Черное копье - Ник Перумов

– Мне кажется… – робко проговорил хоббит, удивлённый этим вопросом в устах гордого эльфа, – мне кажется, что лучше не трогать его. Он идёт на соединение с Вождём – так можно выследить Олмера.

– Хорошо! – резко сказал Форве. – Так мы и поступим.

– Но позволено ли будет ещё спросить кое о чём высокого принца? – поспешно произнёс Фолко, видя, что эльф поднимается. – Можно ли попасть в Серединное княжество? Мне, например?

– Тебе можно, – без тени насмешки ответил эльф. – Там принимают всякого смертного, кроме, правда, гномов. Они, как и мы, Перворождённые, не могут покинуть Арду. Им нечего делать в готовящемся походе, хотя, конечно, и мы, и Чёрные гномы выставим свои силы, если придётся драться здесь, в Средиземье, или даже в Валиноре. Но дальше нам не пройти. А тебя возьмут – ты ведь сродни людям.

– А как можно узнать, близок ли день начала похода?

– Ну и вопрос! Думаю, за ответ на него Валары не пожалели бы никаких сокровищ. Не знаю, невысоклик! Как не знает никто в пределах Арды, как не знает Великий Орлангур и даже сам Эру Илуватар. Надеюсь увидеть его начало и сожалею, что этого не увидишь ты.

Форве вновь сделал движение, намереваясь встать.

– Но я хотел бы узнать ещё что-нибудь об истории вашего народа! – взмолился хоббит. – Что произошло на Водах Пробуждения после Раскола эльфов?

Форве едва заметно усмехнулся.

– Сейчас нет времени для долгих рассказов, – произнёс он, стягивая что-то с пальца левой руки. – Возьми вот это. Мой перстень, конечно, не равен по силе какому-нибудь из прославленных Трёх, но он будет небесполезен тебе и послужит также вечным пропуском в наши земли и поводырём. Где бы ты ни странствовал, из любой окраины мира этот перстень поможет тебе найти дорогу ко дворцу моего деда – приглашаю тебя, ты всегда будешь желанным гостем в его стенах. Там мы сможем поговорить о многом – ведь после нашего короткого разговора осталось столько недосказанного! Прощай, невысоклик, тебе пора возвращаться. Сперва я хотел убедить тебя не делать этого, но теперь вижу, что вы, хоббиты, всё равно поступите по-своему. И последнее – подойди сюда. – Склонившись к хоббиту, Форве прошептал ему на ухо: – Я оставил тебе в перстне ещё и дар ложной смерти. Прости, что говорю об этом, но если несчастливая судьба приведёт тебя в руки палачей – прикажи ему усыпить тебя, и он исполнит твой приказ, где бы он ни лежал, даже сорванный с твоей руки и попавший в лапы врагу. Ты погрузишься в глубочайший, не отличимый от смерти сон, и твои враги, посчитав тебя погибшим, скорее всего бросят тебя в какую-нибудь яму на съедение волкам и стервятникам – там ты придёшь в себя и сможешь спастись, но берегись! Дар глубокого сна почти неотличим от дара смерти – он легко переходит в небытиё.

Только к рассвету хоббит добрался наконец до своей походной постели. В голове шумело, кровь стучала в висках, от услышанного мысли путались… Рядом сонно заворчал Малыш – и в тот же миг раздался сигнал к побудке. Начинался новый день тяжких трудов – путь отряда Отона лежал через области, что на карте Радагаста были закрашены серым. Здесь обитали духи, и кто мог сейчас сказать, удастся ли им пробиться через эти края?

Глава 9

Ночная хозяйка

Голубой камень на перстне Форве мерцал в такт с биением сердца хоббита – алый мотылёк в глубине самоцвета равномерно взмахивал крылышками вместе со вдохами и выдохами Фолко. Хоббит несколько мгновений полюбовался переливами красок, вздохнул про себя и снял кольцо с руки. Дело было сделано. Камень запомнил своего нового хозяина, и теперь его можно было убрать куда-нибудь поглубже, подальше от чужих глаз. Нелегко было настроить камень в унисон самому себе; с хоббита сошло семь потов, пока он наконец не добился желаемого. Весь взмокший, он откинулся на прикрытый свёрнутым плащом корень, заменявший ему подушку. День кончался – второй день после встречи с Авари; вокруг лагеря Отона зловеще вздыбились острые клыки принадлежащей хеггам горной страны. В последних вечерних лучах Фолко разглядел невысокую сторожевую башню, освещённую закатным заревом. Дорога разветвлялась. Торный, наезженный тракт вёл на юг, к неведомым странам за владениями хазгов; узкая, полузаросшая тропа убегала, петляя, к серым телам гор. На развилке врос в землю старинный, покрытый мхом камень, что когда-то служил дорожным указателем. Фолко попытался разобрать стёртые временем письмена на его поверхности – безуспешно; это были не Феаноровы и даже не Даероновы руны, а какая-то новая, не известная на Западе письменность. Уныл и неприятен был их вид, изломанные линии пересекались словно в невыразимой муке.

«Уж не мордорские ли?» – подумал хоббит, отходя.

Отон протрубил в рог, собирая дружину. Впервые за весь поход на его лице Фолко увидел признаки тщательно скрываемого волнения – бывалый воин хмурился, теребил ус и, прищуриваясь, то и дело бросал пристальные взгляды на вознесшийся перед отрядом перевал.

«Хегги, – подумал хоббит. – А за ними – ховрары, а между ними – духи и прочая прелесть. Зачем сюда лезть? Если главная наша цель – встреча с Вождём, то не разумнее ли обойти?»

– Всё, кончай разговоры разводить! – зло крикнул Отон отставшим воинам, подгоняя их.

Дождавшись, пока все соберутся, постукивая при этом плетью по невысокому сапогу, он заговорил, указывая на перевал и на одинокую сторожевую башню:

– Вот первое дело. Узнать, есть ли кто там из стражи. Если есть, не ввязываться в драку, а сразу назад. Десятку Охано оседлать вон тот гребень, Фирате займёт противоположный. Если кого-нибудь встретите – старайтесь обезоружить, ни в коем случае не убивать! Нам нужен союз с хеггами. Бироз, веди своих к башне!

Любо-дорого было смотреть, как, скрываясь между камнями, ужами скользя по малозаметным трещинам и промоинам, ни на мгновение не появляясь на открытых местах, устремились к башне орки из десятка Бироза. Фолко приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы хотя бы предположить, где те находятся.

Орки исчезли среди камней; взоры дружинников приковала к себе башня. Гномы и хоббит лежали, прячась в невысокой поросли тамариска; зоркий Фолко заметил какой-то блеск в одной из бойниц, но это мог быть и закатный луч.

Посланные Отоном разведчики появились в поле зрения остального отряда, лишь когда добрались до стен башни, став неуязвимыми для стрел, если бы её защитникам вздумалось пустить в ход луки. Что было дальше, понять было трудно; однако спустя несколько минут до слуха оставшихся в лагере долетел звук рога. Опасности не было, башня была покинута.

В сгущающуюся ночь ушли десятки Охано и Фирате – занять гребни, между которыми шла тропа. Через час, когда тьма уже изрядно сгустилась и от вечерней зари остались лишь смутные сполохи возле самого горизонта, Отон сделал знак остальным.