Чемпион - Сергей Майоров

на меня верхом. Я лежал на спине, заложив руки за голову, и с улыбкой смотрел, как она поправляет волосы, расчесывая их пальцами ото лба к затылку.

– Ты должен победить, – сказала она.

– Я постараюсь.

– Ты должен обязательно победить. Твоим главным соперником будет мой брат, Олег Звонарев. Он считается лучшим учеником отца. Я хочу, чтобы ты как следует его избил.

– Я вижу, у вас в семье теплые отношения. Могу я узнать, за что ты своего братца не любишь?

– Он подонок! Он за мной с детства шпионил и ябедничал родителям. Они ему всегда верили и наказывали меня. Он меня ненавидит. Он весь такой правильный, а я не укладываюсь в его представления о правоте. Мы и с мужем расстались после того, как Олег с ним поговорил. За мной, конечно, водились грешки, но не так много и не такие страшные, какими их Олег расписал. Он, видите ли, не мог пережить, что я обманываю его собрата-офицера!

– А ты обманывала?

– Первый год, когда мы жили, я с него пылинки сдувала и вся из кожи вон выворачивалась, чтобы ему угодить. А потом узнала случайно, что у него две шалавы на стороне, одна страшнее другой, и что он зарплату не потерял, как мне говорил, а отдал одной из них на аборт. Я пыталась понять, я пыталась поговорить… Может, у нас бы еще все наладилось, если б Олег не полез. Кто его звал?! Строит из себя праведника, а сам… – Оксана махнула рукой и не досказала. Наклонилась, упираясь ладошками в мои плечи, и усталым голосом произнесла: – Ты его должен побить. Пообещай мне. Он привык прятаться за папину спину и задирать нос, а я мечтаю о том, чтобы кто-нибудь объяснил ему, какое он ничтожество.

Я молчал. Оксана, продолжая сидеть в той же позе, внимательно смотрела мне в лицо.

– Тебе не нравится моя просьба? Ты боишься не справиться? Я спрашивала у Пекуша, он мне сказал, что ты выигрывал чемпионаты по самбо и карате и что ты лучший боец во всем округе.

– Мне не нравится, как твоя просьба оформлена, – медленно сказал я. – Значит, все это… Все, что сегодня… Это все для того, чтобы я не мог отказаться?

Теперь пришла ее очередь выдержать паузу. У Оксаны потемнели глаза. Я почувствовал, как дрогнули ее руки. Она попыталась что-то сказать, но только беззвучно открыла рот. А потом ее как прорвало. Она закричала:

– Дурак! – и принялась колотить меня кулачком по голове и плечам.

Я схватил ее за запястья. Она бессильно повалилась на меня и зарыдала. Я чувствовал себя идиотом. Я никогда не мог разобрать, когда бабы плачут искренне, а когда начинают играть.

– Как ты мог такое подумать… – всхлипывала она, сотрясаясь в рыданиях. – Как ты мог…Я по-твоему… Я совсем, да? Как ты… Как ты мог!

Я принялся ее успокаивать. Это заняло много времени. Она слезла с меня и легла, подогнув ноги и отвернувшись. Я смотрел на ее спину и ощущал себя сволочью.

– Не надо, – попросил я, кладя руку ей на бедро.

Она яростно отбросила мою руку.

Я накрыл ее одеялом.

Несмотря на неуместность веселья, мне стало смешно, когда я увидел нашу сцену со стороны.

Солдат срочной службы лежит в постели с дочерью генерала и гасит истерику, вызванную отказом набить морду ее брату… Кому рассказать – не поверят.

Наконец она успокоилась.

Я пообещал сделать все, что будет в моих силах.

…В половине пятого Оксана меня разбудила. Неуверенно улыбаясь, она сказала:

– Тебе, наверное, пора. Я сделала кофе и бутерброды на завтрак.

– Спасибо.

Я встал с кровати и в замешательстве посмотрел на спортивный костюм. Ночью я не подумал об этом, но сейчас мне казалось чересчур вызывающим идти в санчасть в таком виде. Надо было бросить в «мерседес» форму, сейчас бы переоделся и проскользнул огородами, не привлекая внимания.

– Надень кепку, и издалека сойдешь за Гусева. Он всегда по утрам бегает в таком виде.

– А если встречу самого Гусева?..

– Не встретишь, он еще дрыхнет.

За завтраком Оксана сказала:

– Ты меня ночью называл Ингой. Она тебе снилась?

– Не помню.

– Ты очень беспокойно спал.

– Тебе еще повезло. Иногда во сне я дерусь и кусаюсь.

На пороге Оксана крепко поцеловала меня и прошептала: «Я надеюсь…»

До санчасти я добрался без приключений. На завтрак не пошел, отправился на спортплощадку. Там меня и нашел Пекуш. Понаблюдав, как я занимаюсь, он сказал:

– У тебя бледный вид, и дыхание тяжеловато. Не выспался? Тогда сегодня лучше не нагружайся. Если что-то не успел, все равно уже не наверстаешь. Начало завтра в десять часов. Вместо трех команд к нам приедет только одна. А теперь самое главное…

Пекуш расставил ноги пошире, сложил руки за спиной и посмотрел на меня, слегка наклонив голову на бок и прищурив один глаз:

– Твоим главным соперником будет сын генерала. Ты должен ему проиграть.

И я подумал: «Вот черт!»

Глава восемнадцатая. Чемпион

1

Соревнования проводились в спортзале. С раннего утра несколько солдат под присмотром лейтенанта Бегунцова заканчивали наводить там порядок. Больше других, естественно, метались Телятников и Кузякин. Бегунцов смотрел на них с легким призрением и поторапливал.

Первым приехал грузовик с мебелью. Из него выгрузили несколько канцелярских столов и деревянные стулья с откидывающимися сиденьями, соединенные в секции по четыре. Потом стали появляться легковые машины, в основном уазики и «Волги» с черными армейскими номерами. Но были и гражданские, в том числе один рыжий ЛуАЗ, увидев который, я вспомнил приключения в Коминтерне и Холоновского. Что-то слишком часто в последнее время я его вспоминаю…

Ждали генерала Звонарева. Как и положено, он задерживался.

В нашей команде было семь человек. Мы размялись на спортплощадке и под присмотром невозмутимого Бальчиса сидели в казарме. Иногда к нам заглядывал Смеляков, отвечавший за медицинское обеспечение соревнований. Он где-то раздобыл старый кожаный саквояж с красным крестом на боку и не выпускал его из рук, отчего напоминал провинциального врача девятнадцатого столетия. Один раз он подсел ко мне и задушевно спросил:

– Как самочувствие?

– Лучше всех.

– А по виду не скажешь. Дай-ка я пульс проверю.

Я отмахнулся. Смеляков вздохнул и ушел.

Ночью я практически не спал. Я пролежал в кровати два часа и, убедившись, что сон не идет, решил прогуляться. Отойдя от санчасти всего на несколько метров, я услышал приближающиеся шаги. Кто-то торопился мне навстречу со стороны казарм. Я отошел в темноту и замер, прижавшись к дереву. Мимо меня пробежал Низам. Я впервые видел его бегущим. Он не сутулился и не шаркал ногами. Движения были тяжеловатыми, но уверенными, а дыхание ровным. Не заметив меня, он повернул к забору и через дыру ловко выскочил на шоссе, почти не снизив скорости.

Вот, значит, каким он может быть? Интересно… Я как-то видел, как он ударил ногой в живот Антона Кузякина. Ни скорости, ни техники – по этому удару можно было решить, что он никогда не имел отношения к спорту, даже в футбол не играл, не говоря о занятиях единоборствами, и если б не гипнотический взгляд и внутренняя уверенность, ему бы пришлось тяжело в любой драке. Оказывается, я здорово ошибался!

В стороне от дыры, рядом с забором, росло высокое дерево с крепкими ветками. Я вскарабкался по нему, уцепился за нижний сук, подтянулся и увидел на дороге машину. Это были «жигули» темного цвета. Низам стоял у водительской двери, наклонившись к окну. В машине был только водитель. Я видел его белую рубашку, наискось перечеркнутую ремнем безопасности, но не мог увидеть