Первый лорд мафии - Джек Макфол

в котором свершалось правосудие, у него в голове не было ни одной посторонней мысли. Он сосредоточил внимание на борьбе против обвинения. Его прошлое было запрещенной территорией. Разумеется, иногда он с удовольствием вспоминал о своих триумфах. При этом он не любил предаваться сомнениям и сожалениям. Даже в то утро, находясь под угрозой длительного тюремного заключения, он ни капли не жалел, что во времена своей честолюбивой юности он не выбрал другую дорогу, помимо той, что вела в «Жемчужный дом».

В зале с высокими потолками и ореховыми панелями на стенах, в котором заседал Федеральный судья Джон В. Клэнси, витал призрак самоубийцы. Суд вынес два постановления, которые обычно приберегались для процессов по делам об убийстве.

Торрио и других обвиняемых не стали отпускать под залог. Они должны были провести ночь в федеральном исправительном учреждении. После избрания Большого Жюри присяжным сообщили, что их разместят в отеле под охраной судебных исполнителей. Таким образом, у главного обвиняемого не будет возможности вновь дать кому-нибудь взятку. Если же друзья захотят похлопотать за него, то присяжные заседатели будут вне пределов досягаемости.

Встав, чтобы произнести вступительную речь. Сеймур Кляйн пригласил присяжных изучить вместе с ним личность обвиняемого.

— Торрио — это человек, который никогда не выступает под собственным именем, — сказал он. — Оно обычно сокращается до Джей Ти, или Джон, или Ти, или Джей. Люди обычно не произносят его имени вслух. Он появляется только тогда, когда нужно что-то предпринять, когда происходят важные события.

Торрио был членом организации, целью которой было манипулировать спросом и организовывать поставки алкогольных напитков во времена сухого закона. Он поддерживал связи со всеми бутлегерами в центральном округе Нью-Йорка и платил своим покровителям 20 000 долларов в месяц.

Джей Ти применял в легальном бизнесе те же методы, которые обеспечили ему успех в мире преступности. Купив фирму по продаже крепких напитков «Прендергаст энд Дэйвис», он остался верен своим старым привычкам и уловкам. Он управлял посредством фиктивных директоров. У заявленных акционеров не было доли в предприятии. В бухгалтерских книгах крупнейшей оптовой компании по продаже алкоголя, которая зарабатывала миллионы долларов ежегодно, содержались ложные проводки и указывались лже-кредиторы.

Описывая предприятие Торрио как сложную, обширную структуру с хитроумной системой управления, прокурор сделал заключение:

— Он наверняка заработал гораздо больше, чем та сумма, которую правительство смогло доказать.

Кляйн рассказал о том, как Торрио коррумпировал чиновников. По его словам, сначала Торрио подкупил родственника Бойда, как посредника, и через него нашел подход к государственному чиновнику.

— Торрио использовал Бойда как слепое орудие. Он вступил с ним в тайные финансовые отношения.

Журналисты заметили, что присяжные напоминали зрителей на теннисном матче. Они поворачивали головы, переводя взгляд с прокурора на ответчика. Неподкупные арбитры, они строго напоминали себе, что не должны предвзято осуждать обвиняемого. Слова прокурора — это не истина в последней инстанции.

«Он выглядел мягким, благодушным человеком, — рассказал мне Кляйн, который отчетливо помнил тот день, несмотря на прошедшие годы. — Он был похож на доброго дедушку, который обожает своих внучат».

Торрио тем временем сосредоточил свой взгляд на прокуроре, вежливо слушая его. Его лицо представляло собой абсолютно непроницаемую маску. Его ненависть к публичному разбирательству, которого он всю жизнь избегал, была так же незаметна, как биение его сердца.

Начиная речь в защиту обвиняемого, Макс Штойер прежде всего осудил инсинуации прокурора, который увидел дурные намерения подсудимого в использовании инициалов. Он заявил, что пресса вовсе не хотела унизить Президента Франклина Д. Рузвельта, называя его ФДР.

Адвокат честно признался, что его клиент был чикагским бутлегером, который заплатил за свое преступление тюремным заключением. После этого он превратился в законопослушного гражданина. Уважаемые люди пригласили его работать в «Прендергаст энд Дэйвис». Его доходы даже близко не составляли той суммы, о которой упоминало правительство.

Первым свидетелем обвинения выступил агент Джеймс Н. Салливан из Управления по налогам на спиртные напитки. Он рассказал о следах стертых данных, которые он заметил в книгах «Пи энд Ди». Используя сульфид аммония, он обнаружил инициалы Джей Ти около трех кредитных проводок на сумму 135 000 долларов.

Протягивая бухгалтерскую книгу свидетелю, Кляйн объяснил, что инициалы исчезли, как только химический раствор высох. Салливан, стоя на трибуне, применил сульфид. Комнату наполнил запах тухлых яиц. Присяжные сгрудились вокруг гроссбуха в то время, как на нем отчетливо проступила монограмма. Судья Клэнси приказал открыть окна, чтобы неприятный запах выветрился.

Торрио с виду был так же заинтересован в чудесах химической науки, как и все остальные. Однако, сохраняя бесстрастный вид, он так жестоко упрекал себя, как строгий начальник может распекать нерадивого подчиненного. Когда он приказал принести книги после первого посещения агентов, у пего оставалось совсем мало времени По, по его мнению, спешка не оправдывала его грубый промах.

Второй обвиняемый Джимми ЛаПенна не успел исправить бухгалтерские записи завода в Бал тиморе. Он так торопился скрыться от обыска, что у него просто не хватило на это времени. Агент Эндрю Херли показал, что около каждой из трех записей об оплате суммы 90 000 долларов находились инициалы Джей Ти. Присяжные смогли удостовериться в этом.

ЛаПенна мужественно попытался защитить своего друга и благодетеля. У него состоялся следующий диалог с Херли.

— Что означают буквы Джей Ти?

— Они означают, что сумму получил Джонни. Мой брат. Джонни ЛаПенна.

— Хорошо. Где я могу найти вашего брата?

Судья Клэнси с каменным лицом постучал молоточком, сдерживая волну смешков, которая пронеслась по залу. По заключению агента, ЛаПенна не смог доказать, что у его матери есть еще один сын.

Также Херли показал, что первой уликой, связывающей Торрио с морским картелем, был чек на сто долларов. Одна из последних поставок продукции произошла на имя владельца ресторана в Бруклине. Д.А. Коннелли. Банк несколько раз возвращал чек из-за недостаточных фондов его владельца. В конце концов, он попал в руки Торрио, который подводил итоги деятельности Комбината. Его присоединили к записям «Прендергаст энд Дэйвис».

Прослеживая историю чека, агенты вышли на Коннелли, который признался, что расчеты производились в связи с торговлей спиртным. Это побудило агентов обратиться к другим владельцам баров. После долгих поисков они составили отчетливое представление о картеле и о Торрио, который занимал в нем руководящую должность.

Разумеется, полицейские не могли рассчитывать на помощь руководителей, таких как Долговязый Цвильман, Мейер Лански и Багси Сигел. Агенты нашли наемных служащих и заставили их дать показания.

Присяжные выслушали радиста, Томаса В. Мюррея, сторожевого пса объединения. Описывая радиостанцию, которую он установил в своем доме, в Ньюарке, радист рассказал драматическую историю, которая