Мозгоускорители. Как научиться эффективно мыслить, используя приемы из разных наук - Ричард Нисбетт

Но идея о том, что движущим мотивом всегда является исполнение желаний и удовлетворение приземленных инстинктов, явно противоречила тому, что некоторые люди, травмированные Первой мировой войной, испытывали потребность возвращаться мыслями к тем страшным событиям, которые они пережили. Фрейд также начал замечать, что иногда дети в своих играх фантазируют на тему смерти своих близких. Люди, имеющие тяжелые воспоминания, которые были вытеснены из их сознания, настойчиво возвращались к ним, и вовсе не в поисках какого-то решения. А врачи регулярно сталкивались с явлением мазохизма — с людьми, которые целенаправленно хотят причинять себе боль.

Очевидно, что всеми этими людьми руководил не принцип получения удовольствия. Что-то должно было ему противостоять. Фрейд назвал эту движущую силу «инстинктом смерти», имея в виду желание вернуться в неорганическое состояние.

Роль репрезентативной эвристики в построении этой гипотезы вполне ясна. Главная цель человека в жизни — погоня за удовольствием, но, как оказывается, порой кто-то ищет нечто совершенно противоположное. Следовательно, иногда мотивом является желание самоуничтожения. Внезапное и совершенно непредсказуемое.

Мой любимый пример того, какую роль эвристика репрезентативности может сыграть в построении психоаналитических теорий, — реакция, которую вызвала опубликованная в American Journal of Psychiatry статья Джулза Массермана, который в то время был президентом Американской психиатрической ассоциации. Статья, задумывавшаяся как шутка, рассказывала о том, что вросшие ногти на пальцах ног являются символами мужественных устремлений и фантазий на тему проникновения в матку. К разочарованию Массермана, в журнал поступило множество отзывов людей, восхищенных его проницательностью[229].

Но и в более авторитетных и обоснованных теориях, чем теория психоанализа, мы также обнаруживаем проблемы с четкостью границ, подтверждаемостью и потенциальной опровержимостью.

Эволюционная теория породила тысячи доказуемых и подтвержденных (или, не менее часто, неподтвержденных) гипотез о приспособлении свойств организмов к изменениям условий среды. Почему самки одних видов животных сохраняют верность одному самцу, а самки других видов вступают в беспорядочные связи? Возможно, у одних видов вероятность продолжения рода тем выше, чем больше количество самцов, а для других видов это не так значимо. На самом деле оказалось, что так и есть.

Почему у некоторых бабочек яркая расцветка? Объяснение: чтобы привлекать партнеров. Доказательство: самцы бабочек, с крыльев которых исследователи стерли яркую расцветку, не имели никакого успеха среди противоположного пола. Почему бабочка вице-король почти идеально имитирует расцветку бабочки данаида монарха? Потому что данаида монарх ядовита для большинства позвоночных и вице-королю это выгодно. Животному достаточно один раз съесть данаида монарха и заболеть, чтобы впоследствии избегать бабочек с такой же окраской.

Но теория приспособления заслуживает самой жесткой критики, и не только от диванных сторонников теории эволюции. Как среди ученых-когнитивистов, так и среди сторонников теории эволюции популярно понятие «модуль сознания» — когнитивной структуры, возникшей у нас в ходе эволюции для того, чтобы управлять нашей способностью взаимодействовать с условиями окружающей среды. Модули сознания относительно независимы от других ментальных состояний и процессов и практически не имеют отношения к познанию. Наиболее понятный пример модуля сознания — язык. Сегодня уже никто не пытается называть язык исключительно «выученным» явлением. Существуют неоспоримые доказательства того, что язык возникает на основе неких предпосылок: все человеческие языки похожи друг на друга на глубинном уровне, во всех культурах мира люди учатся говорить примерно в одном и том же возрасте, и управляется их речевая деятельность одними и теми же участками мозга.

Но здесь слишком легко применить модульные объяснения сторонников эволюционной теории. Зафиксируй поведение и примени к нему соответствующий модуль. У таких объяснений нет четких границ. Они так же легковесны и расплывчаты, как и другие объяснения из арсенала психоанализа.

Помимо того, что многие эволюционные гипотезы слишком легковесны и нарушают принцип бритвы Оккама, многие из них также недоказуемы никакими доступными в наше время средствами. Мы не обязаны уделять внимание теориям, которые невозможно доказать. Однако это не значит, что нам нельзя в них верить, — это просто значит, что мы должны признавать их слабость по сравнению с теориями, которые можно доказать. Я могу верить во что угодно, но вы должны считаться с этим, только если я предоставлю доказательства своей теории или безупречное логическое обоснование.

В психологии можно найти массу примеров слишком простого конструирования теорий. Теория обучения с подкреплением многое рассказала нам об условиях, которые благоприятствуют приобретению и «пресечению» ответных реакций, например тому, как крысы учатся нажимать на рычаг, чтобы получить еду. Эта теория получила широкое применение в том числе в лечении фобий и процессах машинного обучения. Но ученые, придерживающиеся этой теории и пытающиеся объяснить сложное человеческое поведение с помощью стимулов и подкреплений, иногда совершают те же ошибки, что психоаналитики и эволюционисты. Маленький Оскар хорошо учится в школе, потому что он был ориентирован на добросовестное поведение, когда был маленьким, или потому что он видел перед собой модели добросовестного поведения. Почему мы уверены в этом? Потому что он сейчас проявляет себя как добросовестный ученик и получает хорошие оценки. Каким еще образом он мог бы стать таким добросовестным, как не благодаря подкреплению и ориентации на такое поведение и воспроизведение тех моделей поведения, которые он наблюдал и за копирование которых его хвалили? Таким гипотезам не свойственна излишняя простота и размытость границ, но они заставляют нас ходить по кругу и не могут быть опровергнуты с помощью существующих научных методов.

Экономисты, являющиеся сторонниками «рационального выбора», иногда демонстрируют такой же недостаток требуемых условий и замкнутость причинно-следственных связей, как теоретики психоанализа, теории эволюции и теории обучения. Любой выбор рационален, потому что человек не сделал бы его, если бы не думал, что это в его интересах. Мы знаем, что человек думал, что это в его интересах, потому что он это выбрал. Такая почти религиозная вера в то, что любой выбор человека всегда рационален, приводит экономистов к одновременно недоказуемым и тавтологическим высказываниям. Лауреат Нобелевской премии экономист Гэри Беккер утверждал, что, если человек избрал судьбу наркомана, этот выбор следует считать рациональным, если главная цель в его жизни — удовлетворение потребности в сиюминутном удовольствии. Бездумном, безусловном и повторяющемся. Если теоретик рационального выбора может «объяснить» употребление наркотиков рациональным поведением человека, то эта теория потерпит поражение на примере этого же самого человека. Если о любом выборе заранее известно, что он рационален, то о рациональности конкретного выбора вообще ничего нельзя узнать.

Конечно, моя критика относится не только к ученым. Грешен, но и вы не без греха. У множества теорий, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни, отсутствуют границы. Их авторы ленивы, они ищут доказательств лишь для того, чтобы подтвердить истинность своих гипотез (если ищут вообще), и поспешно ретируются при появлении любых противоречащих им данных.

Джудит, талантливый молодой химик, которой мы прочили большое будущее в научной карьере благодаря ее интеллекту и энергии, ушла из науки и стала социальным работником. Должно быть, она испугалась грядущего успеха. Как легко придумать такую теорию и как легко применить ее на практике! И что теперь может убедить нас, что никакого страха перед успехом не было и в помине?

Билл, наш скромный тихий сосед, вышел из себя и в бешенстве накричал на своего ребенка в гипермаркете. У него, должно быть, злобный характер и жестокие наклонности, а мы не замечали этого раньше. Эвристика репрезентативности, фундаментальная ошибка атрибуции и вера в «закон» малых чисел так или иначе поощряют друг друга и содействуют друг другу в конструировании таких теорий.

Как правило, когда появляются данные, которые могут опровергнуть гипотезу, их чрезвычайно легко объяснить. Скажем, у меня есть теория, согласно которой стартапы, поддерживаемые большим количеством мелких инвесторов, имеют все шансы на успех — даже если нам больше ничего не известно об этой компании. Например, у недавно основанной компании Bamboozl.com множество инвесторов, поэтому ее ждет большой успех. Bamboozl в итоге обанкротилась, но я готов тут же выдать ряд причин, почему так получилось. Руководство компании оказалось не таким талантливым, как я думал. Или конкуренция оказалась серьезнее, чем можно было предположить.