Совсем как ты - Ник Хорнби

– Нас предали. Тебя, меня.

– Меня – нет.

– Ты живешь в Британии? Ты был в числе семнадцати и четырех десятых миллиона?

– Да, но…

Джозеф до сих пор не признался отцу, что сам был как в числе семнадцати и четырех десятых миллиона, так и в числе шестнадцати и одной десятой миллиона. Ведь по этой причине – как и по любой другой – Крис бы решил, что его предали.

– Итак, тебя кинули.

– Но ведь это у тебя нет восьмидесяти фунтов, чтобы заплатить за костюм.

– Есть вещи поважнее денег.

– Ты прав, Крис. Пожалуй, я брошу работу и включусь в твою борьбу.

Отец насторожился.

– Вот только обновки тебе покупать больше не смогу. Буду делать необходимые сбережения.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – выговорил Крис.

По опыту Джозеф знал: за выражением «Я понимаю, что ты хочешь сказать» всегда следует контраргумент, но сейчас Крис на этом умолк. Джозеф достал свою банковскую карту. Отец ничуть не смутился.

Поводом для приобретения костюма стала предстоящая свадьба Грейс, и венчание планировалось в маминой церкви. Джозеф давно не считал эту церковь своей. Не появлялся там уже долгие месяцы, если не годы. Воскресное утро предпочитал проводить дома, и в посещении церковных служб ему виделось что-то откровенно странное. Когда он объявил матери, что найдет чем заняться и вообще не верит в Бога, та повела себя на удивление разумно.

– Честно говоря, я не любила с тобой ходить. Ты всем своим видом показывал, что церковь тебе в тягость.

– Ну, в тягость.

– Он знал.

– Кто?

– А сам-то как думаешь?

– Неужели Господь?

– Да, Господь.

– Господь знал, что я всем своим видом показываю, будто церковь мне в тягость?

– Нет. Поведение твое Его не трогало, – с презрением сказала мать. – Он знал, что ты хочешь поскорее унести ноги. Ведь Он смотрит вглубь твоего сердца.

При этом Джозеф был не прочь прийти на венчание. Там ожидалась не только обычная толпа ходячих мертвецов, которые угнетали его до чертиков. Ожидались некоторые его приятели из тех времен, когда он еще бывал на службах, сыновья и дочери прихожанок – подруг его матери, друзья детства его и Грейс. А кроме того, Джозеф хорошо относился к Скотту, его родным и друзьям. Он летал к Скотту в Братиславу на холостяцкую гулянку, где надрался с его братьями и приятелями, а потом они от нечего делать постреляли в тире из «калашей».

И теперь он слегка волновался от предстоящего похода в церковь вместе с Люси и мальчишками – вероятно, потому, что Люси волновало все подряд: конечно, само событие (она обожала Грейс и Скотта), но и церковь тоже. Ей и раньше хотелось туда сходить, но Джозефу виделось в этом нечто подозрительное, нечто идеалистическое и, возможно, даже покровительственное.

– Пойми, это обычный храм, – объяснил он, когда она обратилась к нему за советом, что надеть. – Там никто не впадает в экстаз, не говорит язы́ками, не катается по полу.

– Пожалуйста, – взмолилась она. – Признай за мной хоть самую малость здравого смысла.

– Там не танцуют. Даже поют в основном кто в лес, кто по дрова. Одно старичье. Кто щебечет, кто каркает. Если тебе повезет, некоторые начнут малость раскачиваться. Обычно церковь полупуста. Ну, в этот раз сестра Скотта вызвалась исполнить «Совершенство» Эда Ширана, а ее мама – подыграть ей на фоно.

– Великолепно, – сказала Люси, но Джозеф понял, что она слегка разочарована.

Впрочем, сидя вместе с сыновьями в автобусе на пути в церковь, она невольно думала, что приглашение на свадьбу – это некое достижение. Во-первых, с тех пор, как Джозеф переспал с Джез, прошло больше двух лет, и за все это время – ну, насколько знала Люси – он ни разу не оступился. Живут они вместе, сообща отмечают семейные даты и никогда не строят планов на следующий год – только на ближайшую неделю, а в преддверии лета – на летний отпуск. Она на него не давит, но, возможно, люди и не должны друг на друга давить; вследствие этого каждый день приносил радости дружеского общения и совместной заботы о детях, а каждая неделя приносила наслаждение от секса, иногда не по одному разу.

Свадьба Грейс стала своего рода вехой. Новых знакомств ожидать не приходилось, а значит, можно было не опасаться смущения и нервозности. Она придет в качестве приятельницы Джозефа (в терминологии, которую предпочитал он сам), «просто Люси», и никто не придаст этому значения.

Когда они приехали в церковь, Джозеф горячо пререкался с Крисом.

– Привет, – весело сказала Люси.

Джозеф ее поцеловал. Крис протянул мальчикам костяшки, чтобы в знак приветствия стукнуться кулаками.

– Сделай одолжение, дай нам пару минут, – обратился к ней Крис. – У нас тут семейная разборка.

– Никакой разборки нет, – возразил Джозеф.

– У нас большие расхождения во взглядах, – сказал Крис. – Мы – родня. Значит, это семейная разборка.

– Крис хочет сам вести Грейс к алтарю, – пояснил Джозеф. – Стоит тут, караулит.

– Ясно, – сказала Люси.

Грейс, которая на дух не переносила отца, давно умоляла, чтобы к алтарю ее вел Джозеф.

– Я сказал, что мы можем это сделать вдвоем, – упирался Крис. – Так он даже на это не соглашается.

– Дело в том, что она не хочет видеть тебя рядом, – сказал Джозеф. – Мы ее с трудом уломали, чтобы она вообще разрешила тебе прийти.

– Они меня стыдятся, – обратился Крис к Люси.

Люси изобразила сочувствие.

– Не смотри на него так, – потребовал Джозеф.

– А вы не хотите пройти внутрь и сесть вместе с нами? – спросила Люси.

– Хорошая мысль, – сказал Джозеф.

– Нет уж, спасибочки, – заартачился Крис. – Я буду сидеть с родными.

– Она нам родная.

Люси оценила такое проявление чувств, но подумала, что лучше было бы не говорить этого открытым текстом.

– Я б так не сказал. – Крис не стал уточнять.

– Может, тебе уже пора войти, – обратился Джозеф к Люси.

Она предпочла бы постоять с Джозефом, но, кроме них, у входа больше никого не было, а ей не улыбалось своим опозданием привлекать внимание к себе и сыновьям. В последних рядах они нашли полупустую скамью, а через пару минут к ним подсел Крис, который до этого безуспешно искал какое-нибудь другое место – все равно где, лишь бы не здесь.

– Он мне угрожал, – в полный голос пожаловался он Люси, чтобы заручиться вниманием окружающих. – Родной сын, называется, – продолжил он, убедившись, что аудитория достаточно велика.

– У него такая силища, – отметил Эл. – Он может на раз-два нас отбуцкать.

– Во-во, – поддакнул Дилан. – С таким лучше не связываться.

– Он в качалку ходит, – добавил Эл. – Работает там и часто тренируется.

– Этого допускать нельзя, – сказал Крис. – Этого категорически нельзя допускать.

– А как же с Гитлером допустили? – спросил Дилан, нынче ученик средней школы.

– Пришлось его окоротить, – сказал Крис. – Но он первый начал.

– Джозеф тоже собирался первым начать, – напомнил Эл.

– Твоя правда, сынок, – сказал Крис. – Нужно было мне стоять насмерть. Как мы стояли в сороковом году.

– Он бы вас