Аляска золотая - Андрей Бондаренко

Холщовый двухпудовый мешок был по самую завязку заполнен ржаной мукой, что было просто отлично.

«Надо же, столько этот мешок полетал по воздуху, завис на высоком дереве, потом пролетел вниз порядка двадцати пяти метров и при этом нигде не порвался», — подметил внутренний голос. — «Не иначе, тут не обошлось без Высших сил…. Ты как, братец, всё ещё неверующий? Даже после того, что с тобой произошло за последние восемнадцать лет? Ну, ты даёшь, блин! А я уже стал сомневаться иногда — относительно отсутствия Бога…».

В тюке же, обтянутом старыми лосиными шкурами, обнаружились самые разные зимние и демисезонные вещи: подштанники с начёсом, тёплые фуфайки, меховые безрукавки, байховая ткань для портянок, английские шерстяные носки, два стандартных офицерских плаща. А ещё в тюк, видимо, совершенно случайно, попал фамильный флаг князей Меньшиковых: чёрная, очень элегантная и златоглазая кошка — на фоне утренний зари.

«А, что? Флаг — очень полезная штука!», — то ли в шутку, то ли всерьёз высказался внутренний голос, не всегда понятный до конца. — «Если даже придётся помирать от голода, то можно будет — на худой конец — вывесить на какомнибудь высоком дереве этот гордый флаг. Мол, умираем, но не сдаёмся!».

Он закрепил тюк с тёплой одеждой у себя за спиной, а мешок с мукой взял в руки — наподобие завёрнутого в одеяло младенца. Конечно, так передвигаться было крайне неудобно. Но не два же рейса делать, бездарно теряя время? Тем более что солнце уже медленно двинулось к горизонту, приближался вечер, а ведь ещё надо было подумать и о костре…

Первым делом Егор сбросил рядом с палаткой ношу, немного отдышался и вволю напился из хрустальночистого родника. После этого он разобрал подзорную трубу и — с помощью мощной линзы, лучей предзакатного солнца и сухого мха — сноровисто развёл костёр.

Его соратники тоже не остались без улова. УховыБезуховы принесли с собой куль из рогожи, в котором лежали мятый медный казанок и бронзовая сковорода на длинной дубовой ручке.

— Представляешь, командир, этот рогожный куль Вупи нашла! — восторгался Иван. — Прибежала откудато, нам с Айной руки и лица обслюнявила на радостях. Потом побегала кругами, воздух понюхала, остановилась возле соснового выворотня и давай рычать да повизгивать. Мы сначала подумали, что за корягой прячется жирный барсук, а потом Айна засомневалась…. Короче говоря, я коряжину отворотил в сторону, и нашёл там куль с посудой.

Плотники, усталые и вымазанные в грязи с головы до ног, принесли с собой полутора пудовый, вымазанный в грязи, но совершенно целый бочонок с солёной икрой нерки.

— Вот, барин, только один бочонок нашли! — смущённо доложил Епифан. — И ничего более. А уж как искали, весь речной берег изрыли, даже крупные валуны переворачивали…

— И за икру — спасибо! — скупо похвалил крепостных Егор. — Отдыхайте, мойтесь, чините и укрепляйте палатку. Мы же с господами Уховыми определимся на ночлег в индейском вигваме.

На ужин Егор наготовил целую гору ржаных тёмнокоричневых блинов, а в медном казанке заварил листья Иванчая, добавив несколько пригоршней переспелой малины и не до конца поспевшей брусники. Айна за это время смастерила из бересты, надранной Иваном со ствола ближайшей берёзы, шесть прямоугольных стаканчиков, которые почти не протекали.

Во время позднего ужина никто из путешественников на отсутствие аппетита не жаловался.

— Как всё удачно сложилось! — сообщил УховБезухов. — Блины были совершенно пресные. Но если в них заворачивать солёную икру нерки, то получается просто божественно! Спасибо, Александр Данилович! Каждый день готов питаться такой вкуснятиной!

— Не торопился бы ты, подполковник, со скоропалительными обещаниями! — невесело усмехнувшись, посоветовал Егор. — Наши верные соратники — во главе с адмиралом Людвигом Лаудрупом — подойдут только недели через дветри. За это время тебе от блинов с икрой уже будет, извини, подташнивать! Больше у нас ничего нет…

— Совсем ничего?

— Можно будет какнибудь сварить грибной супчик, используя вместо соли ту же рыбью икру. Можно наловить свежей рыбы, благо в полях моей треуголки имеются ещё два рыболовных крючка…

Егор потерянно замолчал на полуслове и машинально поднёс ладонь правой руке к голове.

«Надо же, шляпато — на месте!», — удивлённо оповестил внутренний голос. — «Да, местное торнадо — та ещё штуковина: тяжеленный пистолет вытащило изза пояса, а разношенную треуголку не тронуло…».

Вскоре он поднялся на ноги и объявил:

— Всё, дорогие соратники, ложимся спать! Выплываем завтра на рассвете, до Клондайка совсем уже недалеко…

Шлюпка уверенно продвигалась вдоль правого берега Юкона, метрах в двадцатитридцати от берега. Егор поморщился, зло сплюнул за борт и поделился с Ванькой Уховым своим недовольством:

— После недавнего ливня вода во всех притоках Юкона стала одинакового цвета: беспросветно грязнобежевого. Как же мы теперь узнаем — какая из этих речек является вожделенным Клондайком?

— А много у Юкона — в этих местах — имеется правых притоков?

— Не особенно. Лососевая река, Индианка, Эльдорадо, Хункер, Клондайк…

«Потревожим нашу общую память!», — предложил никогда неунывающий внутренний голос. — «Итак, где располагался в двадцатом и двадцать первом веках город Доусонсити? Эээ…. Кажется, на обширной и каменистой террасе, расположенной между местом впадения в Юкон чистых вод Клондайка и так называемой Лосиной горой. Вон же — каменистая терраса, прямо по курсу! Воспользуйсяка, братец, своей подзорной трубой! Что мы с тобой видим? Так, впадающая в Юкон неширокая река, обширная каменистая терраса, покатая гора…. А кто это бродит по склону горы? Правильно, две лосихи с лосятами!

— Ребята, пристаём к берегу! — приказал Егор крепостным, сидящим на вёслах. — Посередине между этой горой и той речкой…

Первыми на низкий берег выскочили Айна и Вупи. Девушке, очевидно, приспичило по малой нужде, а волчица поспешила за своей хозяйкой, наверное, просто так, за компанию. Мужчины тем временем вытащили нос шлюпки на прибрежную косу, разгрузили скудный багаж, который состоял из скатанной в рулон парусины палатки, составных частей индейского вигвама, початого бочонка с икрой нерки, мешка с ржаной мукой, мятого медного казанка и старой бронзовой сковороды.

— Да, совсем негусто, — пробормотал себе под нос Егор.

Айна, вернувшаяся через несколько минут на берег Юкона, была чемто обеспокоена, волчица же жалась к её ногам с недовольным и брезгливым видом.

— Что случилось? — бросился Иван навстречу жене.

— Плохое место! — взволнованно сообщила девушка. — Здесь — Чёрные Тени. Очень злые. Надо уходить отсюда. Очень быстро…

— Но, почему? — спросил Егор.

— Сами — смотреть. Вместе с Ваней. Всё поймёте…

Шедший первым Иван неожиданно остановился, удивлённо развёл руки в стороны и громко воскликнул:

— Надо же, Александр Данилович! Ёлочки мои зелёные! У нас в России я такого не видел никогда! Да и не слышал…

— Чудны дела твои, Господи! — поддержал подчинённого Егор.

Перед ними раскинулось бескрайнее мухоморное «море». Яркокрасные — в крупный белый горох — грибы были повсюду: между деревьями и кустами, их приметные шляпки выглядывали из густых зарослей папоротника и из кустов черничника. Но особенно поражали размеры этих ядовитых грибов: диаметр отдельных экземпляров превышал метр, а высотой некоторые мухоморы только совсем немного не доходили Егору до пояса.

— И воздух здесь какойто спёртый и очень, эээ…, опасный! — Ванька недовольно покрутил носом. — Может, командир, послушаемся мою прозорливую супругу и сменим место — для стационарного поселения — на более весёлое?

На речном берегу Егор объявил:

— Перемещаемся ниже по течению Юкона. Осмотрим правый берег Клондайка, если понравится, то встанем лагерем там.

«Что же, братец, тебе уже не впервой — города переносить на новые места», — вяло прокомментировал это решение усталый внутренний голос — «Питербурх — твоими стараниями — заложили не на островах невского устья, а западнее — на сорок километров. Теперь вот и Доусон, похоже, переместится ниже по течению Юкона — километров так на двенадцатьпятнадцать. Подумаешь, ничего необычного…».

На правом берегу Клондайка было спокойно и уютно: никаких тебе гигантских мухоморов, высокое и почти ровное плато, поросшее отдельно стоящими соснами, кустиками вереска, светлозелёным мхом и белыми грибами. Местами попадались огромные, напоминающие крестьянские избы валуны, покрытые разноцветными лишайниками.

— Сколько белых грибов, мать его! — тут же заявил невыдержанный Ухов. — Никогда не видел такого! Отличное место! Очень напоминает русский бор…