Неспящие - Барбара Морриган

– Неужели так бывает?

– Бывает. Ты сама увидишь, когда я проснусь.

Соль зарылась лицом в подушку и глубоко вдохнула. Наволочка едва заметно пахла лавандовым мылом. Где-то в коридоре тихо щёлкала стрелка часов. Она отсчитывала секунды, гипнотизируя, заставляя раствориться в монотонном ожидании, потерять счёт времени. Впервые за неделю Соль почувствовала, что впереди нет никаких преград. Измождённое тело наконец расслабилось, а разум медленно расплывался в волнах дурманящего эфира. Соль чувствовала себя невероятно уставшей. Как же восхитительно было просто наслаждаться темнотой, обволакивающей с ног до головы под негромкую возню соседок по комнате. Неспящая сама не заметила, когда её веки опустились, а дыхание стало ровным. Она наконец уснула.

Впереди показалась площадь, мощённая песчаной брусчаткой. Полуденное солнце обжигало камни, а ветви деревьев магнолии незаметно трепетали на почти не ощущающемся летнем ветру. Соль видела это место сотни раз. Отсюда начинались самые волшебные истории, самые яркие переживания. В каких-то своих грёзах она была бравым капитанам судна под именем «Сон Короля». В других – спасала целые миры. Иногда она любила, иногда сражалась. А иногда стояла на ошеломительно зелёном утёсе над океаном и впитывала оглушительную тишину, пока ветер ласкал дремлющие в траве каменные изваяния. Не случись с ней эгерума, Соль – она была в этом уверена – всё равно наблюдала бы все эти волшебные картины, закрывая глаза. Всё это напоминало ей о том, что её душа живая. Но болезнь, от которой все вокруг так усердно старались её вылечить, привнесла в этот мир нечто большее.

Именно в нём Соль впервые прикоснулась к солнечному эху. Увидела себя настоящей. И всё начиналось именно здесь, на мощёной площади, залитой полуденными лучами, за которой на многие мили вокруг простиралось бесконечное поле подсолнухов.

«Пшеница и рожь – ты не умрёшь», – сорвалось с губ неспящей. Лёгкий ветерок подхватил эти слова и закружил их над головой. Окружающая реальность вздрогнула лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы понять. Запавшая в память детская считалочка была для Соль маяком, способом соединить сон и явь, проложить между ними дорогу. Когда она только-только училась осознавать себя во сне, то целыми днями повторяла про себя эти слова, чтобы ночью вспомнить их и подчинить себе просторы подсознания. Так и теперь и площадь, и магнолии, и брусчатка, и солнце – все они на секунду вздрогнули, словно испуганные солнечные зайчики, дав неспящей понять: теперь реальность в её власти. Отныне Соль могла придать своему сну любую форму, и он, словно мягкая глина, безропотно поддастся её разуму. Но сейчас она не хотела играть образами.

Соль шагнула вперёд и остановилась в центре площади, опустившись на землю и скрестив ноги. Она потянулась вперёд и плавно провела руками по воздуху, словно играя на струнах невидимой арфы. Пустота дрогнула и зашлась золотистыми отблесками. Соль не сдержала радости и звонко рассмеялась, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло. Она поймала взглядом лепестки, летящие с дерева, и умелым движением потянула на себя призрачные струны. Бело-розовые листья магнолии замерли и, как по волшебству, обратили своё движение в обратную сторону, возвращаясь на хрупкие ветви. Соль чувствовала себя дома. Она смеялась, дышала полной грудью, кружила по площади, улыбаясь солнцу. Время перестало существовать: так сладко и так правильно было быть здесь. Насладившись окружающим миром, неспящая наконец почувствовала, как мысли о реальности начинают пробиваться сквозь ткань бытия. Слабые обрывки воспоминаний, ощущений, надежд… Знакомый сигнал о том, что пора просыпаться. И хоть пробуждение всегда было для Соль несколько болезненным, она без сожалений покидала мир грёз, зная, что он всегда будет ждать её здесь.

Неспящая сосредоточилась и чётко прошептала: «Пшеница и рожь – ты не умрёшь». Обычно вслед за этим мир вокруг снова легко покачивался и начинал медленно рассеиваться в воронке кружащейся яви. Но в этот раз что-то было не так. Магнолии всё так же опадали, давая ветру подхватить осыпающиеся соцветия. Солнце всё так же светило, а мощёная площадь никуда не исчезла. «Пшеница и рожь – ты не умрёшь», – повторила Соль чуть отчётливее. Она повертела слова на языке, распробовала их, пропустила через себя. Словно заклинание, подвластное ей одной. Но мир снова не ответил. Ни единого знака. Липкий холодный страх медленно пополз по спине. Соль стряхнула его с себя, снова и снова повторяя заветные слова, как заворожённая.

Всё это должно быть просто ошибкой. Сейчас она откроет глаза, и всё станет как прежде. Безмятежное спокойствие её места силы начинало ужасать своей непоколебимостью. Соль заметалась, будто выискивая за деревьями выход, но на сотни миль вокруг не было ничего, кроме её собственного разума, не дающего покинуть свою обитель.

Она не могла проснуться.

Глава 24

Волчица

Мы живём в мире, где фавийский разбойник может оказаться честнее гильдейского торговца, а шлюха из волчьего дома – благороднее воина в золотых доспехах.

Из этого не нужно делать громких выводов о человеческой натуре.

К этому просто нужно быть готовым.

11 лет назад

Мирах. Ноттские провинции. Аструм

Тэо Рэсис неуверенным шагом двигался вдоль проспекта. Холодный моросящий дождь распугал толпу, пестревшую цветными шляпами, оставив на улице лишь пару промокших, спешащих по своим делам горожан. Южные зимы не шли ни в какое сравнение с северными: они скорее напоминали хмурое лето, непредсказуемое, как строптивая любовница. И всё же от этого не менее обидно было попасть под ледяные капли и заморозить ноги. Тэо проклинал себя за то, что забыл зонтик в госпитале и втягивал голову в плечи, тщетно пытаясь спрятаться от дождя. По правде говоря, спрятаться ему хотелось совсем не от непогоды. Его разбирал жгучий стыд. Перед немногочисленными прохожими, перед самим собой и даже перед улицей, мощённой пурпурно-золотой мозаикой, изображающей движение небесных тел. Голова была пуста, и лишь иногда, словно сквозь толщу воды, в неё пробивались отголоски мыслей.

«Шестнадцатое число Месяца Начал. Или семнадцатое? Дни стали так похожи один на другой, что я перестал их различать. Так непривычно не чувствовать духоты госпиталя… Боги, о чём я только думаю? На что я подписался? Таким человеком ты хотел стать, Тэо? Идёшь, пряча взгляд, словно глупый юнец. Вот и вся сила духа гениального врача. Вот и все его ценности. Все дороги в итоге ведут в одно и то же место».

Тэо остановился и опустил глаза: на земле, даже сквозь струи дождевой воды, можно было разобрать очертания волчьих лап, вымощенных прямо на