Чемпион - Сергей Майоров

class="p1">Эти слова напомнили мне последний разговор с Холоновским. Наступает время спортсменов и раскованных женщин?

Мы приехали в маленький городок на побережье. Оксана уверенно провела «мерседес» по коротким тесным улицам и остановилась перед старинным особняком. Он выглядел нежилым и полуразрушенным, но, как оказалось, в его подвальных помещениях бурлила разгульная жизнь. Мы спустились по щербатым ступеням в торцевой стене, и Оксана постучала ногой в деревянную дверь с глазком.

Нас пустили, предварительно тщательно рассмотрев. Седовласый пузатый кавказец согнулся в поклоне и поцеловал руку Оксаны, лопоча что-то по-своему. К моему удивлению, Оксана ответила ему несколькими фразами на его языке. Кавказец расплылся в улыбке и повел нас по темному коридору, в конце которого оказался небольшой зал со сводчатыми каменными стенами. В зале стояло полдюжины длинных деревянных столов, за которыми плотно сидели только мужчины, замолчавшие при нашем появлении. Это напоминало пиратский притон. Незнакомая гортанная речь, смуглые бородатые лица, сверкающие глаза. На столах стояло вино, лежали мятые деньги, карты и доски для нард. Пахло опасностью, мясом и табаком. На вертеле готовился барашек. Электрические светильники в виде настенных факелов прекрасно вписывались в обстановку. Не знаю, что это было за место, но чувствовал я себя здесь неуютно.

Бородатый проводил нас к широкой нише в стене. Там стоял стол в виде деревянной бочки и две грубые табуретки. Оксана села непринужденно, как будто с детства привыкла к такой обстановке. Бородатый что-то сказал и ушел, задернув бархатную портьеру, отделившую нас от общего зала. Оксана закурила и, разогнав дым рукой, спросила:

– Как тебе здесь?

– Если бы знал, не пошел бы без кастета в кармане и группы поддержки на улице.

– Они только выглядят злыми. А на самом деле просто развлекаются.

– Я так и понял… Не знал, что бывают такие места! И куда только милиция смотрит?

– Не обратил внимания на того, который с краю сидел, в красной рубашке? Это заместитель городского прокурора.

– А я подумал, Фрэнсис Дрэйк.

– Кто это?

– Был такой… мореплаватель.

Бородатый принес нам шашлык и вино. Оксана мало ела и мало пила, зато переводила сигарету за сигаретой. Я часто замечал на себе ее задумчивый взгляд. Как только я поднимал глаза, она улыбалась и отворачивалась.

В зале заиграла какая-то национальная музыка, раздались хлопки и одобрительные возгласы. Портьера была задвинута не совсем плотно, и я мог разглядеть, что между столиками танцует черноволосая девушка. На голове у нее был тюрбан с чем-то вроде тюлевой занавески, скрывавшей лицо до подбородка. А из одежды – широкая юбка с большими разрезами и яркие ленты, спускавшиеся от сверкающего ожерелья на шее. Ленты закрывали грудь полностью, но оставляли голым смуглый живот.

– Это и есть танец живота? – я отодвинул портьеру побольше.

– Да. А ты раньше не видел?

– Где?

Девушка прошлась вдоль всех длинных столов. Многие мужчины пытались похлопать ее по заду или приподнять ленты с груди, другие хватали со стола и протягивали мятые деньги. Она легко уворачивалась от первых и грациозно, не прекращая движения, выхватывала купюры, мгновенно пряча их то ли под кушаком юбки, то ли среди ярких ленточек.

– Нравится? – прищурившись, Оксана выпустила дым в мою сторону.

– Если честно, не очень. Я ожидал большего.

– Ты просто не разбираешься. А сама она тебе нравится?

– Лица-то не видно…

– Лицо на любителя, но не хуже, чем все остальное. Хочешь ее?

Я посмотрел на Оксану. Она улыбалась, но чувствовалось, что предложение было серьезным.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз.

– Я бы на твоем месте не стала отказываться. Другого раза может не быть…

Танцовщица приблизилась, но заходить к нам в нишу не стала. Повертелась перед портьерой и удалилась под затихающую музыку. Ей вслед понеслись громкие аплодисменты и выкрики. Я тоже похлопал и задернул портьеру.

– Тут всю ночь так?

– Сегодня неудачный день, это было самое интересное. А иногда бывает та-а-ко-ое! – Оксана сделала испуганные глаза. Я рассмеялся.

Мы провели в пиратском притоне часа полтора и ушли. Все было здорово, но одно обстоятельство портило мне настроение: никогда еще женщина не «выгуливала» меня и не платила за развлечения.

На обратном пути Оксана выбрала прямой участок дороги и разогнала «мерседес» до ста восьмидесяти километров. Я старался сохранять непринужденное лицо, но сидел, вцепившись в подлокотник и упираясь ногами. Этот полет по ночному шоссе запомнился мне на всю жизнь, особенно тот момент, когда нарисовался поворот, а Оксана, глядя перед собой пронзительным взглядом и закусив нижнюю губу, летела, будто не видя его, и снизила скорость в самый последний момент.

Что на нее нашло? Ведь не убить же она нас хотела!

Много времени спустя я понял, примерно, о чем она думала в тот момент…

…Я лежал на шелковых простынях и грел душу воспоминаниями. Как Оксана и обещала, вечер получился незабываемым. Правда, чувство вины перед Ингой нет-нет, а давало о себе знать, но в целом досаждало не сильно.

Оксана вернулась из душа, одетая в черное белье потрясающего покроя. Такие шикарные вещи я видел только на картинках в «Плэйбое». Вытянувшись вдоль косяка двери, она приподняла одну ножку:

– Я тебе нравлюсь?

– Сойдет.

– Что?! Ах ты, противный!

После шутливой борьбы, в которой я победил, Оксана спросила:

– Ты пойдешь мыться?

– Я быстро. Смотри, не усни.

Она хмыкнула и переползла с кровати к тумбочке с кассетами. Когда я вернулся, на видике крутилась порнуха, а Оксана в соблазнительной позе возлежала на одеяле. Я зарычал и прыгнул на нее…

Когда все закончилось, я взял с пола пачку «Мальборо», закурил сразу две сигареты и одну передал Оксане.

– Чашка коньяка до и кальян после. Так, кажется?

– Дурак! – Она хлопнула меня по руке. – После чашки коньяка мужчины способны только говорить о футболе и женщинах…

– Смотря какие мужчины. Не хочу себя сильно выпячивать, но… – я долго нес всякую чушь, а Оксана внимательно слушала, плотно прижавшись к моему боку.

Когда я закончил, она вздохнула. Этот вздох меня сразу насторожил. Я почувствовал, что за ним может последовать что-то не очень приятное, и не ошибся.

– Я хочу тебе кое в чем признаться и кое о чем попросить.

– Я внимательно слушаю…

– Даже не знаю, с чего лучше начать.

– Начни с начала.

– Я тебе тогда не все рассказала. Помнишь, я тебе сказала, что наша часть – потешный полк моего папы, что он лучший друг военных физкультурников?

– Помню, конечно. И что?

– Папа на самом деле разработал какую-то теорию по армейскому рукопашному бою и очень сильно рассчитывает, что она поможет ему сделать карьеру дальше.

– Куда уж дальше-то? Он и так генерал!

– Он хочет в Москву, в Генеральный штаб. Я не знаю всех тонкостей, но эти соревнования для него очень важны. Он привезет команду, которая тренировалась по его методикам. А вы будете их оппонентами. Для этого часть и создавали, чтобы посмотреть, какая система лучше, папина или ваша.

– Да у нас вообще нет никакой системы! Пекуш только делает вид, что чему-то нас обучает, а на самом деле – кто что умел, тот с теми навыками и остался.

– Это специально, я же тебе говорила, что Пекуш мечтает выслужиться перед папой, чтобы на гражданку уволиться. В штабе округа думают, что вы тут по-настоящему занимаетесь и что на соревнованиях все будет всерьез, а на самом деле вас побьют, как шведов под Полтавой!

– Ну, допустим, я так просто не дамся. Не знаю, какую систему придумал твой папа, но мне и моей системы хватает, чтобы с кем угодно подраться.

Оксана отбросила одеяло и села