Метка смерти - Робин Кук

— Я уже побывала у них. Теперь я дежурю на посту медсестер. Вам что-то не нравится?

— К счастью для нас обоих, вы не являетесь моей подопечной, — сказал Роджер. — Но у меня появился к вам вопрос. Я последовал вашему совету и, поднявшись в отделение акушерства и гинекологии, побеседовал с Мерил Лэниган. Она сказала, что вы у них — частый гость. И, кстати, она также сказала, что вы заходили к ним этой ночью. Мне бы хотелось знать, с какой целью.

— С целью самообразования, — ответила Джаз. — Я интересуюсь акушерством и гинекологией, однако в морской пехоте, как вы понимаете, занимаются совсем другим. А сейчас я могу заходить туда во время своих перерывов. Теперь, когда мои знания несколько расширились, я подумываю о специализации в этой области.

— Так это желание самообразования привело вас туда сегодня ночью?

— А что, в это так трудно поверить? Вместо того чтобы торчать во время перерыва в кафетерии и болтать о всякой чепухе, я лучше узнаю для себя что-нибудь новое. Не понимаю, почему здесь к этому такое отношение. Стоит тебе только сделать попытку как-то развиваться, у тебя тут же возникают неприятности.

— Мне бы не хотелось их усугублять, — сказал Роджер, тщетно пытаясь скрыть сарказм, — но мне кажется, что здесь что-то не совсем все сходится. Мисс Лэниган сказала мне, что, когда она вас там увидела, вы сказали ей, что хотели взять какие-то медикаменты.

— Она так и сказала? — переспросила Джаз, презрительно усмехнувшись. — Мне действительно нужны были венозные катетеры, а центральный склад нас не обеспечил. Однако этот предлог я придумала уже потом. А главное — мне нужно было почерпнуть что-то новое из записей медсестер. Она, видимо, не хочет этого признавать, потому что беспокоится, что я мечу на ее место.

— Я бы так не сказал, — ответил Роджер. — Но как знать? Спасибо за разъяснения, мисс Ракоши. Я еще зайду, если появятся какие-то новые вопросы.

Выйдя из подсобки, Роджер обогнул медсестринский пост. Он чувствовал, что совершенно выдохся. Он еще надеялся до беседы с мисс Ракоши вернуться в операционное отделение и найти доктора Наджу, чтобы спросить, что тот делал в отделении акушерства и гинекологии, однако теперь передумал. Время приближалось к четырем утра.

Роджер решил, что у себя в офисе он первым делом позвонит Розалин и попросит характеристику на Джазмин Ракоши. Ему уже было плевать на последствия. Он удивлялся, насколько же не хватало кадров, что на работу принимали таких, как эта Ракоши, с ее отношением к пациентам. Убийцей она, конечно, не была. Это уж слишком. Но ее пребывание здесь явно затянулось. И он намерен повлиять на эту ситуацию.

Роджер нажал кнопку вызова лифта и, невольно оглянувшись, бросил взгляд в сторону поста. На какую-то долю секунды ему показалось, что Джаз наблюдала за ним, выглядывая из подсобки. Но при неожиданно навалившейся на него усталости Роджер не был уверен, что ему это не померещилось. Эта женщина вызывала у него чувство опасения. И он очень не хотел бы оказаться ее пациентом.

Он зашел в лифт и, пока дверь не закрылась, вновь взглянул на вход в подсобку. Он не понял, был ли это обман зрения или его воображение, но уже во второй раз ему показалось, что он ее увидел.

Он спустился на цокольный этаж, где еще никогда не бывал. Голые бетонные стены были просто выкрашены, а по всему потолку тянулись нескончаемые, частично изолированные трубопроводы. Вместо светильников использовались обыкновенные керамические патроны с проволочной защитной сеткой вместо плафонов. Сразу при выходе из лифта, прямо на бетонной стене, был намалеван указатель с большой красной стрелкой: «Секционный амфитеатр».

Путь туда напоминал лабиринт, но, следуя стрелкам, Роджер в конце концов дошел до двойных, обитых кожей дверей с овальными окошками на уровне глаз. Их стекла были заляпаны до такой степени, что, хотя Роджер и видел горящий внутри свет, разобрать что-нибудь не представлялось возможным. Войдя, он оставил дверь открытой при помощи латунного фиксатора.

Внутри оказался старинный полукруг двухуровневого медицинского амфитеатра с рядами сидений, уходившими в тень под потолок. Роджер предположил, что он был построен лет шестьдесят — семьдесят назад, когда патологическая анатомия стала основой академической программы изучения медицины. Там же громоздилась старинная, обшарпанная, потемневшая от времени полированная мебель, а свет исходил от свисавшего с потолка на длинном шнуре светильника. Он висел в самом центре, чтобы хорошо был виден стоящий посередине секционный стол. Возле стены — застекленный шкаф с набором устрашающего вида инструментов для вскрытия. Роджер подумал, что ими в последний раз пользовались лет сто назад. За исключением отдельных редких случаев вскрытия сейчас проводились в помещениях судмедэкспертизы.

Рядом с секционным столом стояло несколько каталок с трупами, прикрытыми простынями. Роджер пошел искать тело Патриции Прут. Приблизившись к первому трупу, Роджер подумал, как это Лори, при всей ее жизнерадостности, могла выбрать своей специальностью судебную патологоанатомию. Он поднял край простыни.

Роджер невольно поморщился. Перед ним лежал труп человека, попавшего, очевидно, в какую-то аварию. Его голова была настолько размозжена, что один глаз почти выкатился. Роджер опустил простыню. Ноги стали ватными. Еще будучи студентом, он не любил патологоанатомию и тем более судебно-медицинскую. Вид этой жертвы с беспощадной зрелищностью напомнил ему об этом.

Сделав Несколько вдохов, Роджер направился к следующей каталке. Он уже собирался взяться за край простыни, но так и не дотянулся до него. Словно получив удар в спину, он потерял равновесие и полетел вперед. Четко осознавая, что падает, он инстинктивно выставил руки, чтобы смягчить падение. Но прежде чем он упал на кафельный пол, что-то вновь ударило его в спину.

Тело Роджера скользнуло по гладкой кафельной поверхности. Его голова ударилась о стену. Он попытался пошевелиться, но внезапная чернота окутала его подобно тяжелому душному одеялу.

ГЛАВА 17

Зазвонил будильник, своим дребезжанием нарушив тишину раннего субботнего утра. Лори открыла глаза и сразу поняла, что чувствует себя ничуть не лучше, чем в пятницу. Она снова спала беспокойно, да и непродолжительный сон был испорчен тревожными сновидениями.

Встав с постели, Лори решила воспользоваться новым тестом на беременность. Как врач, она не сомневалась, что нужно сделать повторные анализы во избежание ошибочных показаний. Тест вновь оказался положительным. В том, что она была беременна, сомнений не оставалось.

И утренняя тошнота снова напомнила об этом. Она съела немного изюма с отрубями и почувствовала себя лучше. Но дискомфорт не оставлял ее. К счастью, он не был похож на то, что она испытала накануне в такси после рандеву с Джеком. Тогда это была откровенная боль, настолько сильная, что заставила ее скорчиться. Она началась неожиданно, и Лори даже подумывала позвонить доктору Райли, но потом все стихло так же внезапно, как и началось. Она тогда решила, что это связано с пищеварительной системой. Смущало лишь то, что она появлялась по утрам вместе с тошнотой и тем самым все-таки намекала на какую-то взаимосвязь.

Лори поставила пустую миску на кухонный стол. Указательным пальцем она осторожно надавила на живот, пытаясь определить болевую точку. Локализовать боль не удалось, но когда Лори убрала руку, она исчезла.

Несколько успокоенная, Лори быстро оделась. В эти выходные она дежурила на вызовах и знала, что ей скорее всего придется провести несколько вскрытий, если это нельзя было отложить до понедельника, чего, по ее опыту, никогда не происходило. Был еще и второй дежурный — на тот случай, если вдруг случится много работы.

Погода в Нью-Йорке стояла типично мартовская — было холодно и моросил дождь. Съежившись под зонтом, Лори шла по Первой авеню. Она мимоходом поискала такси, однако, как только погода оказывалась дрянной, их было не найти.

По пути Лори продолжала размышлять о ее разговоре с Джеком. Вспоминая подробности, она сознавала, что вела себя слишком резко. И хотя она считала свою реакцию на вопрос Джека об отцовстве вполне справедливой, он, однако, не был лишен основания. Так или иначе, но она похвалила себя за то, что ей удалось сохранить самообладание. Учитывая все вытекающие обстоятельства, этот разговор оказался одним из наиболее важных в ее жизни. Теперь ей оставалось лишь молиться, чтобы решение Джека оправдало ее ожидания. Насколько она знала Джека, ее шансы на это были лишь пятьдесят на пятьдесят.

На улице перед ОГСМЭ стояло несколько телевизионных машин. Значит, ночью что-то привлекло внимание прессы, и Лори насторожилась. Она не любила общаться с журналистами. В прошлом у нее уже был горький опыт, поставивший под угрозу ее карьеру.