Театр теней - Кевин Гилфойл

Большой Роб и Дэвис условились встретиться в этом сквере. Здесь никто не помешает: народу в этот погожий будний день было мало, к тому же рядом как раз был банк, где Дэвис мог снять со счета деньги, чтобы оплатить услуги детектива.

Большой Роб три недели пытался выйти на след загадочного «мистера Кэша». Он начал с телефонных справочников Нортвуда и Чикаго, затем расширил поиск и перешел к изучению онлайновых баз данных, заплатив за регистрацию на соответствующем сайте. Он проработал все профессиональные ассоциации: от барменов до фьючерсных брокеров — и нашел несколько человек по фамилии Кэш, но никто из них не подходил к описанию по одному или нескольким пунктам. Большой Роб позвонил приятелю из полиции и получил доступ к зарегистрированным в последнее время жалобам на сексуальное насилие; обошел всех торговцев дорогими машинами. Если фамилия парня была Кэш, то круг подозреваемых становился слишком узким, если «что-то похожее» — их становилось бесконечно много.

Прорыв случился, когда Большой Роб совсем этого не ждал.

Повезло так повезло! — сказал себе Большой Роб.

Он собрал номера журнала «Нортвуд Лайф» за несколько прошлых месяцев. Редакторы, очевидно, ставили своей задачей опубликовать материалы чуть ли не о каждом жителе города. В пятницу днем он бегло просматривал журналы, обсыпая их крошками печенья, как вдруг наткнулся на статью, сообщавшую о том, что Сэм Койн, выпускник школы Норвуд-Ист и сын жителей Нортвуда, Джеймса и Алисии Койн, удостоился звания партнера в юридической фирме «Гинсбург и Адамс». Имя ничего не говорило Робу, но когда он увидел фотографию Сэма Койна, то едва не прикусил язык. В журнале был помещен портрет, сделанный профессиональным фотографом. Красивый блондин в возрасте около тридцати лет. Костюм сидит идеально. Лицо удачливого адвоката оказалось почти точной копией того, что он повесил у себя над столом двадцать дней назад.

— Кэш, Кэш, Койн, — пробормотал Робби себе под нос. — Господи, да это точно он!

Взволнованный Робби вскочил из-за стола. Бывает, что дела решаются сами собой. И все-таки деньги клиента надо отработать — это был его принцип.

В пять часов он покрутился около стеклянных дверей с надписью «Гинсбург и Адамс», потом вошел в лифт вместе со стайкой секретарш. Возраст их варьировался от двадцати до пятидесяти пяти, ни одна не носила обручального кольца, и все они пребывали в радостном возбуждении, оттого что рабочий день окончен, и они направляются домой.

— Я только что заработал на пустом месте пятнадцать тысяч долларов, — объявил Робби на всю кабину, когда они проезжали двенадцатый этаж. — Хочу сегодня же потратить часть этих денег — угостить прекрасных дам.

Раздались одобрительные возгласы.

На следующий день он позвонил старому приятелю Филли по имени Тони Ди, владельцу ресторана «Моцарелла»:

— Тони, как насчет того, чтобы сделать мне одолжение? По старой памяти. Ради Фила Канеллы.

Тони Ди рассмеялся:

— Чего тебе надо-то?

— Ты хранишь старые книги, куда записывают желающих зарезервировать столик?

— Да, все до одной лежат со дня открытия ресторана.

— А информацию о кредитных картах, по которым у тебя расплачивались?

— Тоже. Бухгалтер говорит, эти бумаги надо выкинуть. Ты как думаешь?

— Конечно, надо. Но только после того, как я в них хорошенько покопаюсь.

Большой Роб сидел на скамейке в сквере, облизывал рожок с клубничным мороженым, а конверт подложил под левое бедро, чтобы его не унес прохладный осенний ветерок. Дэвис Мур появился минут через пять. У него в руках тоже был рожок с мороженым. Ванильным.

— Надо же, нам в голову пришла одна и та же идея! — усмехнулся Робби и помахал Дэвису тем, что осталось от рожка. Дэвис сел рядом, и сначала они не смотрели друг на друга и ничего не говорили, словно это была неделовая встреча и они оказались здесь совершенно случайно: двое мужчин решили полакомиться мороженым на свежем воздухе, пока не наступили холода. Все клиенты Большого Роба вели себя точно так же. Скрытно. Как настоящие параноики. Он предполагал, что эту манеру поведения они подсмотрели в телесериалах — для большинства людей это был единственный источник информации о том, как действуют люди в их положении. Робби никогда их за это не осуждал.

— Его зовут Сэм Койн, — сказал Большой Роб. — Койн. Кэш. Вы сказали, у него может быть фамилия наподобие Кэш, вот я и сложил головоломку.

На лице Дэвиса читалась растерянность.

— Как вы узнали, что это он?

Большой Роб залез в конверт, приготовленный для Мура, достал оттуда страничку с краткой информацией об объекте и прочел:

— Сэмюэль Койн. Вырос в Нортвуде. Родители по-прежнему живут здесь. Недавно стал партнером в юридической фирме «Гинсбург и Адамс». Ездит на взятой в долгосрочную аренду машине — БМВ, с наворотами, непременно черной. Соперники, равно как и коллеги, называют его не иначе как «беспощадным сукиным сыном». Сотрудницы компании говорят, что он трахается со всеми подряд и при этом отличается особой жестокостью. Досье на него нет. Шесть лет тому назад — это соответствует обозначенным вами временным рамкам — ужинал в одном из лучших ресторанов Нортвуда, «Моцарелла». Заказал дорогое вино.

— Он ужинал с Мартой Финн?

— Столик был заказан на двоих.

— Это ничего не доказывает.

— Вы правы, — сказал Большой Роб.

— У вас есть его фотография?

— Да, есть. — Большой Роб снова залез в конверт и достал оригинал фотографии, опубликованной в «Нортвуд Лайф». Он отдал за нее пятьдесят баксов молодому редактору, чтобы у Мура не создалось впечатления, что он берет с него пятнадцать штук за вырезку из местного журнала.

Дэвис вгляделся в фотографию и кивнул. Кончик вафельного рожка оцарапал ему горло, потому что он проглотил его, почти не жуя. Поморщившись, он сказал:

— Так и есть. Это он.

Повисла пауза. Робби это было знакомо: момент, когда дело превращается из проблемы детектива в проблему заказчика. Люди, обращавшиеся к нему за помощью, обычно не ожидали и — главное — не хотели услышать то, что он им сообщал. Исключение составляли разве что случаи с дележом наследства да те дела о разводах, когда клиент задавался целью отомстить супругу. Работа Робби заключалась в том, чтобы подтвердить плохую новость, а вот Дэвису Муру придется теперь решать, что делать с полученной информацией.

— Доктор Мур, — нарушил тишину Большой Роб, — простите, что спрашиваю — если не хотите, можете не отвечать, — но что вы собираетесь предпринять в отношении этого парня?

Дэвис взял конверт, начал перебирать лежащие в нем бумаги и произнес, не поднимая головы:

— Ничего. Возможно, ничего.

— Я спрашиваю об этом только из-за Рикки Вайса. Когда он решил, что тот, кого вы ищете — Джимми Спирс, он предположил, что вы собираетесь убить этого парня. По его словам, он потому и убил Филли. Потому что вас боялся.

— Убийца — Рикки, — проговорил Дэвис. — Не я.

— Да-да, я тоже так думаю. Но если когда-нибудь я окажусь в суде в качестве свидетеля по делу об убийстве, я хочу, чтобы у меня по крайней мере была возможность сказать, что я об этом спрашивал. Чтобы моя совесть была чиста. Относительно, конечно.

— Вы спросили, совесть ваша чиста. Теперь давайте пойдем в банк за вашим гонораром.

Они направились в Лейк-Шор-Банк. Пятнадцать лет тому назад Дэвис открыл здесь счет для того, чтобы финансировать расследование убийства Анны Кэт. Хотел иметь тайный фонд, о котором не знала бы Джеки, средства на дорожные расходы и вознаграждения. Он так и не закрыл этот счет и несколько раз намеревался рассказать о нем Джоан, но так этого и не сделал. Одно время он планировал использовать эти деньги, чтобы однажды преподнести ей сюрприз: дорогую поездку, новую машину или роскошное ювелирное украшение. На сегодняшний день на счете лежало более пятидесяти шести тысяч долларов.

Менеджеру потребовалось около получаса на то, чтобы заполнить все необходимые бланки и получить санкцию на выдачу столь солидного чека. Большой Роб и Дэвис молча ждали в кабинете персонального менеджера, занимающегося счетом Дэвиса. Им принесли кофе и тарелочку с печеньем. Стены кабинета не доходили до потолка, и Дэвис с Робом слышали шорох шагов в широких, покрытых плиткой коридорах и сдержанный полушепот работников и посетителей.

Когда, наконец, принесли чек — впервые в жизни так легко заработанный, — Робби сложил его и убрал под зеленую ветровку, в карман белой рубашки с короткими рукавами. Они вместе вышли на улицу. Солнце садилось, его лучи шли словно параллельно земле и били в глаза. Большой Роб надел темные очки и протянул Дэвису руку, прощаясь.

— Есть еще одна вещь, о которой я вам не рассказал, — сказал Робби, крепко сжав ладонь доктора Мура. — Вы прочтете об этом сами, когда просмотрите все документы, но я хочу сказать это вам лично. — Он положил левую руку Дэвису на плечо, наклонился к его уху. Однако шептать не стал: информация была не секретная, но очень уж личная. — Койн и ваша дочь учились в одном классе в Нортвуд-Ист.