Проклятие Ирода Великого - Владимир Меженков

Когда же мы двинемся на них, то сумеем умерить их пыл, причем наше мужество возрастет по мере того, как они в битве будут падать духом. Ведь мы вовсе не понесли уже столь крупного урона, да и постигшее нас бедствие вовсе не является, как готовы думать некоторые, знаком гнева Предвечного на нас. Вся эта неудача – дело простого случая. Если же все это случилось по желанию Господа Бога, то ясно, что теперь прекратилось по Его желанию, ибо Он удовлетворяется происшедшим. Если бы Он и дальше думал наказывать нас, то не изменил бы теперь Своего решения. А что сам Господь желает этой войны и считает ее справедливой, это видно из следующего: в то самое время, когда многие в стране погибли от землетрясения, все солдаты остались невредимыми и все вы спаслись. Тем самым Предвечный показал вам, что если бы вы двинулись в поход всем народом, с детьми и женами, никто из вас не потерпел бы никакого урона. Имея все это в виду, особенно же памятуя, что в Господе Боге вы имеете всегдашнего заступника, вы теперь смело и спокойно можете выступить против тех, кто нечестив к друзьям, кто вероломен в битвах, кто насильствен по отношению к послам и кто всегда был побеждаем нашей доблестью».

Это была последняя запись, собственноручно сделанная Иродом в своем дневнике [220].

Глава пятая

НАЧАЛО ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

Речь Ирода возымела на солдат должное действие. Паника прекратилась. Войско, состоящее на этот раз из одних евреев, выступило в поход, и уже на третий день, форсировав Иордан, вступило на территорию Аравии. Не встречая на своем пути особого сопротивления, войско стремительно продвигалось на восток, к Филадельфии [221]. Великан Костобар, отличившийся при штурме Иерусалима и назначенный Иродом командиром первого легиона, оторвался далеко вперед от основных сил евреев и первым встретил арабов, которыми командовал любимец Малха Элфем. Элфем закрепился в крепости, сооруженной как форпост в двадцати верстах от Филадельфии. Костобар с ходу атаковал крепость и выбил Элфема из нее. Оказавшись в открытом поле, арабы построились в боевой порядок и приготовились отразить натиск Костобара. Завязалось сражение. Обе стороны понесли значительные потери, но в конце концов перевес оказался на стороне Костобара.

В это время подоспели основные силы евреев, которыми командовал Ирод. Войско Элфема отступило и скрылось за стенами Филадельфии. Ирод приказал возвести вокруг города валы и начал методично обстреливать арабов камнями и горящим асфальтом. Город охватил пожар. На помощь Элфему уже спешил с основными силами Малх. При виде царя Элфем, чтобы не погибнуть в огне, покинул город, рассчитывая взять войско Ирода в клещи. Перевес в силах с прибытием Малха оказался на стороне арабов. Перевес, но не военная удача. Смешавшись с евреями, арабы перестали ориентироваться, где свои, а где чужие. Началась ожесточенная рубка, в которой евреи одолели арабов. Не выдержав рукопашной, арабы кинулись в догорающий город. Евреи продолжали находиться среди них, вынуждая численно превосходящих их арабов топтать и убивать друг друга. Лишь у самых городских ворот Ирод приказал своему войску прекратить преследование противника. Потери евреев в том сражении составили не свыше пятисот человек, потери арабов – более пяти тысяч. Теперь дело осталось за малым: набраться терпения и дождаться, когда арабы, оказавшись в выгоревшем городе, запросят пощады.

Расчет Ирода оправдался: уже через неделю Малх, лишенный продовольствия и воды, направил к нему парламентеров с поручением принять все условия мира, какие сочтет нужным выставить Ирод, а также готовности заплатить любые деньги за воду, которую они намерены у него купить. Ирод отказался принять послов и отослал их назад, передав через Костобара, что условия, на которых возможно заключение мира между Иудеей и Аравией, должны представить сами арабы, а что касается воды, то он никогда ею не торговал и впредь торговать не намерен, так что они обратились не по адресу.

Уже на следующий день из города вышли сто безоружных арабов и добровольно сдались в плен. Ирод разгадал уловку Малха: тому хотелось узнать, как царь Иудеи обойдется с пленными, казнит ли их, как казнил Малх послов Ирода, или свяжет их и обратит в рабов. Ирод не сделал ни того, ни другого: он приказал накормить и напоить пленных и отпустил их по своим домам. Этот поступок Ирода, показавший арабам всю ничтожность своего царя, привел Малха в бешенство. Он насильно вытолкал свое войско из города с приказом или покончить с Иродом и его войском, или пасть в бою. Арабы с отчаянием приговоренных к смерти ринулись на евреев. Евреи встретили их во всеоружии, умертвив еще до семи тысяч человек, а остальных оттеснили в город, приказав им запереть за собой ворота.

Осажденные окончательно пали духом. К Ироду вышел сам Малх со своей свитой и признал свое полное поражение.

Ирод сурово принял своего родственника и, не позволив ему сесть, спросил:

– Тебе передали твои послы, что ты должен сам предложить мне условия, на которых возможно заключение мира между нами?

– Передали, – не смея поднять глаза на Ирода, ответил Малх.

– Назови их.

– Ты получишь пятьсот талантов… – начал было Малх, но Ирод не дал ему договорить:

– Я пришел сюда не затем, чтобы торговаться с тобой. Назови условия, на которых ты намеревался покорить мою страну. Тебе наверняка эти условия известны лучше, чем мне, поскольку переговоры с Клеопатрой вел ты, а не я.

Малх, прежде чем ответить, тяжело вздохнул, снял с головы венец и, опустившись на колени, протянул его Ироду:

– Отныне правителем Аравии становишься ты, царь Иудеи.

Следом за Иродом опустилась на колени вся его свита, провозгласив:

– Приветствуем тебя, царь Иудеи и Аравии!

Ирод удовлетворился такими условиями мира, предложенного ему самими арабами, и приказал своему войску возвратиться на родину. Поверженные арабы одарили евреев щедрыми подарками и деньгами, а Ироду подарили табун чистокровных арабских скакунов белой масти [222], покрытых белой же попоной из тончайшей шерсти.

Возвращение Ирода из победоносного аравийского похода в Иерусалим нельзя было назвать триумфальным, несмотря на то, что назначенный им первосвященником Ананил устроил торжественное богослужение в храме с обильным жертвоприношением и угощением народа. Евреи опасались, что Малх лишь на словах признал Ирода правителем Аравии и при первом же удобном случае снова нападет на Иудею; арабы, в свою очередь, еще больше возненавидели евреев за причиненное им унижение и гибель своего войска и стали распространять о них слухи один другого нелепей. Чем нелепее эти слухи ни становились, тем более они походили на правду. Последующие события показали, что взаимное недоверие и вражда двух родственных народов не были лишены оснований и стали даже обосновываться исторически [223].

Первое, что сделал Ирод, вернувшись домой, это сформировал правительство, назначив на все высшие должности в государстве людей, доказавших ему свою личную преданность. По сути дела, это был первый опыт создания высшего коллективного органа управления страной, который позже был заимствован другими восточными монархами, создавшими при своих дворах диваны [224].

То обстоятельство, что Ирод не включил в состав первого во всей истории Израиля и Иудеи правительства никого из своих родственников, а первым министром и хранителем печати назначил вообще не еврея, а грека Птолемея, вызвало недовольство со стороны членов его семьи, особенно тещи Александры. Эта женщина, кичившаяся своей принадлежностью к роду Хасмонеев, никак не могла смириться с мыслью, что на должность первосвященника Ирод назначил не ее сына Аристовула, а никому неведомого простолюдина Ананила. Подстрекаемая саддукеями, всегда имевшими на нее сильное влияние, она жаловалась своему отцу Гиркану и дочери Мариамне на то, что Ирод оскорбляет ее достоинство, а в ее лице всех иудеев, которые никогда не смирятся с тем, что ими правят чужеземцы и простолюдины.

Гиркан, никогда не отличавшийся честолюбием, отвечал дочери:

– Разве тебе недостаточно того, что Ирод объявил меня, иудея, соправителем, а своего единокровного брата Ферору не приглашает даже на семейные советы?

Александра впадала в негодование.

– Ферора ничтожество и тряпка, который не смеет высунуть носа из-под каблука своей рабыни! – кричала она. – А тебя Ирод сделал соправителем только для отвода глаз, чтобы подчинить своему влиянию ненавидящих его иудеев!

Гиркан искренне удивлялся:

– Меня всегда занимал вопрос, за какие прегрешения иудеи ненавидят Ирода?