Сквозь тьму и свет - Райан Кейхилл

пяти сотен человек. Складывается впечатление, что по ночам у них ходят патрули. Я заметил шесть групп…

– Вейрил, остановись. Зачем ты обходил деревню ночью, по снегу? – перебил его Кейлен.

– Мы должны понимать, где находимся и с чем можем столкнуться. А днем я не могу этим заниматься, – ответил эльф, пожимая плечами.

– Но я спросил о другом – зачем ты вообще это проделал. Подожди: что ты имел в виду, когда сказал, что не смог бы обойти лагерь днем?

Вейрил нахмурился.

– Мой народ обычно плохо принимают в ваших землях. В Белдуаре все было иначе. Там привыкли к нам, но здесь…

Кейлен почувствовал себя идиотом. Он так много времени провел с Вейрилом, Тэрином и другими эльфами, что подобные мысли ему даже в голову не приходили. Но он помнил, что Тэрин говорил то же самое возле Кэмилина.

– Вейрил, извини, я не подумал.

Эльф покачал головой и прижал кулак к груди.

– Ты не должен извиняться, дралейд. Просто мир так устроен.

Теперь пришел черед хмуриться Кейлену.

– Я все еще сожалею. Мне бы следовало самому подумать. И, пожалуйста, называй меня Кейлен. Я не совсем понимаю, какие чувства у меня вызывает слово дралейд.

– Как пожелаешь, – пожав плечами, ответил Вейрил.

Кейлен вздохнул. Временами он забывал, что эльфы дали обет его охранять. Это неизменно его смущало. Эллисар умер, выполняя клятву. Образы обезглавленного тела эльфа, падающего на пол, все еще преследовали Кейлена в снах. Он не хотел, чтобы кто-то следовал за ним по обязанности, чтобы кто-то умирал ради него. Смертей было и без того много.

– Я намерен потренироваться с мечом, – сказал Кейлен, меняя тему разговора. – Мне нужно очистить сознание от посторонних мыслей. Ты не хочешь ко мне присоединиться?

Вейрил покачал головой.

– И снова, Кейлен, – казалось, имя юноши застревало в горле эльфа, словно ему приходилось себя преодолевать, чтобы его произнести, – я повторю то же самое: пока мы здесь, мне лучше не попадаться никому на глаза.

Кейлен ничего не мог с собой поделать, в его груди нарастала ярость. Вейрил множество раз рисковал ради него жизнью. Кейлен не мог допустить, чтобы эльф сидел один в холодном амбаре. Он не позволит невежеству глупцов одержать победу.

– Вейрил, скрести со мной меч.

– Я…

Кейлен не спускал с Вейрила глаз.

– Перед сражением Гейлерон научил меня новой позиции. Ее использовали эльфы, а позднее Орден. Фелленсир. Я бы хотел продолжить обучение. Пожалуйста.

В глазах эльфа появилось понимание, и он осторожно кивнул.

– Фелленсир, одинокая гора. Это хорошая позиция для боевой техники свидарьи. Я сделаю то, о чем ты просишь.

– Ду харин мэйа врэйю – Моя благодарность.

Это была одна из первых фраз Старого языка, которым научил его Тэрин.

Вейрил мягко улыбнулся и коротко рассмеялся.

– Дин врэй этайа син’вала. У тебя неплохо получается. Даже для моего народа Старое наречие уже не так важно, как прежде. Общий гораздо практичнее. Если хочешь, я буду учить тебя дальше.

Юноша подумал, что узнал последнюю фразу, но не был уверен. Дин врэй этайа син’вала. Звучало похоже на «добро пожаловать», но Вейрил произнес слова так, что его акцент немного отличался от манеры речи Тэрина.

– Я бы очень хотел. Но сначала… – и Кейлен кивнул в сторону открытого участка перед амбаром.

Вейрил кивнул и подобрал меч и лук.

Поглядев на толстый слой снега, глубиной не меньше фута, Кейлен потянулся к Искре и огляделся, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Было еще рано, большинство людей продолжали спать, но он понимал, что Искру лучше использовать как можно реже.

Он вобрал в себя нити Огня, жар прошел сквозь него от головы до пят, проникая в самые потаенные уголки разума. В то же мгновение холод, атаковавший его, исчез, словно никогда не существовал. Юноша сосредоточился.

Из всех других стихий Огонь был самым привлекательным. Кейлен знал: если он не будет соблюдать осторожность с нитями Огня, то может легко себя потерять.

Сделав глубокий вдох, он направил тонкие нити Огня на снег перед собой. И одновременно потянул нити Воды. Он сплел из вместе, используя Огонь для того, чтобы расплавлять снег, а Воду – чтобы направлять ее в сторону. Очень скоро перед Кейленом появился прямоугольник травы, вдоль границ которого виднелась вода, оставшаяся от растопленного снега. Как только он отпустил нити Огня, телом завладела дрожь, ведь нити больше не защищали его от холода.

Он оглядел новое пространство для тренировок, которое только что создал, не убирая гордой улыбки с лица. И, главное, он не чувствовал существенных затрат энергии. Тэрин был прав, Искра напоминала мышцы: чем чаще он ее использовал, тем сильнее она становилась.

– Очень хорошая работа, – сказал Вейрил, ступив на появившуюся траву. – Единственное ограничение для Искры – твой собственный разум. В следующий раз постарайся использовать только нити Огня. Надави чуть посильнее и преврати снег в пар. Он поднимется вверх, и его унесет прочь. Огонь берет у тебя меньше силы, чем другие стихии, – я это чувствую. А сплетение двух стихий отнимает заметно больше сил. Ты всегда должен помнить о сражении, ведь Искра может стать решающим фактором и спасти от гибели.

Кейлен кивнул, ступив на траву и вытащив меч из ножен, но не сумел скрыть неудовольствия.

– Я попытаюсь сделать, как ты говоришь.

Вейрил снял зеленый плащ и обнажил клинок, после чего положил плащ и ножны на кромку травы.

– Фелленсир – это защитная позиция, – сказал он, вставая напротив Кейлена. – Она включает в себя пятнадцать основных форм, вокруг которых может формироваться множество мелких. Первую основную позицию ты хорошо знаешь… – Вейрил поставил ноги на ширине плеч, заняв положение «Согнувшийся Медведь». – Это движение требует большой дисциплины, овладеть им довольно сложно. – Вейрил оглядел Кейлена, который не сводил с него глаз. – Давай, начнем.

Чуть больше часа Вейрил и Кейлен принимали каждую из пятнадцати форм фелленсира. Некоторые из них Кейлен узнал благодаря занятиям с Гейлероном, Эйсоном и отцом, хотя их названия менялись в зависимости от наставника.

Даже в холодном утреннем воздухе лоб Кейлена покрылся испариной, пот пропитал рубашку на груди и спине. Но его это вполне устраивало. Ничто так не приводило в порядок мысли, как уроки фехтования. Если он закрывал глаза, то мог представить, что находится в Прогалине: солнце поднимается над Волкобразовой грядой, его пальцы сжимают рукоять деревянного тренировочного меча, а рядом, возле стены дома, сидит Фейнир и смотрит на него. Его сердцем овладела меланхолия. Те дни прошли и больше никогда не вернутся. Он покинул Прогалину. Солнце продолжало подниматься на востоке, но только вставало уже не над той горой.

– Ты в