Светские манеры - Рене Розен

за Герцогиней появится Оливер. Ну появится, и что? Любовные похождения Оливера не должны ее волновать. Да и завидовать счастью Герцогини она тоже не должна, тем более что та мужа потеряла. К тому же, если и есть кто-то более непостоянный, чем Оливер, так это сама Герцогиня. Их роман не продлится долго…

Альва пыталась убедить себя в этом, как вдруг из алькова показался не Оливер Бельмон, а Вилли – с взъерошенными волосами, с синим перышком на лацкане пиджака. У Альвы было такое чувство, будто из нее вышибли дух. Комната покачнулась, перед глазами поплыли звездочки, пульс участился. Вилли Кей и Герцогиня. Альва замерла на месте, пытаясь собраться с мыслями. Она была раздавлена. Вот дурочка, доверчивая дурочка. Да, роман с Нелли он прекратил, зато связался с ее лучшей подругой.

Думай, Альва. Думай. В этой ситуации надо действовать с умом.

– Прошу прощения, миссис Вандербильт, – прервал ее размышления дворецкий. – Все ждут вас в столовой. Гости уже расселись.

– Да, иду, – не сразу ответила Альва, пытаясь овладеть собой.

Направляясь в столовую, она увидела в углу свой подарок – банджо. Она взяла его, раздвинула губы в улыбке и вошла в столовую, облицованную мрамором теплого розового цвета. Гости сидели за столом в бронзовых креслах эпохи Людовика XIV, каждое весом в семьдесят пять фунтов. Эти кресла стояли на толстом ковре, и гости, сидящие на них, не имели возможности пододвинуться к столу или встать из-за стола без помощи сильного лакея.

С подчеркнутой веселостью, мгновенно всех насторожившей – сейчас что-то будет, – Альва провозгласила:

– А давайте попросим именинницу сыграть нам какую-нибудь песенку, пока не принесли первое блюдо!

За столом прокатился смущенный ропот: весьма нетрадиционное начало ужина предлагает хозяйка. Альва не могла заставить себя взглянуть на Вилли. Она протянула банджо Герцогине, та приняла его с опаской, словно это была динамитная шашка.

Нерешительно, не сводя глаз с Альвы, будто пытаясь понять, что она задумала, Герцогиня сыграла вступительные аккорды песни «Старина Дэн Такер».[32]

– Ой, нет, нет… – прервала ее Альва. – Фу, как фальшиво звучит. Совсем расстроен инструмент. Ну-ка, – она протянула руку, – давай настрою. – Альва выхватила банджо из рук Герцогини, взяла его, как топор, и изо всех сил хрястнула им о мраморный буфет. Гости ахнули от изумления, а Альва продолжала уничтожать инструмент. Подставка и струнодержатель отвалились, резонатор раскололся пополам. Герцогиня при каждом ударе вздрагивала. Она попыталась выбраться из-за стола, но не смогла сдвинуть с места тяжелое кресло. Ей пришлось сидеть и наблюдать за этой ужасной сценой.

Расколов пополам гриф и держа в руках только его головку, Альва повернулась к своей лучшей подруге и заявила:

– Когда в следующий раз захочешь соблазнить моего мужа, будь добра, приличия ради, делай это где-нибудь в другом месте, а не в моем собственном доме.

Глава 51

Альва

Альва быстрым шагом вышла из столовой и направилась по коридору к лестнице в глубине дома, которая вела в служебные помещения Мраморного особняка. На кухне – дым коромыслом: на плите кипели огромные медные кастрюли, суетились судомойки и кухарки, – но все равно здесь было прохладнее, нежели на верхних этажах: от жары защищали каменные стены. Еще холоднее было в винном погребе, представлявшем собой глубокий темный каменный мешок. Мрак рассеивали лампы, отбрасывавшие длинные тени на деревянные стеллажи с бутылками кларета и бургундского, шампанского и душистых десертных вин из Португалии.

Вот в винном погребе Альва и спряталась. Села на скамейку, наклонилась вперед, локтями упершись в колени, и прижала пальцы ко лбу. Неужели она и впрямь только что разбила банджо? Да, разбила. Сожалеет ли она об этом? Ничуть. Альва сидела в винном погребе, размышляла и пришла к выводу, что роман между Вилли и Герцогиней начался не недавно. В тот визит подруги, когда она была холодна с Вилли, Герцогиня сообщила Альве про Нелли, чтобы наказать ее мужа. Вилли обманывал не только жену, но и любовницу. Альва вспоминала тот свой разговор с Герцогиней и вдруг услышала чьи-то шаги, совсем рядом с винным погребом.

Дверь со скрипом отворилась. Она подняла голову и увидела Оливера.

– Вы как? – Он шагнул в погреб и наклонился, заставляя Альву посмотреть ему в лицо. Она выдавила из себя слабую улыбку.

– По-моему, только что я пала еще ниже, до уровня карлика.

– Ой, только не надо мне говорить про карликов. Вы выше меня на целых три дюйма, – рассмеялся он, выпрямляясь во весь рост.

Она не подхватила его смех. Вместо этого сказала:

– Зря вы это делаете.

– Что именно?

– Подтруниваете над собой.

– А-а, вы об этом, – пожал он плечами, потирая подбородок. – Я подумал, лучше уж я сам над собой подшучу, пока это не сделал кто-то другой.

Прямота Оливера тронула ее до глубины души, расположила к тому, чтобы тоже быть с ним откровенной.

– Я выставила себя на посмешище, да?

– Не-а. Но, должен сказать, вы чертовски здорово играете на банджо.

Альва невесело рассмеялась.

– Мой муж – негодяй. А Герцогиня и того хуже. Вонзила мне нож в спину.

Оливер взял со стеллажа бутылку, кончиками пальцев стер пыль с этикетки.

– Пожалуй, за это нужно выпить.

– Прямо здесь?

– А где ж еще пить вино, как не в винном погребе? – Оливер схватил штопор, висевший на цепочке сбоку от двери.

– А вот бокалов здесь нет, – сообщила Альва, наблюдая за тем, как Оливер вращает штопор, вытягивая пробку.

– Если вы не боитесь подхватить мои микробы, то я – тем более. – Он глотнул вина и передал бутылку ей.

– Вы невыносимы, мистер Бельмон. – Альва нерешительно отпила вино из бутылки.

Вдвоем они сидели, передавая друг другу вино, говорили о Вилли и Герцогине, о его недолгом браке с Сарой, о многом таком, чего никогда не стали бы обсуждать, если б уже не опорожнили одну бутылку. Время от времени до них доносилась возня слуг. Увлеченные беседой, они не обращали на это внимания.

Ополовинили уже вторую бутылку, откупоренную Оливером. Внезапно он протянул руку к ее лицу и большим пальцем стер каплю вина на ее нижней губе. Казалось бы, ничего не значащий жест, но Альва почувствовала, как в ней что-то всколыхнулось. Поначалу она боялась встретиться с ним взглядом и сосредоточенно смотрела на его рот, на чуть раздвинутые полные губы. Потом, не в силах бороться с охватившим ее желанием, наклонилась к нему и сделала то, о чем мечтала уже очень давно: поцеловала его. Поцеловала лучшего друга Вилли.

* * *

На следующий день Альва пошла еще дальше. Сообщила мужу, что подает на развод. На такое пока еще не решилась ни одна жена на свете.

– Подаешь на развод? – Вилли только что вернулся домой и еще даже не успел снять пальто и шляпу. Мраморный особняк он покинул накануне вечером, предположительно с Герцогиней. Альва понятия не имела, где он был, и знать не хотела. – Окажи мне любезность, позволь хотя бы сесть и выпить прежде, чем набросишься на меня с руганью.

– Я не обязана оказывать тебе любезность. – Она последовала за ним из холла в гостиную. – И я не шучу, – добавила Альва. – Я подаю на развод.

– Не болтай глупости. – Он налил себе виски, отпил из бокала большой глоток. – Послушай, я знаю, ты расстроена, и я понимаю…