Красная тетрадь - Екатерина Мурашова

– А те-то, те-то деньги? – напряженно вопросила Агафья.

– Приходят как приходили. И еще два раза телеграфом переводы были. Один раз – из Тобольска, другой – из самого Екатеринбурга. Нам с Лидией такие деньги и тратить некуда. Положили в банк. Помрем скоро, кому оставить? Лидия – сирота бездетная, да и я… Написали завещание на общину Никольской церкви…

– Господи, вот страсти-то на вас какие! – воскликнула Агафья. – И что же это деется-то? Кто ж это еще образовался? Да еще спустя столько лет!

– Мочи моей больше нету гадать, – твердо произнесла Гликерия Ильинична. – Лидии на жизнь да на прокорм кота денег хватит, а я все должна доподлинно узнать. Иначе не смогу помереть спокойно.

– Верно вы решили, верно, – снова согласилась Агафья. – А куда ж направляетесь-то? Где след сыночка потерялся?

– Егорьевск городок называется. Небольшой, говорят. Слыхала ли?

– Конечно, конечно, слыхала, – закивала Агафья. – Как же не слыхать! Не такой уж, по сибирским меркам, дальний конец. Знакомец у нас там есть, Илюшка-трактирщик. Вы, как прибудете, сразу к нему, скажете – Агафья послала. Трактир «Калифорния» называется. У него обхождение со всеми хорошее, а со знатными людьми – наособицу. Как сыр в масле будете кататься. И там же про все и разузнать сумеете. Илюшка – он и сам ушлый, а мать его – жидовка Роза – та и вообще… А как же сыночка-то вашего звали, не спросила я чего-то…

– Дмитрий Михайлович Опалинский, дворянин и горный инженер.

Агафья выкатила глаза так, что Гликерии Ильиничне на миг показалось, будто они сейчас же упадут в чашку с чаем, и она даже едва не протянула сложенные ковшиком ладони – поймать. Потом спохватилась, выругала себя за глупость.

– Гликерия Ильинична, родненькая! – завопила Агафья, вскочила и звонко расцеловала старуху в обе щеки. – Радость-то какая!

– Что, что, Агаша? – ничего не понимая, но уже до слез волнуясь, засуетилась старушка.

– Жив ваш сыночек, родненькая, жив-живехонек! – радостно затараторила Агафья. – Опалинский Дмитрий – так и есть, из Егорьевска.

– Может… может, совпадение?… – обморочно закатывая глаза, прошептала Гликерия Ильинична.

– Да вы что? Опалинский! Такое фамилие в наших краях только среди ссыльных и встретишь, потому никаких совпадениев и быть не может… Сейчас я вам все обскажу… – Агафья просто купалась в сильных и положительных по знаку переживаниях. Она действительно была, как и казалась, бабой доброй и сердечной, и теперь ощущала себя так, как будто бы это у нее только что счастливо нашелся родной, давно пропавший и оплаканный человек. – Давайте еще чайку… Вот так. Значит, слушайте меня. Сынок ваш нынче богатый человек. Владелец золотых приисков и еще бог знает чего. Женат на дочке бывшего владельца приисков, того самого, который умер. Я только сейчас сообразила: Гордеев его звали, так? – Гликерия Ильинична, не в силах говорить, кивнула. – Так вот, сыночек ваш женился вскоре на Марье Гордеевой. Может тут расчет был, а может – и чувства какие, это я наверное сказать не могу. Она, говорят, хромая, но на лицо и умом вовсе даже ничего. Дайте припомнить… А! Илюшка говорил, сын у них. Значит, у вас, родненькая, уже и внучок есть! Уж не обессудьте, не запомнила, как звать…

– Внучок… – прошептала Гликерия Ильинична и счастливо заплакала.

Агафья достала свой огромный платок, выбрала чистый край и ласково вытерла глаза и пергаментные щеки старушки.

– Не плачьте, родненькая. Чего ж теперь плакать? Теперь все хорошо у вас будет…

– А отчего ж он не писал мне? – вдруг спохватилась Гликерия Ильинична.

– Ну, это я уж не знаю, – Агафья развела руками. – Встретитесь вот, да и сами его спросите… А теперь спать, спать давайте, родненькая. Вам силы надо беречь. Подушки у меня мягкие, одеяло теплое…

Проводив спотыкающуюся и что-то невнятно бормочущую старушку, Агафья залпом выпила еще один стакан чаю и кинулась в горницу будить мужа. Ей не терпелось рассказать ему удивительную, почти сказочную историю.

Глава 16

В которой «звериная троица» ходит в гости и посещает собрание, Софи Домогатская высказывается о грехе прелюбодеяния, а инженер Измайлов категорически недоволен собой

Лисенок, Волчонок и Зайчонок осторожно вошли в сени и одновременно, словно по команде, стащили с голов шапки.

Собаки кинулись было к ним с утробным рыком, но как-то разом успокоились, закрутили пушистыми хвостами и, ухмыляясь, осели на толстые зады. Потом Медб приблизилась и решительно облизала мордочку младшей девочки. Вера с удивлением наблюдала за поведением собак. Ничего подобного она еще ни разу не видела. Бран и Медб откуда-то знают этих детей? Но откуда?

– Вы кто? Откуда взялись? – спросила она.

– Нас Матвей позвал, – ответил мальчик. Девочки угрюмо молчали, глядя исподлобья.

– Ну проходите, коли так, – пожала плечами Вера.

Странные дети даже не пытались поздороваться или представиться. Где Матвей их нашел? В поселке Вера таких никогда не видала.

– Матвей, иди сюда, к тебе гости! – позвала женщина, заглядывая в покои детей.

Соня выбежала первой и замерла на пороге, разглядывая звериную троицу. Вслед за ней вышел Матвей, отодвинул сестру в сторону.

– Пришли? Здравствуйте, – невозмутимо сказал он и подтвердил в сторону матери. – Мама Вера, это ко мне. Волчонок, Лисенок и Зайчонок.

Вера удивленно наклонила голову, но никак не прокомментировала странные имена детей.

Не глядя по сторонам, опустив головы, гуськом, троица проследовала за Матвеем в комнаты детей. Все вместе они напоминали выводок, идущий по свежему следу. Молча наблюдавшая за этой картиной Соня округлила глаза и сунула палец в рот. Вера, напротив, прищурилась.

Спустя некоторое время Вера заглянула в комнату к детям.

Все пятеро сидели на полу и рассматривали игрушки и книжки с картинками. Разговор тек медленный и невнятный. Гостям явно трудно было много говорить. Соня тоже не отличалась болтливостью с незнакомыми ей людьми. В основном говорил Матвей.

– Подать ли гостям чаю? – ровно спросила Вера.

– Да, если можно, пожалуйста, – сказал Матвей.

– Мама Вера, я тебе помогу! – живо откликнулась Соня, вскакивая на ноги.

– Что, Соня, как тебе ребята? – спросила Вера, разливая чай. Соня между тем нарезала пирог.

– Я не знаю, – ответила девочка. – Матюша с ними говорит. Но они… чудные какие-то… так будет правильно? Я не хочу матюшиных гостей обижать. Они… таких вещей не знают, будто в лесу жили…

– А откуда они взялись? Ты поняла? – между делом поинтересовалась Вера, насыпая в сахарницу мелко наколотый сахар.