Заступник. Твари третьего круга - Арина Свобода

   – Таля…

   Тайла демонстративно запустила прибор. Излучатель запищал.

   – Что ты с ней церемонишься? – Грай рванулся вперед.

   – Стоять! – она вытащила из кармана плоский коробок не больше спичечного. – Еще один шаг, и вас тут же схватят.

   Тревожная кнопка! Грай отреагировал мгновенно, выбив пульт ударом ноги, и швырнул Талю на пол. Девушка ударилась головой о стену, жалобно застонала. Кессель стоял, хлопая глазами.

   – Проклятье! – выругался Грай. – Пр-р-роклятье! Эр, вырубай прибор и валим!

   – Процесс запущен, если его сейчас остановить, он может застрять в Темном…

   – Хрен с ним. Он уже и так там. И наверняка не за красивые глаза, – Грай потянулся, чтобы выключить прибор.

   Тайла взвизгнула и бросилась на него…

   Ивка подошла к двери, прислушалась. В кабинете тихо – ни привычного ворчания Эли, ни гневных упреков, ни оправданий Грая. Небось, плачется парень старику в жилетку, а тот его утешает, как нашкодившего ребенка. От мыслей об Элине сладко заныло в груди. Теперь она могла вить из старика веревки, если бы захотела. Она проделала долгий и трудный путь, чтобы забраться не только в его постель, но и в душу. Но не жалеет об этом. Ее не смущала ни разница в возрасте, ни косые взгляды. А уж тем более угрюмый выскочка Грай. Особенно теперь, когда ей удалось вытеснить его из сердца Элина. Навсегда.

   Ивка толкнула дверь. Заперто. Странно, Элин никогда не закрывался в кабинете. Она постучала:

   – Милый, ты не забыл о встрече? Мэр Романо прибудет с минуты на минуту.

   Молчание.

   Может, Эли пошел проводить Грая? Из-за двери послышались странные звуки – словно кто-то скреб железом по дереву. Ивке стало нехорошо.

   – Эли? Ты там? – она нервно затеребила ручку, ударилась всем телом в запертую дверь. – Эли! Кто-нибудь, помогите!

   Элин любил тишину и уединение. В корпусе, где располагался его кабинет, вышколенные «живые» не болтались в коридорах почем зря.

   Ивка, тяжело переваливаясь, бросилась в конец коридора. Кулаком – не чувствуя боли – разбила стеклянное окошко пожарной сигнализации…

   В хрупкой на вид Тайле было столько силы и неистовства, что Грай никак не мог сбросить ее. Она полосовала ему лицо острыми ноготками, норовя добраться до глаз. Кессель обхватил девушку за талию, оттащил от Грая. Крепко прижимая к себе, крикнул:

   – Таля, остановись! У тебя ничего не вышло, ты ошиблась в расчетах. Смотри, он уходит!

   Она забилась сильнее.

   Истошно завыла пожарная сигнализация.

   – Надо убираться! – прохрипел Грай, стараясь перекричать сигнализацию, и отключил излучатель.

   Таля вырвалась из объятий Кесселя, бросилась к койке, ощупывая руками сереющее лицо Тарина.

   – Тарик, вернись… Не надо, не уходи. Таринька, потерпи немного, я сейчас что-нибудь придумаю…

   Она разревелась – горько, по-бабьи.

   Грай сунул Эррану прибор – небольшой белый ящик с несколькими ручками настройки – и потащил на улицу…

   Прибежавший на вопли сигнализации Арни легко выбил дверь. Ивка оттолкнула его, ворвалась в комнату. Элин тяжело дышал и хрипел. Тонкие пальцы в пигментных пятнах скребли по столу, как ножки раздавленного таракана.

   – Эли! Что с тобой?

   Тело Элина вдруг выгнулось дугой. Сквозь стиснутые зубы вылетел низкий стон, ноги и руки мелко затряслись.

   Ивка взвизгнула:

   – Врача! Скорее, Арни! – она чуть ли не силой выпихнула слабоумного охранника в коридор. Бросилась к ящику стола, в котором всегда лежали сердечные капли.

   В комнате резко запахло мочой. Ивка увидел, как на брюках Элина расползается темное пятно.

   – И… ва… Г… ра… По… мо… – слова перешли в бульканье, потом Элин страшно захрипел, в последний раз вздрогнул всем телом и затих, обвис в кресле.

   Ивка, не веря своим глазам, приблизилась к старику. Никаких сомнений. Он был мертв.

   Поднялась суматоха. «Живые» высыпали из жилого корпуса в заснеженный двор. Они испуганно жались друг к другу, перешептывались, плакали. Несколько человек, взявшись за руки, молились Вечному Отцу. Кто-то вызывал пожарных, кто-то «скорую». Никто не обращал внимания на двух беглецов. Грай с Эрраном вышли через задний ход, едва сдерживаясь, чтобы не ускорять шаг. Грай накинул на ученого свою куртку, прикрыл полой излучатель. Он не чувствовал мороза, только расцарапанные щеки горели. Кто-то схватил его за рукав:

   – Здорово, брат Грай. Слыхал, чего было?

   Туповатое лицо скалилось гнилыми пеньками редких зубов.

   – Что ты ржешь, Арни? – грубо спросил Грай.

   – Смешно, – прогудел здоровяк, переминаясь с ноги на ногу. – Старый-то того…

   – Чего того?

 Глава 4

   Все повторялось, как в дурном сне. Он опять гнал машину, стискивая зубы и едва видя дорогу. Только на этот раз на заднем сиденье слабо ворочался Эрран, старательно придерживая прибор. На каждом повороте ученый растопыривался, как морская звезда, и шипел от боли, не забывая, впрочем, беречь от ударов драгоценный груз.

   Сначала он пытался задавать вопросы, но Грай только бешено ругался и сильнее давил на газ. Тогда Эрран замолчал.

   Автомобиль на полной скорости подлетел к высоким глухим воротам и разразился истошными сигналами – Грай лупил по клаксону, как по боксерской груше, кулаком. Едва тяжелые створки разошлись на ширину, достаточную для проезда, он рванул с места – охранник, отпрыгивая в сугроб, беззвучно разевал рот и таращил глаза.

   Фолк неторопливо спускался с крыльца, на ходу широко раскидывая руки:

   – Доктор Кессель… Рад видеть вас в добром здравии…

   Грай налетел на него молча и страшно, как бойцовый пес. Они покатились по расчищенной от снега дорожке, издавая глухие пыхтящие звуки. Опомнившиеся телохранители в шесть рук едва смогли оторвать от босса свихнувшегося самоубийцу.

   – Зачем?! Что ты наделал?! Я же обещал тебе! – орал Грай, извиваясь в их тисках. – Зачем было убивать его, сволочь?!

   Фолк поднялся и, брезгливо отряхивая дорогой костюм, с сожалением разглядывал разошедшийся шов. На Грая он не смотрел. Эрран, с прибором под мышкой, неловко перекосившись на один бок, топтался в отдалении.

   Арсон наконец оторвался от изучения пиджака и, нахмурившись, перевел взгляд на бьющегося в объятиях охранников Грая.

   – Скажи спасибо, что я привык держать свое слово, – он обратился к охранникам: – Выбросите его отсюда!

   – А Ник? – неуверенно спросил Лысый, тот самый, который бил Грая и смеялся при этом.