Близость - Элизабет Гейдж

Перед ней на кофейном столике лежал ворох фотографий. Конверт, в котором их принесли, валялся на полу.

Барбара не смотрела на фотографии. Закрыв глаза, она откинулась на спинку дивана и размышляла. На минуту она все свое внимание обратила на звуки города, доносившиеся издалека — грохот грузовика, проехавшего по улице, резкий звук гудка, приглушенный разговор прохожих и, конечно, нестройный вой сирен, эхом разносившийся вокруг запруженного баржами острова.

Барбара чувствовала себя необычно спокойной. Она наслаждалась своим одиночеством, хотя в последние годы все с большим трудом переносила это состояние. И все-таки именно в нем она черпала ясность сознания и сосредоточенность, как в былые дни, когда пряталась от отца в своей спальне, пытаясь оградиться от жизни с ним.

Она глубоко вздохнула, потом еще раз. Открыла глаза. Села, подавшись вперед. Звуки города исчезли, заслоненные пристальным вниманием к фотографиям, лежавшим на столике перед ней.

На некоторых фотографиях был ее муж.

На других — маленький мальчик.

Но на всех фотографиях, словно объединенных одной темой, было лицо Лесли Чемберлен.

Глава 11

Спустя полторы недели после возвращения Джордана из Пенсильвании он с женой сидел на застекленном балконе своей квартиры на Саттон-плейс.

Для них это был час неторопливой беседы, когда напряжение дня медленно уступало место сонливости. Они избегали затрагивать серьезные темы, предпочитая поболтать о друзьях, родственниках или на удивление провинциальных по характеру ежедневных новостях Манхэттена.

Но в этот вечер все было по-другому. С тех пор как Джордан рассказал Барбаре о Лесли, никакой разговор не мог отвлечь их от правды, с которой они столкнулись в браке.

Между ними не было ожесточенности, конфликтов. Напротив, в их отношениях превалировала странная атмосфера покорности. Но теперь к их нежности, ко всем привычным маленьким домашним обычаям, что объединяли их, прибавилось что-то новое. Вся их устоявшаяся жизнь, их длительная совместная авантюра была обречена на провал.

Джордан не преувеличивал, рассказывая Лесли, как достойно восприняла Барбара новость и с каким пониманием отнеслась к этому.

— Я счастлива, что ты так долго был рядом со мной, — сказала в тот день Барбара. — У меня нет претензий к тебе. Я всегда понимала это. Ты был волен уйти в любое время.

Она мужественно справилась с подступавшими к глазам слезами, и Джордан был восхищен ее самообладанием и всем сердцем сочувствовал ей.

В этот вечер странная атмосфера умирающей близости нависла над ними, когда они сидели в полумраке балкона, в молчании глядя на город, ставший для них родным.

Барбара поднесла бокал хереса к губам, но не стала пить. Рука безвольно опустилась на колени. Она взглянула на мужа.

— Джордан, — сказала она. — Она сделает тебя счастливым?

Джордан вздохнул. Образ Лесли постоянно появлялся перед его глазами улыбающийся, влекущий. Ему стало неловко оттого, что он сидит в темноте и слушает, как Барбара спрашивает о любимой им женщине. Его терзала жалость к Барбаре. Но любовь к Лесли была сильнее.

— Да, — сказал он. — Она любит меня. И она чудесный человек. Она тебе понравится.

Как бы он хотел расхвалить Барбаре все ее добродетели, буквально воспеть Лесли дифирамбы, поделиться с женой своим восхищением Лесли, как это делает влюбленный юноша, восторженно описывающий свою новую подружку закадычному другу. Но он понимал, что Барбаре будет невыносимо больно выслушивать его признания. Он лишь смог заверить ее, что выбранная им женщина принесет ему счастье, потому что думал, что именно такого счастья желала ему Барбара. Ради его счастья Барбара готова отпустить его.

Они снова погрузились в молчание. Темнота сближала Джордана с женой, но углублявшаяся между ними пропасть и неизбежность разлуки разделяли их. С каждым днем им становилось все труднее оставаться наедине. И все же он пока не хотел оставлять Барбару. Ведь четыре года она была его советником, помощником и доверенным лицом. Ему будет не хватать ее.

— Пойду-ка я спать, — сказала она. — День был длинным.

Она поцеловала его в щеку и ушла. Некоторое время Джордан сидел в задумчивости, терзаемый противоречивыми чувствами, вызванными воспоминаниями о пленительном образе Лесли и о печальном, все понимающем лице Барбары.

Джордан допил коньяк и пошел в спальню, намереваясь принять перед сном душ. Барбара сидела на кровати в ночной рубашке и держала в руке книгу, которую читала перед сном. Это был томик избранных рассказов Сомерсета Моэма. Он подарил его ей прошлым летом на день рождения.

Она сидела на одеяле, нервно теребя книгу, словно не решаясь лечь на кровать, Барбара взглянула на Джордана. Он стоял в дверях, расстегивая рубашку.

Ее глаза наполнились слезами.

— О, Джордан, — плачущим голосом сказала она.

Он подошел к ней и обнял, покрывая лицо поцелуями.

Вкус слез на губах наполнил его раздирающей душу печалью.

— Мне будет так не хватать тебя, — сказала она. Ее горе было таким неутешным, что он почувствовал, что его глаза стали влажными от подступающих слез.

Заметив его душевное волнение, она притянула его лицо к своей груди, как часто это делала за годы их совместной жизни. Она ласково гладила его, словно хотела утешить, приголубить его. Он ощутил материнское тепло и нежность, исходящие от Барбары. В этот момент она напоминала мать, в последний раз прижимавшую к своей груди ребенка, чтобы затем отпустить его в мир, где его ждет другая жизнь.

Теплота ее груди, нежность ее ласк невольно вызвали желание поцеловать ее… Он обнял ее, целуя в губы, прижимая все крепче к себе. Ее тело было податливым, груди, обнаженные под ночной рубашкой, прижались к его груди. Ее язык стыдливо скользнул в его рот. Его охватило странное чувство страсти, порожденное сочувствием к ней, любовью к Лесли, всеми новыми переживаниями, которые он испытывал благодаря перемене в своей жизни.

На секунду мелькнула мысль: сможет ли она сдержаться, а главное, сможет ли сдержаться он сам? Но она все теснее прижималась к нему, ее тело было горячим и мягким.

— Только один раз, — простонала она, крепче сжимая его. — Только раз, Джордан. Чтобы я запомнила…

Почти мучительный жар охватил его поясницу. Джордан невольно подумал о превратностях судьбы, приведших к тому, что он обладает телом жены только теперь, когда их брак подошел к концу. Он боялся каким-то образом обидеть Барбару, овладев ее последним секретом, том более, что его страсть теперь и навечно предназначалась только Лесли.