Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой. - Анастасия Анфимова

Айри стала рассказывать, как жрец спас ее от замужества с Растором, как Алекс чуть не убил слугу Минатийца, а тот потребовал за это четверть их богатств.

— Но это несправедливо! — вскричал возлюбленный.

— Я знаю, — вздохнула она и потерлась лбом о его плечо. — Но у него много стражников, а за нас некому было заступиться. Хорошо еще хоть это оставил.

— Я не о том, — покачал головой поэт. — Несправедливо, что тебе полагается так мало! Кто такой Алекс? Безграмотный мальчишка-варвар из страны, название которой никто не знает!

— Но он долго прожил с Энохсетом, — удивленно пробормотала девочка. — А я всего несколько дней.

— Все равно! — упрямо мотнул парень золотистыми кудрями. — Если уж он захотел оставить вам наследство, то должен был разделить его пополам! Ты ничем не хуже какого-то матроса! Даже лучше.

Она уже слышала не так давно что-то подобное, но от другого молодого человека. Девочка постаралась избавиться от неприятных воспоминаний.

Поэт обнял ее и поцеловал в уголок глаза.

— Наверное, — девочка обвила руками мускулистую шею и с улыбкой взглянула в прекрасное лицо. — Но сделанного, не воротишь.

— Все еще можно исправить, Айри! — хрипло проговорил Треплос, и его руки крепче прижали девочку к себе. — Давай возьмем все и убежим!

В первые секунды она его не поняла.

— О чем ты?

— На это золото мы с тобой пять лет будем жить как ольвийские короли! Пить лучшее радланское вино из золотых кубков и жрать перепелов на серебряных блюдах.

Айри застыла с открытым ртом.

— Завернем драгоценности в тряпки, — быстро заговорил поэт. — Я выйду, а ты покидаешь узлы в окно, которое ведет на улицу. Я там тебя подожду.

— Я не знаю, — пролепетала девочка.

— Боги дают такой шанс только раз в жизни, — сказал он, крепко держа ее за плечи. — Мы начнем новую жизнь! Купим дом, заведем слуг. На эти деньги я стану ставить свои пьесы и заработаю еще больше.

Айри опустила глаза.

— Это как-то…, — беспомощно пробормотала она. — Я не знаю.

— Бежим, любимая! — убеждал ее юноша. — Ты же знаешь, где здесь можно спрятаться и пересидеть! Тусет торопится в Келлуан со своей книжкой, а Алекс никто в Нидосе. Нас не будут долго искать. Неужели тебе не надоело ублажать старого пердуна? Даже если он маг!

— Но я дала клятву служить ему!

— Подумаешь! — махнул рукой Треплос. — Дала одну, дашь другую! Сказать, что хочешь, можно!

— Ты так считаешь? — усмехнулась Айри, осторожно высвобождаясь из его объятий.

— Конечно! — вскричал поэт. — Боги не посылают такую удачу два раза!!!

Девочка со слезами на глазах отступила к стене. Ей вдруг показалось, что в темноте за спиной Треплоса вдруг мелькнуло ненавистное лицо Растора.

Юноша бросился к сундуку.

— Не тронь! — срывающимся от волнения голосом закричала Айри.

Поэт удивленно оглянулся.

Девочка держала в руках масляный светильник.

— Убери руки, я сказала!

Юноша выпрямился, упер кулаки в бока.

— Или что?

— Эти светильники очень хрупкие, — проговорила Айри. — А внутри — земляное масло.

Треплос шагнул вперед.

— Еще шаг и ты узнаешь, как пахнет паленая шкура поэта! — девочка взмахнула рукой. — Я не промахнусь. А потом заору так, что меня не только в Келлуане, в Радле услышат!

Юноша попытался улыбнуться.

— Милая, я же о нас забочусь… О тебе!

— Хватит! — взвизгнула она. — Сказать, что хочешь, можно! Уходи! Сейчас же уходи!

— Ты меня не поняла, — попытался оправдаться Треплос.

— Все я поняла! — огрызнулась Айри, зорко следя за каждым движением поэта. — Я, дура, думала, ты попросишь моей руки у Тусета…

Она всхлипнула.

— А ты хотел только добраться до золота!

— Это не так! — вскричал юноша, но тут же отступил на шаг.

— Сбросить ему в окно! — девочка горько рассмеялась. — Думал, я попадусь на такой дешевый трюк?

— Любимая Айри! Я хочу жить с тобой!

— Тогда почему бы не спросить Тусета? — Айри проговорила это с такой яростью, что молодой человек отступил. — Он меня отпустит! Теперь я ему не нужна! На мое приданое мы могли бы…

— Зачем нам третья часть, если можно взять все! — не выдержав, рявкнул поэт.

— Иди отсюда! — заорала девочка, поднимая светильник. — Клянусь Анубом, я брошу его в твою противную морду!

— Да за что!? — возмутился поэт. — Если хочешь, иди ты под окно! Только увяжем вещи в узлы, чтобы бросать удобно было. Я-то тебе доверяю.

Увидев, что возлюбленная колеблется, Треплос сделал маленький шажок и с жаром продолжил:

— Ты же сказала, что больше магу не нужна! И богатство это тоже не его. Так что же ты ругаешься?

— Но как же клятва? — неуверенно пробормотала Айри. — Вдруг меня боги накажут?

— Мало ли кто, кому, в чем клялся, — махнул рукой поэт. — Неужели в Нидосе не найдется какого-нибудь другого мага. Заплатим, и он защитит тебя от гнева богов Тусета.

Девочка опустила светильник и хлюпнула носом.

— Говорят, маг будет большим человеком в Келлуане. Сам наместник его принимает! — усмехнулся юноша. — Думаешь, он сильно расстроится из-за побега какой-то рабыни?

Айри всхлипнула. Треплос улыбнулся и, потрепав ее по щеке, прошел к сундуку.

— Мы даже добро его трогать не будем, — сказал поэт, с увлечением копаясь в сундуке, отыскивая самое ценное. — Нам с тобой и этого надолго хватит.

— А как же Алекс? — тихо проговорила девочка. — Разве мы ему ничего не оставим?

— Да пошел он к козлу под хвост! — рассмеялся юноша, разглядывая ожерелье из широких золотых колец, украшенных бирюзой. — Пусть Тусету ночные горшки выносит!

— Я так не могу, — тихо проговорила Айри.

Не обращая внимания на её слова, поэт складывал в сумку драгоценности.

— Я так не могу! — крикнула девочка.

Треплос тихо выругался и, повернувшись к ней, спросил:

— Ты кого любишь, меня или Алекса?

— Тебя. Но Алекс добрый. Я не хочу…

Юноша шагнул к ней, на прекрасном лице застыла болезненная гримаса.

— Как же ты мне надоела!

Айри удивленно вскинула брови. От удара кулаком в лицо она вылетела из комнаты слуг, сбив по пути циновку. Боль ошеломила девочку. Она лежала на полу, широко раскинув руки, не в силах пошевелить и пальцем.

Юноша бросил на нее быстрый взгляд и вывалил содержимое сумки на кровать.

— Сама виновата!

Он с треском оторвал длинную полосу от покрывала.

Девочка попыталась встать. Поэт бросился к ней и коленом прижал к полу.

— Я тебя не убью, только свяжу, чтобы ты не наделала глупостей.

— Какая же ты сволочь, — с трудом ворочая языком, прошептала Айри. И тут же получила по лицу ладонью.

— Не смей оскорблять мужчину! — юноша стал сноровисто вязать ей руки.

Вдруг входная дверь задрожала от могучего удара.

— Открывайте! — раздался грубый мужской голос.

Треплос побледнел. Айри злорадно усмехнулась.

— Мы знаем, что ты тут, девчонка! — зарычали из-за двери. — Если откроешь, будешь жить!

— Кто это? — спросил поэт.

— Я откуда знаю! — огрызнулась Айри. — Да слезь ты с меня, дурак!

Зазвенела от удара оконная решетка, потом вновь раздались тяжкие удары в дверь.

— Что вам надо? — закричала девочка. — Это номер могучего келлуанского мага! Он вас заколдует!

В ответ на такую угрозу послышалось злорадное ржание.

— Не соврал хозяин то! — крикнул кто-то из нападавших.

Айри подскочила к окну, за которым мелькал свет факелов. Сквозь щель в ставнях на нее пялилась откровенно бандитская рожа с перебитым носом и рваным шрамом поперек лица.

— Эй, Собча, тут какая-то соплячка! Ты таких любишь!

Одна морда исчезла, уступив место другой еще более отвратительной. В комнату просунулась рука с коротким отчаянно коптящим факелом

— Гы! — радостно осклабилась рожа, обнаружив полный рот черных зубов.

— Слышь, Врал, давай ее с собой возьмем, а?

От очередного удара из двери вылетела щепка, пролетев через всю комнату. Треплос проводил ее полет ошарашенным взглядом. Девочка бросилась к сундуку.

— Что стоишь? Давай помогай!

— Эй ты, козявка! — зарычали из окна. — Открой, хуже будет!

Названный Собчем разбойник изо всех сил ударил по прутьям решетки, та ответила насмешливым звоном.

— Дверь руби, дурак! — раздался грозный окрик.

Поэт, наконец, вышел из ступора и подбежал к Айри, которая изо всех сил толкала неповоротливый ящик к двери. Вдвоем они быстро подтащили сундук к выходу.

— Ну, сучка, теперь ты точно сдохнешь подо мной! — проорал из-за решетки бандит.

Девочка, тяжело дыша, посмотрела на поэта.

— Кто это? — спросил он, с ужасом глядя на лезвие топора, насквозь прорубившее дверь.