Москва. Путь к империи - Александр Торопцев

«Известна каменной с 1462 года» другая церковь Георгия Великомученика — на Большой Дмитровке. В начале XIV века в старой Дмитровской слободе начала селиться знать. Вскоре уютный склон покатого холма занял Юрий Захарьевич Кошкин-Кобылин, дядя царицы Анастасии Романовны… Но это уже из другого времени, о котором речь пойдет позже.

С 1460-х годов известна церковь Георгия Великомученика, что в Старых Лучниках. В те времена здесь было урочище Лучники, обитатели которого, по одним сведениям, делали боевые луки, а по другим — продавали лук. Сюда, на лужки, москвичи выгоняли коров, и место это вплоть до XVII века называлось старой коровьей площадкой. Буренкам здесь было хорошо вдвойне, потому что лужки находились рядом с церковью Егория в Лужках, а он издавна считался на Руси покровителем домашнего скота. Таким был путь святого Георгия к сердцу москвичей и в герб Москвы.

Свадьба

Важный период в жизни Ивана III закончился радостным событием — свадьбой. Его женой стала племянница последнего византийского императора Константина Палеолога София.

Византия пала, когда в 1453 году турки взяли Константинополь. Константин Палеолог погиб, защищая столицу уже разрушенной державы. Его братья, Дмитрий и Фома, некоторое время правили Пелопоннесом, не имея никакой надежды закрепиться на этом славном полуострове. Братья, воюя друг с другом, вконец ослабели, и турки без труда взяли и Пелопоннес. Султан Магомет II человеком был мудрым, понимал, что надежность создаваемого османами государства будет во многом зависеть от взаимоотношений между побежденными и победителями. Он предложил братьям Константина Палеолога служить ему. Дмитрий охотно согласился, отдал свою дочь в жены Магомету II, получил в награду за это небольшой, но доходный городок и жил там не то чтобы припеваючи, но спокойно.

Фома пошел другим путем. Со всей семьей, со свитой, с драгоценностями и последними богатствами империи, а также со святынями Православной церкви он явился к папе римскому Пию II, получил от него ежемесячное жалованье, довольно неплохое, жил безбедно.

Умер Фома в Риме, оставив сыновей Андрея, Мануила и дочь Софию на попечение нового папы римского Павла II. Сыновья, получая стабильное жалованье, жили в свое удовольствие, как беспечные богатые наследники.

Горевала в Риме лишь София. Ей пора было выходить замуж, но достойного супруга во всей Европе найти она не могла. Упрямая была невеста. Православная. Не пошла она замуж за короля французского, отказала герцогу миланскому, проявив тем самым удивительную для ее-то положения неприязнь к католикам.

Папа римский Павел II, озадаченный таким поведением Софии, но искренне желающий ей счастья, упорно продолжал поиск женихов. От католических мужей ему пришлось отказаться, но среди православных претендентов было не так много правителей столь высокого ранга. Все-таки племянница последнего императора Византийской империи.

Однажды кардинал Виссарион, родом из Греции, посоветовал папе римскому обратить внимание на великого князя всея Руси Ивана III Васильевича. Павел II тут же понял, какую огромную выгоду может получить в результате Римская церковь, и предложил царевне бывшей империи нового жениха.

София быстро согласилась, чем несказанно порадовала и удивила многих. О далекой Руси, уже более двухсот лет платившей дань Орде, в Западной Европе, переживающей во второй половине XV века волну очередного подъема в экономике и в культурной жизни, стали забывать. Но мудрые люди, каким, несомненно, являлся Павел II, никогда не забывали о несметных богатствах, о великой силе духа восточноевропейских народов и племен. Римский папа надеялся с помощью Софии воздействовать на русских упрямцев, убедить их подчиниться Римской католической церкви.

Сватовство прошло удачно, и эту удачу вполне можно отнести к выдающимся успехам московской дипломатии, делавшей при Иване III первые шаги. Павлу II хотелось присоединить, подчинить Риму Русскую православную церковь. Да, его могли подкупить обещания послов великого князя оказать Западной Европе помощь в борьбе с султанами. Да, прав был венгерский король, отказавшийся от заманчивой идеи нанять для войны с османами Орду, которая могла бы, почувствовав вкус побед, ударить и по европейским странам, повторив подвиги Аттилы. Да, ситуация в XV веке была сложнейшей в связи с крушением христианской державы и вторжением в Европу иноверцев. Но для католического мира усиление православной Руси тоже представляло серьезную опасность. София могла эту опасность нейтрализовать. В конце концов красивая мудрая женщина могла и влюбить в себя Ивана III, и руководить им, влюбленным. Так или иначе, но сватовство состоялось, и 24 июня 1472 года невеста с огромной свитой отправилась из Рима в Любек, оттуда морем она добралась до Ревеля. Встречали там ее очень хорошо. Ливонские рыцари десять дней угощали ее разными яствами, а уж в Псковской земле готовились к встрече невесты, как к Светлому дню, к великому празднику Пасхи.

Павел II послал с Софией легата Антония, гордого человека. Перед ним всегда носили латинский крест — крыж. В Пскове этот священнослужитель, войдя в Соборную церковь, даже не удосужился поклониться святым иконам! Лишь после того, как его одернула София, он приложился к иконе Богоматери.

Ропот пошел среди народа русского. Кого же везут великому князю? Как поступит он с римским легатом? Иван III Васильевич ждал невесту с нетерпением. Несколько месяцев назад римские послы показали ему изображение Софии, и он побыстрее хотел увидеть воочию эту красивую женщину, свою невесту. Но свита племянницы Константина Палеолога медленно приближалась к Москве, слухи достигали столицы гораздо быстрее. И великий князь волновался: как поступить с римским легатом, перед которым везде и всюду носили крыж?

Русский посол Иван Фрязин советовал Ивану уважить папу римского и разрешить легату войти по своему обычаю в Москву, в Кремль, пусть несет впереди себя крест латинян. Но многие бояре и священнослужители побаивались, как бы сей акт не возмутил народ православный. Запутавшись в дипломатических трех соснах, великий князь явился к митрополиту Филиппу и спросил: как же ему поступить? Владыка твердо сказал ему: «Если ты разрешишь легату войти во врата с латинским крестом впереди, то я уйду из города в другие врата. Чтить веру чуждую есть унижать собственную».

Иван III Васильевич после этого урока повелел боярину Федору Давыдовичу отправиться навстречу легату и объявить ему о воле государя Московского и митрополита всея Руси, а если гость будет упорствовать, то, как говорят некоторые летописцы, приказал великий князь взять силой римский крыж и положить оный в сани, что боярин и сделал впоследствии не задумываясь.

Царевна София прибыла с папским легатом в Москву 12 ноября. Иван III Васильевич встретил гостей хорошо, и тут же, не мешкая, благо 14 ноября начинался Филиппов пост, состоялись обручение и накануне поста — 13 ноября — бракосочетание Софии и Ивана III в деревянной церкви, построенной в центре возводимого уже в Кремле нового Успенского собора.

Это бракосочетание сыграло свою знаменательную роль в истории Руси. Оно сблизило Москву с Римом, не до такой, правда, степени, о которой мечтал Павел II, отношения с многими странами Запада у Руси стали лучше и, если так можно сказать, насыщеннее. Брак этот почти исключил возможность налаживания связей между Русским государством и Османской империей, хотя в XV веке это не очень было заметно; не сделал Русскую православную церковь придатком Римской католической, но, поскольку обе они были христианскими, и не ослабил последнюю, а лишь подчеркнул сходство двух церквей.

Брак Ивана и Софии был прежде всего политическим, и повелитель Московского государства делал все, чтобы получить из этого наибольшую выгоду для страны, но… относился он к супруге, волевой и неглупой, с уважением, даже, может быть, и с любовью.

Было ли иго?

Осенью 1471 года митрополит Филипп повелел готовить камень на строительство в Кремле нового Успенского собора взамен обветшавшего, возведенного еще во времена Ивана Калиты с благословения митрополита Петра. Пока готовился материал, мастера-каменосечцы Ивашка Кривцов и Мышкин ездили во Владимир обмерять знаменитый храм, возведенный еще Андреем Боголюбским и Всеволодом. Затем, уже в начале 1472 года, в апреле они же сделали разметку нового храма, который, по задумке Филиппа, должен был иметь формы владимирского, но по размерам превосходить его в длину, ширину и высоту на полторы сажени, то есть на три с половиной метра. Серьезная задача стояла перед строителями. Взялись они за дело с воодушевлением, выкопали рвы, «набили в их подошву сваи и потом положили основание зданию кладкой»[129]. Вроде бы все грамотно сделали Ивашка Кривцов и Мышкин, но одна незадача случилась с ними и со всеми русскими мастерами-строителями: забыли они напрочь секрет раствора извести, которым скреплялись камни. Раньше-то, во времена Андрея Боголюбского, раствор получался густой, застывая, он становился крепче камня.