Психология - Уильям Джеймс

267

«конструкт», ни термин «рецепт» я не нахожу удач- ными; несмотря на это, они вносят в область психологи- ческих понятий некоторый новый оттенок, и потому я отмечаю их здесь. В следующем отрывке из книги Ро- манеса («Mental Evolution in Man») я предлагаю заме- нить термин «рецепт» более подходящим словом «ин- флуэнт»: «Водяные куры имеют привычку несколько иначе опускаться на землю и даже на лед, чем на во- ду, а те породы, которые ныряют с высоты (например,чагравы и бакланы), никогда не опускаются на сушу и на лед так же, как на воду. Подобные факты показы-вают, что в уме этих птиц существует один рецепт, со-ответствующий твердой поверхности, и другой, соответ-ствующий жидкой поверхности. Подобным же образом человек никогда не попробует нырнуть с высоты над землей или ледяной поверхностью и в воду всегда прыг- нет иначе, чем на сушу. Другими словами, подобно водяной курице, он обладает двумя различными рецеп-тами, из которых один соответствует суше, а другой —воде. Но, в противоположность водяной курице, человек может дать каждому из этих рецептов особое название и возвести их на степень концепта. Поскольку дело каса-ется чисто практического вопроса о передвижении на- шего тела, постольку, разумеется, неважно, превратили ли мы данный рецепт в концепт или нет, но во многих других случаях способность превращать рецепт в кон-цепт имеет огромное значение».

Я знаю одну легавую собаку, которая не прикусы-вала приносимых ею в зубах птиц. Но однажды ей нуж- но было сразу принести двух птиц, которые еще были живы и бились, хотя уже не могли летать. После неко- торого колебания собака одну из них удавила, взяла в зубы другую и принесла живьем к хозяину, потом вер-нулась за первой, убитой, и принесла также ее. Нельзя не признать, что в голове собаки быстро промелькнул при этом ряд отвлеченных мыслей вроде: «она жива еще», «а надо уйти», «необходимо убить ее», с ка- кими бы конкретными образами этот ряд мыслей ни был связан.

Такое практическое руководство особыми соображе- ниями, которые могут при случае быть важными, за-ставляет предполагать в животном наличие основной черты мышления. Но свойства объектов, обращающие на себя внимание животных, весьма малочисленны и всегда непосредственно связаны с инстинктивными

268

стремлениями. Животные, в противоположность людям, никогда не отвлекают свойств от конкретных данных ради забавы. Это можно попытаться объяснить как результат того факта, что у них почти совершенно от- сутствуют характерные для человеческого ума ассоциа- ции по сходству. Предмет напоминает животному дру- гой совершенно сходный предмет, но не предмет, сход- ный с первым лишь отчасти, и диссоциация при разли- чии окружающей обстановки, которая в человеке опирается в значительной степени на ассоциации по сходству, в животном мире, по-видимому, почти вовсе не имеет места.

Один конкретный факт во всей своей цельности на- поминает животному другой, а низшие млекопитающие различают свойства объектов неведомым для них са- мих путем; основным капитальным несовершенством их ума является неспособность постоянно расчленять, ком- бинировать группы идей в новом непривычном порядке. Животные навек порабощены рутиной, мышлением, по- чти не возвышающимся над конкретными фактами. Ес- ли бы самое прозаическое существо могло переселиться в душу собаки, то оно пришло бы в ужас от царящего там полного отсутствия воображения. Мысли стали бы вызывать в его уме не сходные, а смежные с ними при- вычные мысли. Закат солнца напоминал бы ему не о смерти героев, а о том, что пора ужинать. Вот почему человек есть единственное способное к метафизическим умозрениям животное.

Для того чтобы удивляться, почему Вселенная тако- ва, какова она есть, нужно иметь понятие о том, что она могла бы быть иной, чем она есть; животное, для которого немыслимо свести действительное к возмож- ному, отвлекая в воображении от действительного фак- та его обычные реальные следствия, никогда не может образовать в своем уме это понятие. Животное прини- мает мир просто за нечто данное и никогда не отно- сится к нему с удивлением.

Глава XXIII. Сознание и движение

Всякое состояние сознания связано с двигательными процессами. Предыдущая глава была посвящена анали-зу весьма сложных внутренних, чисто психических про-

269

цессов и их продуктов; следя за этим анализом, чита- тель должен был постоянно помнить, что конечным об- наружением каждого из психических процессов всегда должна быть известная активность тела, обусловленная передачей центрального возбуждения идущим к пери- ферии двигательным нервам. Не надо забывать, что вся нервная система, с физиологической точки зрения, есть простая машина, превращающая известные стиму- лы в реакции, интеллектуальная же сторона нашей жиз- ни связана только с центральными, или промежуточны- ми, моментами в действиях, совершаемых этой маши- ной. Теперь мы рассмотрим конечные, выражающиеся внешним образом моменты этих операций, телесную деятельность и связанные с ней душевные явления.

Всякое раздражение, падающее на центростреми- тельный нерв, вызывает пробегающий по центробежно- му нерву к периферии обратный ток, с которым могут и быть, и не быть связаны сознательные психические процессы. Оставляя в стороне некоторые исключения,можно вообще сказать, что всякое ощущение влечет за собой движение и каждое движение в отдельной ча- сти организма есть в то же время движение целого ор-ганизма, всех его частей. Движение, явно совершающее- ся в нашем организме при взрыве, блеске молнии или щекотании, происходит скрытно при всяком испыты- ваемом нами ощущении. Мы не содрогаемся и не испы- тываем щекотки при слабых ощущениях только вслед- ствие их весьма значительной слабости и неясности. Много лет назад Бэн дал явлению общего разряда на- звание «закона диффузии» (рассеяния) и сформулиро- вал его: вслед за нервным током, сопровождающим дан- ное ощущение, возникают токи, рассеивающиеся по все-му мозгу, приводя в возбуждение органы движения и внутренности.

Вероятно, возбуждения, проходящие через нервные центры, все, без исключения, подчинены закону рассея- ния. Впрочем, действие, производимое пробегающим через нервные центры током, может нередко прийти в столкновение с током, уже находящимся там, и след- ствие такого столкновения двух процессов может обна- ружиться в приостановке телесной деятельности. Такая компенсация процессов, вероятно, аналогична задер- жанию жидкости в трубке жидкостью, пробегающей по другой трубке; так бывает, когда мы, например, гуляя, внезапно останавливаемся как вкопанные, если наше

270

внимание привлечено звуком, запахом, видом чего-то или внезапной мыслью. Но остановка периферической нервной деятельности не всегда зависит от задержи- вающего свойства. Например, в момент испуга наше сердце мгновенно перестает биться или его биение за- медляется, а затем возобновляется с еще большей ско- ростью. Эта мгновенная задержка в сердцебиении вы- зывается периферическим током, пробегающим по пнев- могастрическому нерву. Нерв, возбуждаясь, замедляет или останавливает сердцебиение; в тех случаях, когда он бывает перерезан, в сердцебиении при испуге не за- мечается никаких перемен.

Впрочем, возбуждающие действия чувственных впе- чатлений преобладают над задерживающими действия- ми, так что высказанное нами выше положение о рас- сеянии токов по всем частям нервной системы можно оставить без поправок. Физиологам до сих пор еще не удавалось проследить все действия, вызываемые данным чувственным впечатлением в нервной системе. В послед- нее время наши сведения в этой области стали гораздо обширнее, и мы имеем теперь экспериментальные дока- зательства того, что даже самые незначительные чув- ственные стимулы изменяют тон и степень сокращения в биении сердца, артериальном давлении, дыхании, в зрачках, мочевом пузыре, во внутренностях, в матке и в мышцах, производящих произвольные движения.

Короче говоря, процесс, возбужденный в централь- ных частях нервной системы, отражается повсюду в ор- ганизме, распространяясь так или иначе по всем его ча- стям и увеличивая или ослабляя их активность. Масса центральной нервной ткани по отношению ко всей нерв- ной системе играет как бы роль кондуктора, заряжен- ного электричеством, напряженность которого на этом кондукторе не может быть изменена без изменения на- пряженности на остальных частях электрической маши- ны. Шнейдер при помощи остроумного зоологического изыскания пытался показать, что все специальные дви- жения, производимые высшими породами животных, представляют дифференциацию двух первоначальных движений, в которых у низших организмов участвует все тело. Стремление к сокращению служит источником всех развивающихся впоследствии стремлений к само- защите и к реакции на внешний стимул, включая сюда стремление к бегству. Стремление к расширению, на- оборот, вырабатывается в импульсы и инстинкты аг-