И ад следовал за ним: Приключения - Михаил Любимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сбылось.
И дальше, еще смешнее:
Спи, наш Алик, сладко спится,Чтоб во сне ты увидал,Будто у тебя петлицы,На петлицах восемь шпал.
Сбылось…
Примечания
1
Тут соврал, каюсь, по совету дружка-стоматолога лет десять не чищу зубы, а протираю ватой и массирую пальцами, потому и хожу без вставной челюсти.
2
Левое колено: до упора, налево и первый поворот направо (жаргон Монастыря).
3
Невнятная и бесшумная стопа Времени (Шекспир).
4
Шекспир прочно вошел в меня, не зря мы с папой-австралийцем целыми днями корпели над глоссариями.
5
Нечто вроде пешеходной дорожки, обычно знакомой лишь местным жителям (жаргон Монастыря).
6
Cavalry twill – кавалерийская саржа, ткань типа диагонали.
7
И работать в Конотопе на должности делопроизводителя.
8
“Гленливет” – от одного звука млеет душа! Марка шотландского виски наивысочайшего качества, сделанного из malt, то есть солода из зерна, погруженного в воду, давшего ростки и затем высушенного. Этот чертов солод дает ферменты, превращающие напиток в особый и неповторимый сорт.
9
Вопрос, почему люди спят друг с другом, вечно мучит недремлющий Монастырь.
10
И не утешали даже собутыльники Шакеспеаре Бомонт и Флетчер: “Best while you have it use your breath: There is no drinking after death!” (“Лучше делай это, пока дышишь, – ведь после смерти не выпьешь!”)
11
Мне бы такого домашнего доктора!
12
Видимо, она приоделась по случаю вербовочной беседы.
13
И снова в голове кумир фальшивого папы: “Вам кажется, я плачу? Я не плачу. Я вправе плакать, но на сто частей порвется сердце, прежде чем посмею я плакать. Шут мой, я схожу с ума!” (“Король Лир”)
14
По расцветке он напоминал платок моего дядьки из семинарии, он обычно степенно доставал его из галифе, аккуратно раскладывал, прилагал к носу и трубил, как в охотничий рог.
15
Казалось бы, пустяки, но любая чужая инициатива попахивает провокацией, и потому Центр предпочитал, чтобы ее проявляли свои работники.
16
Уолтер Рэли написал сыну то, что я хотел бы, но не в силах написать:
“Три вещи есть, не ведающие горя, Пока судьба их вместе не свела.Но некий день их застигает в сборе, И в этот день им не уйти от зла.Те вещи: роща, поросль, подросток. Из леса в бревнах виселиц мосты.Из конопли веревки для захлесток. Повеса ж и подросток– это ты”.
17
Между прочим, я не очень-то и врал.
18
Обожаю это слово, есть в нем нечто королевское. “Жена” звучит вульгарно.
19
На миг показалось, что я влез в свой фамильный склеп на деревенском кладбище около Мельбурна.
20
Открою секрет: грелка, попросту говоря, – обыкновенная бутылка с горячей водой.
21
Этот вопрос мучил и Сергея, когда он учился в начальной школе. Легенда о северных приисках часто испускала дух: уши детей – как радары, а я во время побывок в беседах с Риммой вываливал так много, что к десятому классу сын уже знал почти все.
22
Старый бурундук оказался не таким простаком, как я предполагал.
23
Тут же и родилась прекрасная домашняя кличка: Гудвин, живший в штате Канзас, волшебник Изумрудного города Великий Гудвин.
24
Цитата из статьи прославленного мекленбургского писателя, поразившая школьника Алекса и потому занесенная им в дневник: “И, пожалуй, самым ярким выражением исторической бездарности американского империализма как раз и является фигура того, кого Уолл-стрит провозгласил своим апостолом, – фигура Гарри Трумэна, маленького человека в коротких штанах”.
25
Осмелюсь написать “гаджетов” для идиотов, корежащих родной язык.
26
Вот бы мне такую фамилию! Так и слышится удар топора, и отпадает головка, и молодцу конец! Тр-тр!
27
Пес верного и надежного агента, названный так из любви к восточным землям Мекленбурга, на которые, к его счастью, он никогда не попадал.
28
Эту кличку она получила уже позже, когда ее ястребиные очи потухли, а тело обрело пышные формы.
29
Так ищут только “косорыловку” в дереве Похмелки.
30
Еще одна деталь очень мужской анатомии Алекса. А в голове играло: “Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо! – и бутылка рома!”
31
Мое состояние точно передает анекдот: Похмельный фермер пришел подоить утром корову, но никак не мог оттянуть соски дрожащими руками. Вдруг корова открыла рот: “Ты пил вчера?” – “Надрался, как зюзя!” – “Мне жаль тебя, дядя. Знаешь, что сделаем? Крепче держись за соски, а я буду подпрыгивать”.
32
Челюсть держал Тацита и еще кое-кого в кабинете для показухи.
33
Ему я представился как Джон Грей в память о зеленых деньках, когда в возрасте десяти лет сидел я на коленях у девятиклассницы, а она пела: “Денег у Джона хватит, Джон Грей за все заплатит, Джон Грей всегда таков!”
34
Когда в устах женщины звучит “политический климат”, ее невольно переносишь из одного класса в другой.
35
Прием нехитрый, прямо скажем, что рассчитан на дурака, но ведь среди людей приходится работать, а не в салонах, где Монтескье и мадам де Сталь!
36
Дурацкий вопрос. Не встречал людей, которые сразу же после него не расстраиваются.
37
Интересно, сколько времени надо лететь с верхотуры вниз, пока не достигнешь любимой земли?
38
Всегда уважал парикмахерш, продавщиц, стюардесс, чего и всем желаю!
39
Опять задушевный тон, словно дома на заледеневшей улице спрашивают, обратив страждущий лик: “Отец, как пройти в винный магазин?”
40
Не о чем больше говорить.
41
Завязки не были чужды жизнелюбу Алексу, очищавшему временами свой мотор от шлаков и грязи, – о литр теплой воды и целительные клизмы! О два пальца в рот! о яблочная диета! о молоко до судорог, утренние пробежки, пятьдесят отжимов от пола, эспандер и снова клизма – лучшее лекарство от всех недугов! И тихая счастливая жизнь без алкоголя неделю или две! Как писал святой Августин: “Даруй мне чистоту сердца и непорочность воздержания, но не спеши, о Господи…”
42
Я тут же вспомнил, что у Шакеспеаре какой-то кровавый циник изрекал, что величайшая фантазия, именуемая совестью, ничего не значит и лишь делает человека трусом.
43
Я уже начал подозревать, что и в моем личном деле он покопался. Спасибо начальству, если в нем лежали такие лестные характеристики!
44
Как говорил Учитель, обещания похожи на корку пирога, и дают их для того, чтобы нарушать.
45
И снова Вилли: “Роскошная смесь запахов негодяя, поражающая ноздри”.
46
Между прочим, доблестный Алекс долго был привязан душой к этой марке трусов, и только конспирация вынудила его обречь себя на западные образцы.
47
Сеял дикий овес, точнее, прожигал жизнь. Английская идиома.
48
“Вступим вместе в вечную ночь, и я отворю перед тобой могилы… слышалась беспомощная возня, и всем было тягостно и тревожно, и в глубинах каждой из бессчетных ям слышался тоскливый шелест погребальных одежд. А среди тех, что, казалось, мирно почили, я увидел великое множество лежащих не в той или не совсем в той торжественной и принужденной позе, в которой укладывают покойников в гробу…” – на этом месте из Эдгара По у меня была кожаная красная закладочка с видом дома-музея шведской писательницы Сельмы Лагерлеф, там я ее и приобрел несколько лет назад на пути к тайнику, заложенному для меня на пустынных брегах озера Веттерн, и одно время использовал этот текст в качестве кода.
49
Иногда в минуты черной тоски именно так я и полагал.
50
Большего оскорбления я сроду не слышал.
51
Не иначе, как этот простак из Канзаса намекал на мой загул с Черной Смертью. Просто в Принстоне плохо изучают “Гамлета”: подобно тому, как принц разыгрывал свое сумасшествие, лицедей Алекс имитировал внезапный взрыв загадочной мекленбургской души. Вранье, конечно, но как оправдание перед Кадрами вполне сойдет.
52
Мы направили наши носы или пошли вперед – и эту идиому вдохнула в меня милая преподавательница семинарии, чудом попавшая в это богоугодное заведение. А я прерывал ее словами из Донна: “For God's sake hold your tongue and let me love” – “Ради Бога, придержи язык и дай мне тебя любить”.
