Из истории старообрядцев на польских землях: XVII—ХХ вв. - Эугениуш Иванец

суп), но не раньше, чем в 7–8 часов. Завтракали обычно в поле, куда еду относили дети. Вместе с завтраком готовился и «полудень» (обед), а приготовленную еду оставляли в горячей печи, чтобы не остыла, пока придет время обедать. Поскольку завтрак не был обильным, обедать приходили уже в 12–13 часов. После обеда старики, так же как и в XII в. на Руси князь Владимир Мономах, рекомендовали отдохнуть, утверждая, что «Бог приказал так поступать не только людям, но и животным и птицам» [Sielicki 1968: 379–380]. Отдых обычно продолжался не дольше часа. Следующий раз ели около 5–6 часов вечера в поле, это был т. и. подвечорак. «Вечерю» ели, т. е. ужинали, уже после захода солнца, около 9 часов вечера. Ужин, за исключением нескольких постных дней, всегда готовили. Существовало неписаное правило, что старообрядец без горячей пищи спать не ложится. Весной и осенью этот распорядок дня изменялся: завтрак подавался около 7 утра, подобедок – около 10, обед – в час, подвечерок – в 16 часов, а ужин – в 7 часов вечера. В праздничные дни старообрядцы вставали несколько позже, шли в моленную к 7 утра, всегда натощак, и только после богослужения около 10 часов утра завтракали, обед был в 2–3 часа, а ужин – в 7 вечера. Такой распорядок дня действует до наших дней в старообрядческих семьях, живущих в деревнях.

В некоторых домах сохранился еще старый патриархальный обычай, прежде обязательный для всех. Речь идет о том, что за стол не садились, пока не собрались все домашние и пока не была произнесена молитва (после еды также молились). При произнесении молитвы молившиеся обращались в сторону икон. Каждый из членов семьи имел постоянное место у стола. Глава семьи, мужчина, садился на почетном месте, «в переду», а хозяйка садилась на противоположном конце, ближе к печи, поскольку именно она подавала на стол и собирала посуду после еды. Хлеб ломал хозяин. Резать хлеб ножом или колоть его вилкой считалось грехом. Каждую крошку хлеба старательно собирали и съедали. До сегодняшнего дня во многих домах младшие дети едят отдельно от взрослых. Для них отводилось место «за сундуком», лавкой или просто на полу (Водилки). Причиной отделения от общего стола детей, а также стариков был не только недостаток места за столом. Такая ситуация определялась религиозными взглядами. Дети и старики, а также прочие верующие, не соприкасающиеся с «миром» (т. е. грешным светом), считались духовно чистыми, т. е. рабскими (рабами Божьими). Поэтому им полагалась отдельная посуда, которая даже мылась отдельно от общей. Из одной миски ели только женатые, а также те, кто употреблял алкоголь или курил, и вообще те, кто находился в постоянном контакте с грешным миром, т. и. мирские. Постановления собора 1751 г. категорически запрещали прием пищи за одним столом с «новоженами», а за нарушение этого запрета грозило исключение из религиозной общины [Лилеев 1895: 335]. В 1901 г. на съезде наставников в Вильне было постановлено по-прежнему соблюдать запрет на прием пищи за одним столом с бреющими бороды и курящими табак [Труды о съезде старообрядцев 1906: 201]. С течением времени запрет перестал соблюдаться строго, в особенности внутри семей. Однако старообрядцы еще долго отказывались от совместного приема пищи с иноверцами. Были и такие, что предпочитали в ситуации неизбежного контакта с иноверцами черпать воду из проруби для скота, чем из той, которой пользовались представители иной веры. Прием пищи за одним столом с иноверцами называли «замирщением в ястии и питии», а чтобы очиститься от такого греха, следовало совершить 300 земных поклонов в моленной в присутствии собравшихся там членов общины. Сто поклонов было наказанием для тех, кто при необходимости делал покупки на рынке, поскольку, как гласили постановления собора 1751 г., «христианам», т. е. старообрядцам, положено было «пищу в домех своих устраивать и сим питатися» [Лилеев 1895: 354]. Такие взгляды не препятствовали старообрядцам, если надо было накормить иноверца у себя в доме, – наоборот, угощали чужих по-славянски, «чем хата богата», однако в таких случаях еду подавали в отдельной, специально предназначенной для «нечистых» посуде. Этого правила старообрядцы, особенно в деревнях, придерживались довольно последовательно еще в межвоенные годы. В настоящее время его соблюдают только монахини в Войновском монастыре, где гость-иноверец или «мирской» старообрядец из близлежащей деревни даже и не догадывался, что тарелка, на которой ему подали еду, была взята из отдельного шкафчика.

Изменения в области питания начались в старообрядческой среде в конце XIX в. и продолжаются до сегодняшних дней. Первыми стали вводить новшества купцы и деревенские богачи, которые подражали зажиточным горожанам. Бедное крестьянство по-прежнему оставалось верно традициям. В деревне ели очень мало мяса, потому что крайне трудно было прокормить зимой нескольких свиней или коров. Часто откормленный поросенок предназначался на продажу, потому что надо было купить для семьи обувь, одежду, соль или керосин. Так же было с молоком, которое большей частью продавалось. Основными продуктами питания были картофель, овощи, фрукты. Постепенно и бедняки стали вводить изменения в своем питании, главным образом по причине того, что, будучи не в состоянии прокормить себя в деревне, многие из них были вынуждены отправляться в город в поисках работы. Постепенно из деревенского меню исчезали «солодуха», «толокно» и «журиха». В народную кухню стали проникать элементы польской городской кухни (на Мазурах частично немецкой). Стали менее строгими посты, которых многие старообрядцы уже не соблюдают, особенно те, что живут в Августове или Сувалках или ездят на работу в город. Однако в некоторых семьях во время постов, возвращаясь с работы домой, они не могут выбирать себе продуктов и вынуждены питаться тем, что приготовила хозяйка, а хозяйки обычно глубоко верующие [Заварина 1955: 187–189]. Самым консервативным в области питания остается старшее поколение старообрядцев, проживающих в деревнях, и насельницы Войновского монастыря.

Библиография

Абрикосов / Королев / Тюлин 1956 – Абрикосов К, Королев В., Тюлин М. (редколлегия). Древние иконы старообрядческого кафедрального Покровского собора при Рогожском кладбище в Москве. М.: Старообрядческая архиепископия Московская и всея Руси, 1956.

Автобиография св. Александра Аваева. Автограф // Archiwum Parafii Kościoła Prawosławnego Wniebowzięcia NMP w Wojnowie.

Алов 1800 —Алов В. Русские еретики XIV–XVI вв. Стригольники и жидовствующие. СПб.: Типография Акц. Общ. Типографического Дела в СПБ. (Герольд), 1908.

Андреев 1870 – Андреев В. Раскол и его значение в народной русской истории: Исторический очерк В. В. Андреева. СПб.: Тип. М. Хана, 1870.

Анкудинова 1956 —Анкудинова Л. Социальный состав первых раскольников // Вестник Ленинградского университета (Серия истории языка и литературы). 1956. Вып. 3. № 14. С. 54–68.