Месть со вкусом мяты (СИ) - Руслёна

— Эй, кхекк, ты где? Нам пора!

Вова быстро рванул к нему, чтобы тот не догадался, что он задумал побег. Молча подошёл, молча вышел следом и так же молча сел в таратайку. Как только барон уселся напротив, тут же протянул ему что-то, завёрнутое в бумагу.

— Угощайся, это пирог с мясом.

Хотел было Красавчик гордо отказаться, но в животе голодные рулады вводили симфонии МЯСКОвсого и ЧАЙковского одновременно. Сглотнув слюну, взял пирог и посмотрел на барона.

— Я же ещё не заслужил, вроде, — смотрит исподлобья.

— Мне слуга нужен живым и здоровым, — подмигнул гадский “дракон”. Хоть и не хотелось Вове верить в такое, но факты вещь упрямая. Кивнул и стал есть.

Таким образом они проехались ещё в три дома. И каждый раз Вова присматривался к каминам. Но больше такой лафы не было, как в первом доме. Да и еду барон больше не приносил. Выйдя из последнего особняка, барон Персиналь поинтересовался у подопечного:

— Ну, что, домой обедать или в трактир?

Вова ответил быстрее, чем подумал:

— Домой!

Они сели снова в экипаж и барон сказал кучеру:

— Едем домой.

Трясясь в обратном направлении, перевоспитуемый думал, а почему бы порталом не махнуть? Чего они трясутся-то так? И, конечно, не удержался, чтобы не спросить:

— Л-лорд Пер-рсиналь, можно сп-просить?

Тот кивнул и вопросительно поднял в ожидании брови.

— А чег-го мы тряс-с-сёмся по этим дор-рогам-гам, а не премищ… ай! — прикусил язык, — щамся порта-тал-лом? Ррраз! И дома, за сто-лом-ломмм.

— Это затратно очень… — ответил фон барон.

Вова тут же навострил уши: затратно — значит, покупает-таки магию дедуля! Вот же врун…

— …по энергетике и количеству магии. На пустяки истратишь, а вдруг дело важное какое появится, а сил построить магический переход не будет. Вот и ездим по таким дорогам. А были бы с крыльями, — размечтался барон, подняв голову к небу, — взлетели бы и уже через пять минут были дома. Ладно, что мечтать…

— Д-дороги-ги мож-но-ннно было бы и выр-ровнять-нять, а то з-зуб на з-зуб не-е попа-пад-дает.

Вот удивительно, но этот мечтатель говорил и не заикался, как Красавчик. Привычка или снова магия? Летуны, блин… Мечтает он. Вот из-за одного этого пойдёт завтра на эту свадьбу тройную, чтобы увидеть на их рожи разочарованные. Вот уж он посмеётся тогда, позлорадствует! Вова тоже теперь сидел, мечтал и похихикивал.

Вскоре приехали в замок баронский и Вова выдохнул. Наконец-то, земля… Он вышел из таратайки, пошатываясь, как с корабля. Есть с чем сравнить, знаем, плавали. Был как-то с маман в круизе. Он сделал пару шагов, слегка пошатываясь, а тут и барон подоспел, чтоб его… и по привычке положил на его плечо руку. Вова и рухнул под такой тяжестью.

— Чтоб вас… — пропыхтел он, лёжа на дорожке перед коваными воротами, — вот никак нельзя меня в покое оставить?

Вуоретт расхохотался и, подхватив тщедушного “работничка” подмышку, потащил в замок. В таком жалком виде и занёс его в дом. Ну, хорошо ещё, гостей нет никаких, совсем можно же со стыда сгореть. Барон занёс его и, поставив у стеночки, пошёл, вопя на весь дом:

— Мииилаяяя! Мы вернулись! Что у нас на обед? А я то бы и от повторения завтрака не отказался! Ты как, повтор или новый завтракообед? — повернулся к Вовке, который стоял злой, как сто пиратов. Но услышав о еде, решил оставить своё настроение за дверью, которая как раз медленно захлопнулась за ним. Кивнул и ответил довольно скупо, для себя:

— Выбираю второе.

— Ну, я так и думал. Как думаешь, если мы руки не помоем, сильно нас побьют?

Барон шутил, подмигивал, как будто целых полдня не измывался над Вовой. Но тот держал лицо — брови сдвинул, губы сжал и ничем не выдавал своих чувств.

- “Продержаться… Всего неделю. Я выдержу, я выстою… Русский я или нет, в конце концов,” — вдруг вспомнил он о своей принадлежности к своей родной расе. Барон повернул явно на кухню, и Красавчик пошёл за ним.

Руки они, всё же вымыли. Иначе баронесса грозилась выгнать и больше никогда не их кормить. Вообще всё как-то странно было в этом замке. Никаких толком слуг не было. Разве что повар. И то, когда они зашли, леди снимала фартук и сама отмыла руки. Барон с удовольствием ей поливал из кувшина. Вова вспомнил маму — она дома палец о палец не ударяла, “не комильфо, что люди подумают!” “Люди” — это подружки их круга. Поэтому у них были повариха, тётя Галя, экономка Лидия Сергеевна, водитель для матери Пётр Николаевич — отец сам рулит, любит это дело, а, да, садовник, парочка горничных. Они уборкой занимаются. Прям, ломовые лошади, а не горничные. Им маман столько работы придумывает вечно, что Золушка, наверное, обрыдалась бы над ними. А тут бароны… И замок вон какой! Интересно… Вова задумчиво ел, ворочая в мозгу то, что увидел вчера и сегодня. Вон, у той, как её, Лоньки, как её брат называет, у них слуг полон дом. Он вспомнил сэра Бэрримора и хмыкнул. Надо же, и тут есть такой. Потом какой-то парниша крутился, вроде него, за столом тоже слуги туда-сюда ходили.

— Вова, — неожиданно обратился к нему барон Вуоретт, — а скажи на милость, почему тебя мой сын назвал Кхекк?

Вова обиженно оттопырил губу.

— Понятия не имею. Я такое слово не слышал даже.

— Ну, у нас так называют того, кто себя любит и красуется сильно перед другими.

Вовка моментально покраснел, как рак, и возмущённо воскликнул:

— Да фамилия у меня такая! Красавин! Поэтому друзья… — тут он несколько снизил обороты, — в общем, все в школе называли Красавчик. Вот и майор ваш тоже туда же.

— Ааа, понятно! Значит, никакой ты не Кхекк, просто заблудился, и забыл, где фамилия, а где кличка, — глубокомысленно ответствовал Вуоретт…

Вова дёрнулся было недовольно, но… промолчал. Что-то и спорить расхотелось. Да и есть, кстати, тоже. Хотя он уже умял и суп, который отродясь не могла подсунуть мама, и мяса кусок такой вкуснотищи, какой не ел ни дома, ни в ресторанах Калининграда, а на десерт были огромной величины клубничины, но они тут назывались по другому. Как же леди их называла? Ман… чего-то там. Но вкус был другой, не было той кислинки, что у земной клубники. Поскольку его никто не отпускал, Вова сидел и ждал, когда наестся барон. Его супруга уже тоже закончила трапезу и, как и Вова, ждала, когда насытится этот фон Проглот. А он и не торопился. Ел и рассказывал, как интересно он съездил и кого навестил, кому рассказал о значимой свадьбе, вернее, свадьбах.

— Не представляешь, как все были шокированы! Сколько удивления, радостного ожидания! Вот, что бы кто ни говорил, а я уверен, что всё получится! — Вуоретт говорил вполне искренне, подзабыв о своих сомнениях у Петруса в замке. — так что, придут все! Надо будет устроить у нас большой бал и застолье. Как думаешь, Ния?

— Не знаю, надо срочно пригласить тогда поваров в помощь нашему, пригласить слуг. Представляю, как оживится наш замок! Но надо это всё согласовать с графами Силмэ. Вдруг они захотят у себя устроить всё?

— Мы ближе от Храма живём, — подумав, ответил Вуоретт, — но ты права, я переговорю с ними.

И взглянул на Вову:

— Помой посуду и приходи ко мне в кабинет.

Вова остолбенел. Кто, он будет посуду мыть? Да он дома и ложку никогда за собой не мыл! И кружку не ополаскивал! И… снова промолчал. Сжав губёшки, встал и стал собирать тарелки. Он не видел, как усмехнулся барон, поверх его макушки и улыбнулась леди. Блииин! А где раковина-то? Он огляделся по сторонам, но так её и не увидел.

— А в чём мыть? Где у вас раковина?

— Что? — барон остановился уже в дверях, а леди повернулась, почти выйдя из-за стола.

— Ну, куда положить посуду? У вас же нет посудомоечной машины, а раковину я тоже не наблюдаю.

Барон Персиналь озадаченно уставился на парня:

— Машина? Что за машина? А у вас, что, есть такая?

— Есть, — буркнул Вова, — засовываешь в такую коробку железную, на кнопку нажимаешь и она сама стирает, если бельё и моет, если посуда, кастрюли там, стаканы. Ну, там, порошок надо ещё кинуть.