Лик Победы - Вера Камша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лили, Герман исчез больше года назад. Мои люди перерыли всю округу, нашли только лошадей.
– Ну и что? – Лилиан безмятежно хрустела печеньем. – В этом Лаик, должно быть, прорва тайных выходов. В эсператистских аббатствах так всегда было, иначе как бы монахи с любовницами встречались?
Создатель, Леворукий и все морисские демоны, в этом что-то есть! Герман и впрямь мог найти неизвестный выход, но как тогда быть с лошадьми и словами Арамоны? А никак! Дурак за хорошую взятку мог и лошадей вывести, и наврать с три короба, а когда Германа принялись искать все кому не лень, капитана убили. Как свидетеля. Все замечательно, все сходится, только кому это нужно, не Герману же!
– Хорошо, Лилиан. Ты допускаешь, что твой сын жив. Тогда где он?
Подруга детства пожала плечами.
– Разумеется, в Гальтаре, где ж еще?
2Они миновали утыканную статуями и вазами короткую аллею, поднялись на террасу, прошли в дом. То ли слуги, то ли охранники приняли у гостей плащи и шляпы и распахнули двери в увешанную гобеленами гостиную. В свете многочисленных свечей сверкал хрусталь, блестел фарфор, туманно мерцало серебро. Фрукты, сласти, вино… Много вина, целое море вина. Кто-то не поскупился. Марсель? У него одно на уме, хотя он неплохой человек… А вино сегодня очень даже к месту, он напьется и забудет умирающую девушку на закопченной палубе, забудет хотя бы до утра…
– Я получила письмо от отца, – устроившаяся между Алвой и Валме София томно улыбнулась. – Представьте, он пишет, что готов приплатить тем, кто меня держит в плену.
– Твой отец, – встряла то ли Ариадна, то ли Латона, – сначала кричит, а потом достает кошелек.
– И чем громче кричит, тем сильнее раскошеливается, – добавила вторая то ли Латона, то ли Ариадна, поигрывая пояском подруги. – Вот моя матушка никогда не потратит лишнего медяка.
– Поэтому ты и написала своему дяде, – заявила темноглазая толстушка, явно раздосадованная. Когда все рассаживались, она замешкалась, и герцог достался другим.
– Разумеется, – выпятила губку то ли Ариадна, – если дядя купил мне патент корнета, он просто обязан и выкуп за меня заплатить.
– Как жаль, что наше знакомство долго не продлится, – заметил Ворон. – Ваш друг Карло Капрас скоро сдастся, и вам, сударыни, позволят вернуться на родину.
– О, – София лукаво улыбнулась, – я подозреваю, что между Урготом и Бордоном будет война.
– И что с того? – поддержал разговор Валме. Марсель сиял, как новый золотой, – еще бы, привел к своей девице Кэналлийского Ворона. Сам Ворон… Леворукий его знает, вроде тоже доволен, ночь святого Андия все-таки, хотя вряд ли в Талиге ее отмечают, у сухопутчиков свои праздники.
– Мы вернемся лишь для того, чтобы вновь попасть в плен, а в таком случае я, – красотка умудрялась глядеть сразу на Рокэ и Марселя, – предпочитаю остаться под вашим покровительством до конца всех войн.
– Тонкое решение, – заметил Алва. – Вы – мудрый политик, сударыня.
Сударыня хихикнула. Дура! Но красивая. Она была красивой, даже когда скакала по палубе «Пантеры», срывая с себя одежду. Абордажники тогда чуть не попадали… Разрубленный Змей, он когда-нибудь перешагнет тот проклятый день?!
– Поднимаю первый бокал за дам, – объявил Валме.
– Данной мне славным городом Фельпом властью объявляю каждый произнесенный в эту ночь тост первым, – добавил Рокэ, откровенно разглядывая липнущих к нему бордонок. Ворон знает, за чем пришел, и, ко всеобщему удовольствию, получит свое, а вот за каким змеем здесь оказался он сам?! Знал ведь, что Валме днюет и ночует на вилле, где разместили пленниц. Знал – и все равно потащился с талигойцами, вот теперь и имеет. Только ночи в обществе подруг Поликсены ему для полного счастья не хватало. Глупые, расфуфыренные кошки!
Как Поликсена оказалась среди них? Девочка, умирая, думала о своем адмирале и о сражении, а эти, с позволенья сказать, пантеры липнут к недавним врагам, как пиявки. Хорошо хоть старших бордонок держат отдельно, вида Зои он бы не вынес. Говорят, она ничего не ест, ее кормят насильно; отец после поражения тоже едва себя не уморил. Если б не Поликсена, Луиджи Джильди, возможно, и пожалел бы Зою Гастаки… Как капитан капитана.
– Герцог, – толстая Клелия браво опорожнила бокал, – вы нам споете?
– Спеть? – поднял бровь Алва. – Зачем?
– Марсель говорит, вы поете лучше его.
– Еще лучше, – уточнила одна из подружек.
– Спасибо, Ариадна, – Валме чмокнул девушку в щечку, та хихикнула.
Тоже мне воительницы, корнеты и канониры! Куртизанки… Самые обычные куртизанки – ни ума, ни совести, одна наглость да смазливые мордашки. Им нет дела до войны, они заняты своими делишками: тряпками, погоней за мужчинами, кокетством.
Поликсена была другой, священник бы сказал, что она не создана для этого мира, вот Создатель и открыл ей дверь в Рассвет. Может, и так, но от этого не легче.
– Вы споете? – не отставала толстушка.
– Клелия! – томно протянула София. – Не пей так много.
– Разрубленный Змей! – взвизгнула Клелия и выплеснула вино на скатерть. – Я морской офицер, а сегодня ночь святого Андия!
– Андий одной ногой ходит в святых, другой – в демонах, – заметил Алва, – а когда-то он был богом.
– Расскажите, – закатила глаза толстуха.
– Да, да, – прощебетали подружки, – расскажите. Как – демон?
Луиджи не понял, то ли нога Алвы случайно коснулась ножки Латоны, то ли Латона еще более случайно дотронулась до талигойца. Ворон улыбнулся:
– Женщин всегда демоны привлекали сильнее святых, за что им огромное спасибо.
– Разрубленный Змей, – закивала Клелия, давясь вином, – она и пила больше других, и пьянела быстрее, – не надо нам историй! Так вы споете?
– Нет.
– Тогда спою я, – Марсель залихватски подмигнул пьяненькой «пантерке», – где моя лютня?
Одна из девиц, не Ариадна, другая, куда-то вышла, пройдя мимо Алвы, хотя мимо Валме было ближе, и сразу же вернулась. С лютней. У талигойца есть лютня, есть любовница, а любви нет, и это его счастье.
Марсель тронул струны, с умным видом склонил голову к плечу, откашлялся.
– Прошу считать эти куплеты моим тостом. Луиджи, наполни бокалы, им время звенеть.
Наполнить бокалы он может. Он и выпить может, и он выпьет. Эти женщины ничем не хуже других, а идти все равно некуда. Разве что на «Акулу», но там только часовые, и они наверняка тоже пьют. Моряк, который сегодня не пьет, оскорбляет победу и погибших. Моряк, который сегодня не выпьет, утонет, это знают все.
Бокалы соприкоснулись, в воздухе повис тоненький звон, Клелия выхлебала все, остальные сделали по глотку, София потянулась за фруктами, то ли Латона обняла то ли Ариадну, но ее глаза обшаривали талигойского герцога. Валме взял несколько аккордов, сфальшивил, засмеялся, начал сначала. На этот раз пошло гладко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});