Черное копье - Ник Перумов

Странное место – сюда сходилось несколько горных дорог; подобно впадающим в озеро ручьям, они спускались в эту зелёную равнину. Она была пустынна, исполинскими клыками неведомых чудищ торчали над скалами три сторожевые башни; над травами застыла гробовая тишина – даже неугомонный ветер совсем утих.

Фолко было не то что страшно – противно; он видел диковинные вещи, но былой тяги к таинственному он уже не ощущал. Усталость начинала брать своё, и хотелось лишь одного – как можно скорее пустить ту единственную стрелу, ради которой был затеян весь нынешний поход, – а там будь что будет.

Отон долго простоял в раздумье, пока наконец не махнул рукой. Однако он не повёл отряд напрямик, через середину равнины – его дружинники, прижимаясь к скалам слева, медленно огибали подозрительное место.

Рога грянули, когда дружина миновала полпути. Над горами прокатились громкие боевые распевы, заставив многоопытных воинов мгновенно перебросить щиты из-за спины на руку. Прижавшись к отвесной скале, отряд ощетинился копьями, ангмарцы поспешили взять на изготовку арбалеты.

А рога всё пели и пели; невидимые трубачи не жалели сил, и вот под звуки гордого марша на верхних гребнях скал, точно призраки, из сырой мглы стали выныривать длинные шеренги вооружённых воинов; Фолко разглядел длинные, больше человеческого роста луки.

– Сейчас начнётся, – прошипел оказавшийся подле хоббита Уфорг, орк-мечник; он уже упёр свой вытянутый книзу щит в землю, обнажил кривой воронёный ятаган.

Несколько стрел воткнулись в землю неподалёку от передней линии щитов – уже на излёте, бессильные и неопасные. Сверху отряд был прикрыт нависшим над головами скальным карнизом; на некоторое время они были в безопасности.

– Спокойно! – крикнул Отон, давая шпоры коню и выезжая из-за спин дружинников. Как и в ущелье, он был в длинной кольчуге, держа поперёк седла свой длинный меч. Что-то свистнуло, о его наплечник сломалась выпущенная откуда-то сверху стрела – он даже не повернул головы. Твёрдой рукой Отон направил пугливо прядающую и храпящую лошадь прямо на середину, пренебрегая опасностью. Отдалившись от угрюмого строя своего отряда, он поднял тёмный рог и затрубил. Хоббит не знал, что означает этот долгий, переливчатый зов; можно было лишь догадываться, что Отон вызывает предводителя нападающих на переговоры. И, видя, как спокойно сидит в седле этот рослый воин, даже не пригибая головы и не вздрагивая от взвизгивающих то справа, то слева стрел, Фолко невольно воздал должное его храбрости и мог лишь горько жалеть, что это мужество в один прекрасный день окажется на стороне тех, с кем ему придётся сойтись в смертельной схватке.

С бешеным взвизгом-ржанием лошадь Отона взвилась на дыбы, ужаленная стрелой в круп; взвилась и повалилась на бок, поражённая ещё добрым десятком коротких, брошенных сверху дротиков; и вновь Отон, ловко высвободив ногу из стремени и легко соскочив вбок, ответил лишь звуками своего рога. Что-то большее, чем просто вызов, вложил он на сей раз; его правая рука сжимала нечто, висящее на шейной цепочке, и когда звуки его рога утихли, он неожиданно высоко вскинул сжатую в кулак руку – и хоббит покачнулся, как от удара дубиной по шлему, оглушающего и лишающего чувств. Сила волнами расходилась от поднятой руки Отона, заставляя воинов его дружины приседать, укрываясь от незримого напора под выставленными щитами. Это была тупая и грубая Сила, злая и нетерпеливая; её напор заставил запламенеть, нетерпеливо забиться в ожидании боя клинок Отрины на груди Фолко; эта Сила была ненавистна тому, кто выковал его, и вот пришло время для новой встречи!

Однако хоббит мог лишь стиснуть зубы и терпеть; впрочем, всё это длилось не слишком долго. Откуда-то из-за гребней скал, из-за съеденных ветром каменных грив, до их слуха донёсся ответ – угроза сменилась растерянностью, рога противника трубили отбой.

С облегчением вздохнули и задвигались замершие было в ожидании кровавого боя дружинники; Отон остался стоять на середине, лишь опустил правый кулак – и поток Силы сразу иссяк, словно кто-то задул трепещущий огонь. Но присутствие этой, теперь вновь задрёмывающей Силы всё равно ощущалось – и перед Фолко встала новая – какая уже по счёту? – загадка: что это за Сила, откуда она взялась и как с ней бороться?

– Ты чувствовал? – шёпотом спросил он у напряжённо озирающегося по сторонам Торина.

Гном не поднимал забрала, топор по-прежнему был у него в руке.

– А то нет, – мрачно ответил он. – Что-то новое, опять какая-то напасть! Клянусь бородой Дьюрина, это дело рук Олмера!

Он говорил быстро и вполголоса, на «быстром западном языке», и можно было надеяться, что его слов не поймёт никто, кроме Фолко и Малыша.

– Придётся и его тоже… – начал было Малыш, многозначительно кивая на Отона, но в этот миг из-за скал на противоположном краю равнины показалось несколько десятков всадников, в воздухе поплыли высокие знамёна, похожие на свисающие с длинных шестов конские хвосты, окрашенные в самые разные цвета. Торжественно запели рога на кручах, воздух огласился громкими криками – сомнений не оставалось, на переговоры ехали вожди нападавших.

Как и предполагал Фолко, все происшедшие стычки были не более чем «недоразумением». Они договорились, они не могли не договориться: но о чём вели речь посланцы народа хеггов и Отон – откуда мог знать это хоббит? Предводитель их отряда добился свободного пропуска, помощи продовольствием; однако хегги, как сказал Отон, «ждут Вождя, чтобы присягнуть ему»; взамен они хотели получить защиту от напирающих на их границы подвластных Ночной хозяйке племён – и против Чёрных гномов, нежданно-негаданно докопавшихся до их собственных гор и нынче вовсю шурующих в их недрах.

– Они собираются в большой поход, – сумрачно глядя исподлобья на своих спутников, сказал Отон. – Съехались многие колена… и они хотят нашей помощи, точнее… ну, короче, мы должны быть там.

Отон явно не хотел говорить подробнее; и, похоже, никто из его отряда не понял, что он имел в виду, обмолвившись «точнее…». Никто, кроме Фолко и его друзей-гномов.

– Небось почуяли Талисман, – недобро хмурясь, промолвил Малыш, когда вечером того же дня они остались втроём возле угасающего костра; Талисманом они, не сговариваясь, окрестили то, что держал в руке Отон, когда ему удалось остановить уже готовых к нападению хеггов. – Почуяли Талисман и хотят использовать против наших!

– Знать бы, что это за штука! – задумчиво проронил Торин. – И кто его сработал! Мне почему-то кажется, что Вождь, но я могу и ошибиться. Вдруг это дело рук какого-нибудь мага или мудреца?

– Символы Власти так просто в чужие руки не отдаются, – возразил Фолко. – Будь кто-нибудь, кроме Олмера, способен создавать такие талисманы, он бы уж точно не отдавал их ему, а постарался бы занять его место. Тем более что Сила эта явно не светлая. Нет, кроме Олмера, эту штуковину сработать некому. Но прежде чем что-то во что-либо вкладывать, надо это что-то откуда-то взять… Интересно – на что ещё способен этот Талисман? Эх, Радагаст, Радагаст! Давненько мы от тебя ничего не слыхали…