошла к зеркалу и принялась укладывать волосы.

— Где нож? — недовольно спросил Ал.

— Я не взяла его. Побоялась в этот раз не сдержаться, — улыбнулась она.

— Быстро меня освободи, — он начинал терять терпение, а её явно забавляла его беспомощность.

— Таким ты мне больше нравишься.

На столике помимо украшений была и шкатулка с косметикой. Руслана взяла восковую помаду с красным пигментом, нанесла на губы немного и обратилась к связанному парню:

— У тебя есть деньги? Я вчера всё отдала тюремщикам.

— Во внутреннем кармане, — он махнул головой в сторону лежащего на полу кафтана, — ты куда собралась?

Она достала из кошелька золотую монетку и ответила:

— На ярмарку. Мне нужны новые ленточки.

— Руслана!

— Что? Не жадничай, я взяла только одну.

Она уже собралась уходить, но вернулась к столику, окунула палец в красный воск и, подойдя к Алоису, попыталась дотронуться до его губ. Он резко повернул голову. Помада скользнула на щёку.

— Смешно тебе? — рявкнул он.

Руслана в самом деле хихикнула. Она попыталась исправить штрих, но, из-за того, что он вертелся, получилось только размазать пигмент.

— Руслана, перестань!

— Ладно-ладно, ухожу, — засмеялась она.

— Нет, стой! Руслана!

Он не хотел кричать громко, чтобы не привлечь внимания слуг.

Девушка вышла, напоследок подмигнув Алоису. Домашним она приказала ни при каких обстоятельствах не заходить в спальню и не беспокоить гостя, а сама, как и обещала, отправилась к центральной площади на открытие новой ярмарки.

Её заложник безуспешно пытался выбраться на свободу, и гордость по-прежнему мешала ему позвать кого-нибудь на помощь. С каждой новой неудачной попыткой в нём разгоралась жажда возмездия. В конце концов, кем она себя возомнила? Никто не смеет с ним так обращаться.

Наконец, в доме послышался смешанный стук шагов. Зашли несколько человек. Выделялись глухие удары тростью о дощатый пол.

От слуги Елисей узнал, что Руслана уже ушла и, без стука, открыл дверь в спальню. Он даже не попытался сдержать издевательский смех от вида связанного на кровати царевича, в застёгнутых штанах, зато испачканного губной помадой.

— Одно слово, и отправишься на рудники! — кинул Алоис.

Елисей подошёл и, одним разом, рассëк все ленты. Парень принялся растирать измученные кисти, онемевшие пальцы пока отказывались слушаться.

— Только что гонец передал послание. Твоя боланская княжна подъезжает к городу, — доложил он, — встречать будешь?

— Почему сегодня? — Ал схватился за уставшую голову. — Ещё дня два в пути должна быть.

Елисей усмехнулся:

— Женщины. Они сердцем чувствуют, когда лучше поспешить.

Царевич встал, подняв с пола кафтан.

— Скоро будет?

— В лучшем случае через час.

Алоис направился к выходу, ему ещё нужно было переодеться и привести себя в порядок.

— Погоди, ты так пойдешь по городу? — остановил его Елисей.

Ал непонимающе оглянулся. Елисей указал на размазанную помаду. Ещё двое солдат, пришедших с ним, стыдливо прятали усмешку.

— Молчи, — прошипел Ал советнику и пошёл умываться.

Весть о внезапной женитьбе её жениха дошла до Мерины вместе с новостью о скоропостижной кончине его внезапной супруги. Причём узнала она всё это через третьи лица. Алоис вёл переписку с Избором, но в письмах касался только военного дела.

Сказать, что она была неприятно удивлена — ничего не сказать. Княжна до последнего не могла поверить в то, что Богород способен на такую подлость. Хуже. Предательство. Их помолвка не была официальной и держалась в тайне от общества, но она была. И Мерина верно ждала своего царевича. А он… Не прошло и полугода с их расставания, а он уже нашёл другую.

Слава богам, не на долго. Если бы ей сообщили о смерти разлучницы хотя бы на сутки позже, Мерина, верно, сама бы умерла от обиды. А так, был шанс всё исправить.

Мерине даже пришлось успокаивать отца и убеждать, что у них с Богородом ещё есть шанс. Избор хотел разорвать все связи с наглым мальчишкой, но прежде отправил тому гневное письмо с требованием объяснений. Под влиянием дочери он немного смягчился и решил дождаться ответа из царства.

Танцуя на собственной гордости, Мерина тоже написала письмо. Она переписывала его несколько раз, делая каждую новую версию мягче и приветливей, пока не пришла к короткой записке ни о чëм. Любезное пожелание успехов и воркование о повседневных делах.

В середине весны ей пришёл ответ с приглашением посетить риинскую столицу осенью. Богород писал, что, без сомнения, скоро займет трон. У него всё получилось. Он не писал прямо, что их помолвка в силе, но это было и не нужно. Послание Мерине было длинным и красивым, пропитанным заботой и искренним интересом. Оно кардинально отличалось от стиля переписки с её отцом. Одного письма хватило, чтобы княжна успокоилась и какое-то время снова была счастлива, но примерно через месяц новые слухи вернули её из мира розовых фантазий. Богород назначил смотр невест сразу после венчания на царство.

То есть он собирался выбрать царицу в начале лета. До её приезда.

С этим уже нельзя было смириться.

Мерина послала сообщение царевичу о своём скором визите и, собрав приданное и пышную свиту, отправилась брать судьбу в свои руки. Из-за внезапного приступа подагры Избор не смог присоединиться, но обещал в скором времени догнать дочь.

До Тильграда они ехали почти без остановок. Богатый конвой её растянулся на пол версты. От границы их сопровождали люди царевича, спешно выделенные по