В глубинах полярных морей - Иван Колышкин

Бригаду охотников за подводными лодками Северного флота».

Орденом Красного Знамени была награждена «С-51». Все участники операции удостоились правительственных наград. А Григорий Иванович Щедрин встретил XXVII годовщину Октября Героем Советского Союза.

В октябре мне присвоили звание контр-адмирала.

Не ждал я такой высокой оценки партией, Родиной моего скромного труда. Даже привыкнуть к тому, что это произошло действительно, на самом деле, было как-то нелегко. Если б перед войной кто-нибудь предрек, что мне, капитану 3 ранга, через три с половиной года присвоят адмиральское звание, я воспринял бы это как не очень остроумную шутку.

Но война потребовала от всех нас колоссальной отдачи. И мы отдавали, видимо, больше того, чем, по нашим представлениям, было заложено в нас. Потому-то и росли мы быстро.

Мир пришел в наш дом

Случилось так, что последние залпы «С-101» в Петсамо-киркенесской операции оказались вообще последними боевыми залпами нашей бригады. Северная Норвегия была освобождена от гитлеровцев, и, само собой, у них отпала необходимость в конвоях в пределах нашей операционной зоны. Лишились своих заполярных баз и надводные корабли врага. Подводники остались «без работы». Или, если быть точным, без главной своей работы, потому что война еще шла и гитлеровские подводные лодки появлялись в Баренцевом море.

Борьбе с вражеской подводной угрозой и отдал Северный флот последние полгода войны. С этой целью использовались главным образом эскадренные миноносцы, сторожевые корабли, большие и малые охотники за подводными лодками, а также морская авиация. Все эти силы привлекались к защите наших коммуникаций, ибо союзные конвои продолжали свое движение в Мурманск, Архангельск и обратно.

Не осталась в стороне от противолодочной борьбы и наша бригада. В ноябре в боевые походы посылались новые, оснащенные радиолокацией лодки — «С-16» и «С-19». Эти корабли пришли к нам осенью и к началу боев за Печенгу и Киркенес еще не успели завершить полный курс подготовки для самостоятельных действий в море.

Ноябрьские походы «эсок» прошли без соприкосновения с противником.

В январе сорок пятого года в боевые походы посылались еще две лодки. И эти походы тоже окончились ничем. Ими и завершилась боевая деятельность бригады.

Зори близкой победы были отчетливо видны всем и каждому. Но война, упорная и ожесточенная, еще полыхала огнем на огромном фронте от Дуная до Прибалтики. И никакие неожиданности не должны были застать нас врасплох. Перед бригадой стояла задача: быть в постоянной готовности к внезапным походам в отдаленные районы у побережий западной Норвегии. На лодках не прекращалась боевая учеба. Оружие и механизмы поддерживались в таком состоянии, которое обеспечивало бы их бесперебойное действие в течение длительного времени.

Это был период своеобразных трудностей. После интенсивной боевой работы наступил резкий спад напряжения. А между тем мы просто не имели права поддаваться духовной демобилизации, чувству внутренней успокоенности. Поэтому и командованию бригады и политотделу приходилось вести большую работу по поддержанию крепкой дисциплины и высокой бдительности, бороться с любыми проявлениями беспечности, моральной расслабленности. Эти болезни опасны для всякого воинского организма. Для подводников они опасны вдвойне. Море ведь не прощает несерьезного к нему отношения, да и плавание под водой всегда сопряжено с известной долей опасности.

Для нас наступила пора подведения итогов подводной войны, длившейся на Севере три с половиной года. За этот срок мы прошли огромный путь не только в техническом совершенствовании, не только в развитии тактики. Заново сформировались наши взгляды на роль и место подводных сил в многогранной структуре флота.

Некоторые предвоенные представления о задачах подводных лодок сейчас могли вызвать лишь улыбку. Тогда нашему воображению война на море рисовалась прежде всего в виде артиллерийских и торпедных боев надводных кораблей в зоне коммуникационных линий. С количеством этих кораблей и связывалось понятие морской мощи. И лодки, думалось, своим основным назначением будут иметь удары по линкорам, крейсерам, эсминцам.

К таким атакам главным образом мы и готовились в предвоенные годы. Мы учились стрелять все больше по быстроходным целям, то есть по тем же эсминцам и крейсерам, и куда реже — по не внушающим уважения транспортам. Мы не думали об организации совместных ударов, не отрабатывали всерьез взаимодействие с другими родами сил. Да мало ли что еще мы упускали из виду?!

Война обернулась массой неожиданностей. Оказалось, что авиация — гроза на море, что звено бомбардировщиков вполне может быть противопоставлено огневой мощи эсминца. Оказалось, что торпедное оружие миноносцев (которому и был обязан этот класс кораблей своим зарождением и развитием) находит применение несравненно реже, чем их артиллерия. Наконец, оказалось, что основная задача подводников — борьба на коммуникациях и что главные для них цели — это невзрачные на вид транспорты. И сколько раз на первых порах мы «мазали», неприученные стрелять по тихоходным целям, сколько разочарований доставили нам попытки поражать цель одной торпедой, пока мы не перешли на залповый метод стрельбы!

А способы прорыва двух линий боевого охранения, а использование акустики для выхода в атаку, а наведение лодок на конвои с помощью авиаразведки?! Да разве перечислишь все новое, чем обогатили мы свой арсенал боевого опыта?! Мы вышли из войны не ослабленными и изнуренными (что было бы не удивительно, ибо враг нам противостоял искушенный и грозный), а более сильными и числом и тактическим умением. Наш небольшой, но хорошо организованный, обладающий замечательными кадрами подводный флот вполне удовлетворительно решал встававшие перед ним задачи. И в этом оказалась великая мудрость партии, не жалевшей сил и средств на создание подводного флота, на укрепление морского могущества страны на Крайнем Севере.

Мы были готовы к решению новых, еще более сложных задач по первому же приказу Родины.

Шел 1945 год. В феврале, в День Красной Армии и Военно-Морского Флота еще одна лодка нашей бригады удостоилась гвардейского звания. Это была Краснознаменная «С-56», которой продолжал командовать Григорий Иванович Щедрин. На Севере она явилась восьмой подводной лодкой, заслужившей право войти в ряды морской гвардии.

Победа пришла на крыльях весны, ожидаемая со дня на день, с часу на час, подготовленная всем ходом событий и все же в чем-то неожиданная. Ведь уже сколько раз казалось, что хоть в поражении враг обретет благоразумие и вовремя поставит точку, что наконец Красное знамя над рейхстагом прекратит бессмысленное кровопролитие. Но фашизм остался до конца верен своей самоубийственной сущности. Он и в агонии не жалел тысяч жизней своих приверженцев. И все-таки точка была поставлена. Нами.

В 2 часа ночи 9 мая эта безмерно радостная весть с быстротой молнии распространилась по Полярному. По телефону невозможно было никуда дозвониться: все поздравляли друг друга с величайшим из праздников. На светлых в этот час улицах стало людно, как никогда. Военные и гражданские, знакомые и незнакомые обнимались, целовались, выкрикивали какие-то радостные слова. Волна счастья захлестнула всех и даже осушила слезы о самых родных и близких, потерянных навсегда.

Во многих домах застрекотали швейные машинки. Женщины взялись за работу: сшивать огромные красные полотнища в грандиозные стяги, которыми решено было украсить Дом флота.

Утром город выглядел нарядным, свежим, еще более праздничным и шумным. На кораблях, стоявших у причалов и на рейде, в 8 часов торжественно подняли военно-морские флаги и флаги расцвечивания. На верхних палубах, перед строем моряков, зачитали приказ Верховного Главнокомандующего по войскам Красной, Армии и Военно-Морскому Флоту, в котором говорилось, что подписан акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил.

После обеда на втором и третьем причалах были построены экипажи кораблей и береговых частей гарнизона. Рядом собрались рабочие и служащие Полярного и Пала-губы, семьи моряков. Пришли сюда и английские моряки. Никогда еще так много людей не собиралось а одном месте. Даже как-то не верилось, что в нашем маленьком военном городе оказалось столько жителей.

Мостик одного из стоявших у третьего причала миноносцев превратился в трибуну. На нее поднялись командующий флотом адмирал Головко, член Военного совета вице-адмирал Николаев, начальник политуправления генерал-майор Торик, глава британской военно-морской миссии на Советском Севере контр-адмирал Эджертон.

Митинг открыл член Военного совета. Поздравив всех с окончанием Великой Отечественной войны, он предоставил слово командующему флотом.