Эпоха зрелища. Приключения архитектуры и город XXI века - Том Дайкхофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После шока финансового кризиса 2008 года, причиной которого было слишком широкое предоставление кредитов на рынке недвижимости, инвесторы из разных стран, от России и Китая до Абу-Даби, искали более надежные инструменты для вложения средств в форме инвестиций в дорогостоящую жилую недвижимость в местностях, наименее подверженных политическим, экономическим и природным катаклизмам, и в форме материальных объектов, которые гарантировали бы долгосрочные инвестиции. Показательно: обычно эти инвестиции были не того свойства, что проекты развития пригородов, популярные в 1950-1960-х годов; чаще то были вложения в объекты в тесной застройке городских центров; не в индивидуальные дома, а в квартиры – лофты в бывших складских помещениях под самыми разными названиями. Это жилье может считаться роскошным – отделка мрамором, панорамные виды, но по существу это те же монстры, изготовленные поточным методом с применением бетонной или стальной рамы, не обремененные грузом исторического наследия, обернутые вместо того километрами обещаний тщательно подобранной формы индивидуализма для нового сословия суперномадов.
В январе 2015 года строитель «Редроу» выпустил рекламный фильм об одном таком проекте на восточных окраинах финансового центра Лондона: жилом комплексе класса люкс «Лондонская коллекция» – жилом высотном здании, в котором пентхаузы предлагались по четыре миллиона фунтов – по цене, сопоставимой со стоимостью апартаментов премиум-класса в более дорогом Вест-Энде. Хотя перспектива выхода Великобритании из Европейского союза, возможно, могла вызвать сердцебиение у каких-нибудь взбалмошных агентов, но Лондон остается тем городом, где квартиры продают и за двадцать пять миллионов фунтов; где за последние двадцать лет инвестиции в недвижимость, предназначенную для сдачи внаем, приносили прибыль до 1400 %; где в центральных районах города снесли социальное жилье, чтобы расчистить место для новых жилых многоэтажек, а жителей переселили в более отдаленные районы, и где комплексы апартаментов класса люкс рекламируют в расчете не на жителей Лондона и даже не на жителей Великобритании, но на иных жителей Шанхая и Сингапура – впрок, «на случай», как еще одну из множества квартир по всему миру, которыми те уже владеют в соответствии с графиком своих сезонных перемещений.
Рекламный фильм о «Лондонской коллекции» сразу после своего выхода вызвал бурю насмешек и негодования в «Твиттере», в результате чего ролик исчез, хотя копии его всё еще можно обнаружить в глубинах интернета. Как метко заметил Оливер Уэйнрайт, архитектурный критик из «Гардиана», фильм был «за пределами пародии; это как если Дж. Г. Балларда сделать ответственным за вступительные титры к „Ученику мастера“»[166]; иные задавались вопросом, не был ли он сделан в качестве пропаганды Социалистической рабочей партии, настолько стереотипно было изображение адресной аудитории проекта застройки – умников-космополитов. «Говорят, ничто не дается легко», – вкрадчиво интонирует диктор, пока мы наблюдаем картины жизни нашего умника, который тяжело трудится и красиво отдыхает. Умник «сделал невозможное возможным» и теперь «мир у [его] ног». Но он «больше, чем личность». Где же, где этот тяжко трудящийся альфа-самец найдет убежище в конце длинного дня?
Камера следует за его взглядом, когда поздно ночью он возвращается на такси. Он видит тонкую, яркую линию голубого света, взмывающую выше и выше: это его многоэтажка, обозначенная на силуэте города встроенным неоновым контуром. «…Расти и расти», – командует диктор, пока умник вылезает из такси и входит с улыбкой в комфортный покой, в пустоту мраморного вестибюля роскошного жилого комплекса. Мы следуем за умником в стеклянном лифте, скользящем вдоль тонкой голубой линии, входим за ним в квартиру, где на смятой постели прикорнула, поджидая любимого, женщина. Квартира безупречна: блеск и искрящийся свет, винные бокалы выстроились над рабочей поверхностью, бутылки в охладителе, полки с эффектными безделушками и нераскрытыми книгами по графическому дизайну, хрустальный графин на кофейном столике с мраморной столешницей. Он бросает взгляд из окна вниз, на мерцающие огни.
– Взглянуть на город, который чуть было не проглотил тебя всего и сказать: «Я сделал это», – заключает диктор. – Весь мир у твоих ног.
Всемирный торговый центр в Нью-Йорке. Joe Mabel/Flickr. Licensed under CC BY-SA 2.0: https://creativecommons.org/licenses/by-sa/2.0/legalcode
Глава седьмая
Любопытные привычки одного стархитектора
Гропиус написал книгу об элеваторах, Ле Корбюзье – о самолетах, а Шарлотта Перриан приносила в контору каждое утро новый объект. Но сегодня мы собираем рекламу.
Элисон и Питер Смитсон[167]
Строительство как бизнес
Город-предприниматель нуждается в архитекторах-предпринимателях. Тут возникает проблема. Скажу по опыту, из архитекторов не всегда получаются акулы бизнеса. В 1962 году, например, Королевский институт британских архитекторов, встревоженный сообщениями об устаревших формах работы своих членов, заказал соответствующее исследование. В отчете под заглавием «Архитектор и его контора» (феминизм первой волны еще только совершал первые шаги в архитектуре) установлено, что семьдесят процентов архитектурных фирм были малыми предприятиями со штатом из менее чем шести сотрудников и зарабатывали так мало, что само их существование, как оказалось, требовало источника со стороны – наследства или поддержки целевого фонда. Как и в восемнадцатом столетии, архитектура всё еще оставалась профессией для привилегированных джентльменов. Из-за отсутствия стремления к прибыли эти маленькие фирмы, как заключали авторы отчета, предпринимателями были никудышными: они не имели средств производства, необходимых для работы на крупных объектах вроде небоскребов, подраставших тогда на фоне бума на британском рынке недвижимости, рискованно не дружили с цифрами, а их управленческие навыки, констатировалось c прискорбием, были «некомпетентны и далеки от реальности»[168].
Это не было неожиданностью. Архитекторов постоянно снедают сомнения относительно того, чем же в действительности
