В глубинах полярных морей - Иван Колышкин

Вдобавок ко всем бедам электролит, разлившийся из разбитых баков, вызвал возгорание аккумуляторной батареи в тот момент, когда лодка завершала форсирование минного поля. Но моряки не растерялись и ликвидировали пожар в самом зародыше. Лодка своим ходом добралась до базы и стала в ремонт до августа.

Тогда же в мае открыл боевой счет и Нечаев. Утром двадцать девятого он пришел в точку предполагаемой встречи с конвоем. Но конвой все не шел и не шел. Между тем поблизости ползали два тральщика, отутюживая морскую гладь. Нечаев не рискнул больше ждать: ведь конвой, после того как его обнаружила разведка, мог изменить курс. Чтобы не остаться ни с чем, он вышел в атаку по тральщикам. Четырехторпедным залпом «С-103» потопила оба корабля.

Доброе начало получило и достойное продолжение. В июне отличился Тураев. Наведенный на конвой, в котором транспорты и охранявшие их тральщики шли уступом, он решил стрелять сразу по нескольким целям. «С-104» выпустила четыре торпеды, из которых две попали в транспорт и по одной — в тральщики. Все три корабля пошли на дно. Это была первая победа Тураева на Севере, но какая! Такого у нас еще не бывало.

По-прежнему активно действовала «М-201». Но на этот раз менее удачно. Балин стрелял по транспорту, и снова, как и прежде, двумя торпедами. Попала одна, и судно получило сильные повреждения, но не затонуло. Повторить атаку, конечно, не удалось: корабли охранения погнались за лодкой.

Помню, разбирая эту атаку, мы упрекали Балин а в том, что в атаке он не использовал весь носовой залп. На транспорт нельзя жалеть торпед! Конечно, можно понять и командира «малютки», которому не хочется расходовать весь боезапас по одной цели, — надо бы что-нибудь оставить и в «загашнике». Вдруг подвернется еще одна цель? Так же командиры старых «малюток» долго не могли заставить себя отказаться от одиночного выстрела. Но надо делать над собой усилие и действовать так, как требует боевой опыт, накопленный многими командирами во многих атаках. Даже если уверен, что попадешь двумя торпедами, — стреляй четырьмя. Уверенность может зиждиться на обманчивом впечатлении или неточном расчете. Да и нельзя предугадать, что предпримет противник, если заметит выпущенный по нему залп. Рисковать же промахом командир не вправе. Лучше одна полностью удачная атака, чем две не вполне удачных.

Балин извлек урок из этого случая и из этого разговора. В следующем походе, состоявшемся в августе, он не мог заслужить ни малейшего упрека. В сплошном тумане «М-201» пробралась в самую сердцевину большого вражеского конвоя и, как только немного развиднелось, с четырех кабельтовых всадила носовой залп в борт транспорта на десять тысяч тонн водоизмещением. Транспорт затонул, а лодка, благополучно уйдя от преследования, преодолела минное поле и двинулась в базу.

Вообще август был «урожайным» месяцем. Дважды встречалась с врагом «С-103». Одна встреча закончилась потоплением танкера. Во время второй Нечаев одним залпом уничтожил транспорт и сторожевой корабль.

Поразила транспорт двумя торпедами и «С-15». Но увидеть результаты атаки Васильеву не удалось. Разумеется, упрекать его в этом нельзя. Главное — атака проведена решительно и тактически грамотно. Что ж, о Васильеве говорят как об уже зрелом и вполне самостоятельном командире. А назначен на должность он всего каких-нибудь полгода назад. Быстро растут люди на войне!

Август ознаменовался на флоте прибытием из Великобритании кораблей, переданных нам в счет нашей доли итальянского флота, ставшего трофеем стран-союзниц.

В начале месяца в Кольском заливе появились линкор и восемь миноносцев под советским Военно-морским флагом. Подошли и лодки, прибывшие поодиночке.

Выше уже говорилось о том, как в Англию отправлялись Фисанович и Трипольский для приемки подводных лодок. Вместе с командирами-подводниками, отобранными с разных флотов, туда же были направлены и полностью укомплектованные команды для четырех лодок. 30 мая в Розайте состоялась официальная церемония передачи этих кораблей Советскому Союзу. На них были подняты наши флаги. В командование вновь образованным дивизионом вступил Александр Владимирович Трипольский. Лодкам этого типа присвоили индекс «веди», и они были соответственно поименованы «В-1», «В-2», «В-3» и «В-4».

Английские лодки не принадлежали к числу новых и не отличались техническим совершенством. Они напоминали наши «щуки», но конструктивно отличались от них очень существенно. Ведь они были детищем страны, имевшей давние и прочные традиции судостроения, весьма отличные от наших. Поэтому задача, поставленная перед нашими подводниками, овладеть новыми для них лодками надежно и за короткий срок была достаточно трудной.

Такого же мнения придерживались и англичане. И они были немало удивлены, увидев, как споро наши моряки осваивают незнакомые корабли. По Розайту пошел слух: «Русские привезли инженеров, переодетых в матросскую одежду».

Стоит ли доказывать нелепость этого слуха?! В состав экипажей входили самые обыкновенные старшины и краснофлотцы. Разумеется, они были отобраны из числа лучших специалистов, имевших боевой опыт. Например, главный старшина Рашевский — старшина радистов с «В-3» до этого воевал на Балтике, совершил два боевых похода на «С-13» и два на «Щ-309», участвовал в потоплении шести транспортов. Примерно такую же «инженерную» подготовку имели и остальные подводники.

Командирами на дивизион «веди», естественно, направили наиболее способных, зарекомендовавших себя с лучшей стороны офицеров. Среди них были три Героя Советского Союза. О двух из них — Фисановиче и Трипольском — читатель уже знает. Третьим был капитан 3 ранга Ярослав Константинович Иосселиани. Черноморец, он начал войну помощником командира «малютки». Потом стал командиром. Участвовал в потоплении тринадцати различных судов — от самоходных барж до транспортов и боевых кораблей. Это был смелый и искусный подводный боец.

Капитан 3 ранга Исаак Соломонович Кабо командовал на Балтике гвардейской «Щ-309». Эта «щука» потопила пять транспортов. Легких плаваний на Балтийском море, как известно, не было. Каждое из них начиналось и оканчивалось форсированием противолодочного барража в Финском заливе. Причем для многих прорыв этого барража оканчивался трагически.

Кабо в своем последнем походе на «Щ-309» проплавал две тысячи сто пять миль надводным ходом и тысячу сорок три мили — подводным. Судить о продолжительности и напряженности этого похода можно хотя бы по тому, что надводный ход у «щуки» не превышал тринадцати узлов, а под водой ей приходилось плавать «самым малым», чтобы экономить электроэнергию…

Первой в Советский Союз вышла «В-1» под командованием Израиля Ильича Фисановича. Но она так и не достигла Кольского залива. Что произошло с лодкой на переходе, какая беда подкараулила ее? Это для нас осталось тайной. Горе наше трудно было измерить.

На этой, не слишком-то ценной для нас лодке находился экипаж, который по праву можно было назвать цветом североморских подводников. А сам Израиль Ильич — умница, обаятельный и разносторонне одаренный человек — был любимцем всех старожилов бригады. В перерывах между боевыми походами он вел дневник, облекая в неплохую литературную форму историю своей гвардейской Краснознаменной «малютки». У него было много интересных выкладок, обобщающих опыт подводной войны на Севере и касающихся новых путей в тактике. Из него мог бы выйти или крупный командир или большой флотский ученый.

Но об этом «мог бы» лучше не гадать. Важно то, что он ушел сделать. А сделал он очень многое — больше, чем иной сумеет за всю свою жизнь. И в том, что он, как и многие другие лучшие солдаты Родины, не дожил до победы, нет ничего удивительного. Настоящий солдат никогда не уклоняется от трудного и опасного дела. Потому он чаще встречает смерть не в старческой немощи, а при исполнении воинского долга…

Таким образом, первой в Екатерининской гавани появилась не «В-1», а «В-2», которую привел Александр Владимирович Трипольский. Командир этой лодки капитан 3 ранга Панов заболел и остался в Англии в госпитале. На его место был назначен капитан-лейтенант Алексей Семенович Щекин — бывший помощник с гвардейской «М-171». Потом у наших причалов ошвартовалась «В-3» под командованием Кабо. Вслед за ней пришел на «В-4» Иосселиани.

Хотя экипажи лодок состояли из опытных подводников и командовали ими боевые офицеры, мы не стали делать исключений из общего правила. Каждой лодке было предложено отработать необходимые учебные задачи, провести дневные и ночные тренировочные атаки, а командирам, пришедшим с других флотов, ознакомиться с особенностями нашего театра и боевых действий у берегов противника. Только после этого они могли быть выпущены на маневренные позиции для настоящей войны.